Анна и Дракон (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 36

— Я запомню, мадам, — кивнул он. — Сначала взгляд, потом мысли, а там и чувства придут.

— Вы так уверены, сир? — проворковала она.

— Анна, — рыкнул супруг, нависая над ней, — меньше болтай.

Невольно Анна сравнила сурового воина, притянувшего ее на аркане к алтарю, с обходительным и нежным Драго, способным вызвать ее стон удовольствия легкими поглаживаниями. Она вспомнила, как раз за разом покоряя ее, рычал Драго. Но эти гортанные звуки казались теперь мяуканьем котенка по сравнению с ревом Александра. Анна будто наяву увидела тот последний спокойный день в жизни семьи. В бассейне резвилась Настя, а Урсула…

Анна дернулась в объятиях мужа и содрогнулась от страшной догадки.

— Где моя кнелта, сир? — всхлипнула она. — Ее тоже убили?

Вопрос был риторический. Если костер на площади горел целые сутки, сжирая неугодных тайсаров, то кто бы стал волноваться о судьбе брошенной кнелты?

— Начинается, — пробубнил Александр, откатившись. Затем снова лег рядом, легко огладив бедро жены.

— Ты хочешь, чтобы я нашел твою кнелту? — прошептал он, скользя ладонью по животу, потом по груди. Рука императора замерла, когда в ней полностью поместился грудь, округлая и нежная, будто спелый плод. — Как ее зовут, твою стражу? — поморщился он, целуя супругу в висок.

— Урсула, — пробормотала Анна. — Ее дрессировали на ферме у Доунса, и император Сол лично преподнес мне ее в подарок.

— А-а-а, — беспечно фыркнул император. — Она из этих… Великий план Доунса. Только почему он провалился здесь, никак не пойму.

— Мы подлили в воду из святых источников немного спирта. От этанола у настоящего тайсара происходит помутнение рассудка.

— Не знал, — удивленно пробормотал Александр и радостно предложил.

— Ты мне рассказываешь в подробностях о захвате моего канцлера, а я…

— Запечете меня на костре? — выпалила она.

— Анна, — рыкнул супруг, обнимая ее. — Что мне делать с твоим языком? Нет, я, конечно, могу найти ему применение, — ухмыльнулся он. — Но как заставить тебя молчать?

— Я могу промолчать, и вы ничего не узнаете, сир, — она повернулась к мужу и негодующе глянула на него. — Верните мне мою Урсулу, — потребовала она. — Это моя собственность.

— Утром затребую у Доунса, — горестно вздохнул император, понимая, что Анна не настроена заниматься любовью, а заставить ее, как прежде, он не может. Она все-таки жена, а не любовница! — Только прежде я хочу услышать историю о пленении Доунса.

— А я хочу получить свою кнелту! — стукнула его кулачком в грудь Анна.

— Хорошо, — тяжело вздохнул император. — Будь по-твоему. Утром получишь кнелту, а потом расскажешь мне, как глупому Драго удалось обвести вокруг пальца хитроумного Доунса. Сдается мне, без тебя тут не обошлось, — хохотнул муж, пристально глянув на меня. — Я угадал, Анна! — радостно заорал он, притягивая жену к себе и впиваясь в ее рот поцелуем.

Анна провела пальцами по ободранной щеке императора, потом легко коснулась свежего шрама.

— Я не устаю благодарить Вселенную, — прошептала она, — что вы проглотили всего трех ежей, сир.

— А мне стоит петь осанну тебе, жена, — пробормотал Александр и добавил раздраженно. — Кажется, я полюбил тебя, Анна.

Бартоломео Доунс еще не удосужился лечь в постель, когда пришло известие, что императору взбрело в голову посетить опытное хозяйство Доунса. Через каких-то шесть часов Александр прервет свой медовый месяц и вместе с вдовой Драго явится на ферму.

«Что-то здесь нечисто», — прищурив и без того узенькие глазки, заметил про себя Бартоломео.

