Заложница тёмного мага (СИ) - Горенко Галина - Страница 41

- Почему мага? - удивилась я. Он вполне мог быть просто ушлым дельцом, а не человеком с даром.

- Каждый раз этот любитель театральных жестов появлялся цитирую «сотканным из тумана преисподней, фигура его плыла, словно затухающее пламя свечного огарка».

- А мэру не чужд поэтический талант.

- Будет чем заняться в редкие минуты отдыха на каторге, - хохотнул Айзек.

- О, а на вашей каторге отдыхают?

Я сыто отвалилась от стола, с огромным трудом сдерживая стон блаженства. Чему-чему, а еде этого мира я отдала бы предпочтение не задумываясь. Без всяких там усилителей вкуса и химических добавок, натуральное и разнообразное, к тому же некоторые экзотические блюда и на вид, и на вкус оказывались много приятнее и насыщеннее нежели их земные аналоги.

Осоловело улыбаясь, я окинула взглядом чтоб еще слопать, и отвесила себе мысленный подзатыльник. Эдак я отожрусь на дармовых харчах, а с моей наследственностью это чревато. Из спорта я здесь для себя нашла только шопинг, надо будет спросить Патрицию, должно же здесь быть что-то кроме конкура, к моему сожалению с лошадьми подружиться мне так и не удалось.

Панический страх от того, что подо мной шевелится что -то живое, со своими характером, настроением и без тормозной педали накрыл меня с головой, стило мне разместится в седле впервые. Выдержав пытку конной прогулкой в течение пяти минут, я с трудом спустилась с в общем-то послушной, я даже сказала бы, флегматичной кобылки и на трясущихся ногах отправилась домой. Благо идти было всего ничего, мы только проехали перекресток.

Эстель, грациозно вспорхнувшая с женского седла несмотря на возраст, проводила меня, белую словно простыня монашки, до дома. Там я опрокинула пару бокалов кажется бренди и только тогда пришла в себя. Алея щеками то ли от выпитого, то ли от стыда, я взяла с неё обещание не рассказывать о бесславной попытке покорить вороную и забыла об этом досадном происшествии, как мне казалось на веки вечные. Но не тут-то было.

Айзек, словно серый кардинал, был обязан присутствовать на тайной встрече преступников, при этом оставаясь в тени и в случае чего контролируя доверенную ему операцию, а я, умеющая влипать в истории на раз - была вынуждена сопровождать его. Доводов была масса, и, хотя я противилась для виду, все же словно нехотя согласилась, внутренне ликуя. Оставаться вновь на попечении кого-либо кроме супруга я не желала, а значит придется вновь сесть на лошадь.

Трезво размышляя, он был тем самым единственным, ха-ха, которому я бы доверила свою жизнь, не в том смысле, что «долго и счастливо», а в том - когда смертельно опасно. Поэтому тысячный раз за день оговорив детали, зазубрив инструкции и заручившись моим словом не лезть в пекло, Хант собрался потащить меня с собой в обособленную бухточку с говорящим названием Солёная.

Своё имя она приобрела благодаря крупным солевым кускам-сталактитам, что образовывались в маленьких пещерах. Промышленной добычи соли тут не велось, а вот для косметических нужд раньше использовали именно этот минерал, но после парочки крупных обвалов, в силу вступил, сюрприз-сюрприз, указ мэра о запрете изысканий. Благо на побережье проблема, где взять соль, отсутствовала.

- Странно, что они выбрали именно эту бухту, - бурчал себе под нос Айзек, склонившись над детальной картой местности. - Вот эта вот, - тыкая пальцем в точно такую же как Солёная, удивлялся он, - стократ удобнее. Нет рифов, из города не видно огней прибывающих судов, да и берег не такой пологий...

Для меня черточки, точки, волнистые линии и прочие схематичные обозначения в топографии были темным лесом, поэтому я только пожала плечами, не стремясь вступать в диалог. Мне не давала покоя пуговица, которая вывалилась из моей руки и закатилась под столик после того, как меня придавило тушей. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы найти её и сейчас, я крутила выпуклый кругляш силясь рассмотреть монограмму, изящно выгравированную искусным ювелиром.