Он быстро подскочил, заметался по дому, совершенно не понимая, что понадобилось Александру в его угодьях. Доунс помнил императора еще мальчишкой. Тому вечно не сиделось на одном месте. Новые миры и народы манили его больше, чем власть на Тайсаре. Бартоломео мечтал, что, посадив на трон младшего сына Сола, будет править единолично. А молодой император ринется осваивать неизведанные еще планеты и галактики. Но оказалось, что Александру наскучило путешествовать, или сказался многовековой плен. Доунс точно не знал, да и спрашивать боялся. Кому охота взойти на костер, что до сих пор тлеет на главной площади? Бартоломео ни с кем не обсуждал Александра, но временами ему казалось, что на Тайсар прибыла совершенно другая личность. Нет, под личиной императора никто чужой не прятался. Доунс проверил ДНК. Но сын Сола сильно изменился. Стал более жестоким. В угоду своим интересам не щадил ни друзей, ни врагов. Зато, казнив всю семью Кэлоджеро и их приближенных, детей и вдову Драго оставил во дворце. А прекрасную Анну, эту хитроумную стерву, сделал сначала своей наложницей, а потом и королевой-консортом. Бартоломео это не нравилось, но напрямую перечить императору, да тем более во время гона, только себе навредить. Он ждал и надеялся, что Анне уготована участь остальных членов семьи. Но Александр даже слышать не захотел о других женщинах. Хотя Авварис упорно сватал ему кого-то из аристократок. Бартоломео хорошо помнил, как сердце пропустило удар, когда император объявил, что женится на вдове Драго. Доунс взял себя в руки и решил не враждовать с новой королевой, справедливо полагая, что брак этот не долговечен. Но известие о беременности Анны, прилетевшее от осведомителя, состоявшего на службе у священных источников, заставило Доунса задуматься. Он понимал, что просто сдвигаются сроки. Вместо года должно пройти десять. Но обязательно наступит время, когда Анна надоест императору, и он ее прогонит обратно, или казнит. Большим сюрпризом для верховного канцлера стал медовый месяц императора. Информация о личной жизни Александра со дня женитьбы считалась секретной. Доунс понятия не имел, где сейчас находятся венценосные супруги. Но и решение императора наведаться к его кнелтам, насторожило.

«Нужно подстраховаться, — предупредил Бартоломео сам себя. — Переиграть Александра еще никому не удавалось», — хмыкнул он про себя и тут же почувствовал, как конечности сводит от паники. Он метнулся в императорские покои, тенью пробежав по полукруглым коридорам, и сразу же оказался около детской. Много времени не понадобилось, чтобы расправиться с охраной и под угрозой убийства увезти из дворца близнецов Кэлоджеро и их няньку.

Анна, почувствовав неладное, вскрикнула во сне и, открыв глаза, поняла, что находится в комнате одна.

«Дети! — пронеслось в голове. — Мои дети!»

Она выбежала в гостиную, пронеслась дальше по анфиладе комнат, призывая Александра на помощь. Но мужа нигде не оказалось. Анна переметнулась на пляж и снова заметила следы когтей на песке.

«Ловец ежей!» — рыкнула она, лихорадочно соображая, что предпринять дальше. Но тут же заметила, как по воде сначала пошла мелкая рябь, превратившаяся в буруны. Император изволил прибыть с морской прогулки. Но выходить на берег он не спешил. Анна уже жалела, что не обернулась драконом. Холод пробирал до костей. Или это была дрожь от предчувствия большой беды?

«Что, если император заманил меня в замок Кэлоджеро, а его верные слуги убили моих детей?» — пронеслось в голове, и Анна застыла от ужаса. Александр, заметив ее на берегу, поспешил выйти.

— Ты как Пенелопа — ждешь Одиссея, — рассмеялся он, притягивая ее к себе и целуя. — Где твое покрывало?

— Расплела, — усмехнулась Анна.

— Жаль, я бы вытерся, — пробормотал император и строго посмотрел на жену. — Что тебя привело в столь поздний час на берег моря, дорогая? — рыкнул он. И Анна увидела, как глаза мужа зажглись опасным блеском.

— Мне стало страшно за детей, — смущенно прошептала Анна. — Какое-то жуткое предчувствие, как в тот день, когда на Кэлоджеро напал Доунс.

— Доунс? — поморщился император. — Я велел ему ждать нас завтра на ферме по разведению кнелт.

— На ферме? — чуть слышно повторила Анна и во все глаза уставилась на мужа.

— Ну да, — подтвердил муж. — Ты же хотела найти свою кнелту. Этот вид очень редок на Тайсаре. Тем более самка. Доунс вряд ли захочет потерять такую ценную особь…