Я без труда угадывала главную «С» и кажется «Л», а вот третья буква никак не желала складываться для меня из крохотных завитков и линий. Я даже покусывала щеку изнутри от усердия, перерисовывая на блокнотный лист связанные меж собой литеры, а я, между прочим, избавилась от этой дурной привычки еще в институте.

- Вот посмотри, ничего не напоминает? - протянула я Ханту свои каляки-маляки. - Я где-то видела такую вязь, но где, вспомнить не могу.

Оторвавшись от разложенной на столе карты Айзек посмотрел сначала на мой рисунок, а потом на пуговицу:

- Вот здесь ты ошиблась, - показал мне супруг на линии, - сейчас. - В его руках оказалась складная лупа и он, поднеся её к пуговице, указал на мою неточность. Над «Л» стояли три точки, которые я раньше приняла за завиток. - Я встречал подобные обозначения, но признаться в геральдике не силён. Где ты говоришь нашла эту пуговицу?

То, что супруг не преуменьшает свои знание - факт. Семья его, опять же по рассказам Эстель, была из «синих воротничков», как сказали бы в нашем мире. Отец его работал юристом, слыл прекрасным специалистом в области административного права и брался за сложные, неоднозначные дела, сделав себе имя на соблюдении буквы закона от «А» до <^». До произошедшей трагедии Айзек собирался продолжить его дело, а посему отучившись в Академии магии, собирался на юридический.

После всего того, что случилось, много позднее получения титула и вербовки, он было попытался окунуться в хитросплетения генеалогии и геральдики, но потерпел крах.

- Истинных наследников рода учат этой непростой науке с самого детства. Столько побочных ветвей, бастардов, отчуждений родов, свержений, награждений и прочей ненужной мне информации, что я выучил лишь своё фамильное древо до двадцатой ветви* и на этом решил остановиться. Но сейчас вспомнил, три точки над «Л» обозначают принадлежность к герцогскому роду, ведущему своё начало от Цессов. А таких в Оруме всего три: Ковендиш - Кугуар, Цеоме - Фалько и Рейдж - Серптус. Надо срочно связаться с Алексом, - вставая из-за стола, произнес супруг.

Он открыл шкатулку с амулетами для срочной связи. Заряженные кругляшки работали по принципу рации, но всего лишь раз и только на настроенного человека. На моей шее, помимо крестика на суровой нити, болталась серебряная плошка, напоминающая луковку, для связи с Хантом, просто на всякий случай.

Томительная близость его поджарого, крепкого тела направляла мои мысли не в то русло, и я с сожалением вздохнула, разгоняя липкий туман желания, кипящий в голове ведьминым зельем. Отложив пуговицу на стол, я посмотрела на Айзека и поймала на себе ответный обжигающе-страстный взгляд пугающих глаз цвета ртути.

Реванш гордости грозил уступить желаниям грешной плоти, и сцепив зубы я стремительно вышла на балкон, давая возможность супругу поговорить с начальником без свидетелей, а себе - успокоить бунтующее либидо.

Ночка будет веселой.

*Здесь имеется в виду до 20-ого колена.

Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись.

- Идиоты, ну какие же идиоты, - шипел Айзек припав грудью к земле.

Связаться с Рейджем получилось только перед самым выездом, тот внимательно выслушал Ханта и потребовал отправить мою каллиграфию портальной шкатулкой. Дожидаться ответа не было времени ведь прилив должен был начаться с минуты на минуту, а значит и вся операция.

Скрепя сердце я призналась, что лошади это ну прям совсем не моё и Хант, усадив меня пред собой, сжал бока вороного, отправляя того легкой рысцой в сторону бухты. Дорога до места хоть и была короткой, но по неловкости смело заняла первое место. Из своего положения я явственно чувствовала радость Айзека от близости моего тела, да и сама я изнывала от запретного желания, остро реагируя на его любое, даже самое невинное движение, вроде перебрасывания вожжей из руки в руку.

Удобнее всего было бы откинуться на твердую грудь, по крайней мере это могло бы примирить меня с ноющей, все увеличивающейся болью в седалище. Жесткое седло больно впивалось в деликатную плоть даже через несколько слоёв ткани, и, хотя надеть брюки было верным и единственно правильным решением, в платье мне было бы мягче, пусть и самую малость.