Костер на снегу (СИ) - Горенко Галина - Страница 7

Удовлетворив своё любопытство, я отправилась в зал. Три года, проведенные здесь, дали мне чёткое понятие того, что главное не идеальный, а стабильный результат, к тому же для настоящих тренировок нужна свобода, а не ограничения.

Начала я как всегда с растяжки, затем последовала пробежка…шестой круг подходил к концу, когда я почувствовала царапающий спину взгляд. Я запнулась, но быстро выровняла шаг. У входа стояла троица и если Тео внимательно следил за мной, слегка прищурившись, то Даггер и Вард уже разувались.

Просто поразительно как быстро версус одаренные восстанавливались от ран, сутки назад брюнет топтался на пороге смерти, приветственно махая почившим предкам и беспомощно истекая кровью, сейчас же, он хоть и двигался с осторожностью, стараясь не повредить швы, ключевое слово «двигался».

— Эй, спасительница, — крикнул один из блондинов, — мешать не будем? — и не дожидаясь ответа один за одним выскочили на маты. Тео так и остался стоять, подпирая стену, впрочем, сесть в зале можно было только на пол.

Еще до того, как они ступили на маты, я поняла, что, мучаясь бездельем, они нашли себе новую игрушку — меня. И если принявший было меня за мэйту Вард быстро изменил своё мнение (стоило лишь от души поколотить манекен, особливо уделяя внимание мужским болевым точкам), то упрямец Даггер, закольцованный на шовинистском воспитании элиты версус, видимо никак не мог смириться с тем, что Кхаан посмел взять в ученицы девчонку.

— Эй, как там тебя, — воспитание так и сквозило изо всех щелей, — твоё рабочее оружие?

— Какое оружие, Даг, — засмеялся Вард, — вряд ли Трейнер Кхаан учил мирну владению катаной…

— Всё так, — предвкушая хорошую драку, улыбнулась я, доставая из чехлов пару тренировочных сай, — катана не для меня.

Едва они рассмотрели мое оружие — прыснули со смеху. И если я еще могла понять Тео и Варда (последний хохотал во всю мощь огромных легких, похлопывая себя по коленям и смахивая выступившие слезы), они не были знакомы с системой тренировок Кхаана, (да и откровенного бездаря Нормус не стал бы брать в ученики) то реакция Даггера меня обескуражила. Тем приятнее будет сбить с них спесь.

Перед спаррингом мы поклонились друг другу.

Я серьезно, Даггер — паясничая.

Вальяжно, наслаждаясь самим собой и тем, как круто он смотрится на моём фоне, тот взмахнул катаной по прямой, рубя наверняка. Нет, я не обманывалась его расслабленной позой и словесными подначками, владел дайто[12] бывший ученик Кхаана просто великолепно. Ну так и я три года не только кашу варила.

Отступив вправо, я поймала сай упругое лезвие катаны и блокировав удар резко крутанула, выкручивая меч. Отшвырнув зацепившийся дайто Даггера в угол, я скользнула в поперечный шпагат и замерла. Правый сай мягко упирался в пах противника, левый — в уязвимую печень.

Я буквально слышала, как клацнули зубы у Даггера. Он замер, опасаясь шевельнуться и нечаянно получить укол тонкого лезвия, а я ждала. Несколько долгих, томительных мгновений он нависал надо мной, утесом-исполином, звеня нерастраченной злостью, но выдохнув, выпустил гнев и поклонился, как и полагается проигравшему в поединке.

— Два из трех? — предложил мне Даг уже без тени улыбки на красивом лице.

— Два из трех. — Согласилась я. И тут же ощутила мощнейший таран, пробивающий стену в сознании. Я смотрю блондин не гнушается грязных приёмчиков, так сказать наглядное пособие того, что для версус-одаренных законы этики написаны симпатическими чернилами. Сражаться на равных можно только с равным — основополагающий тезис смотрящих сверху вниз на всех остальных Высших.

Жирная жаба рожала ежа, в луже лежали два жирных ужа.

— Что? — обалдело переспросил Даггер.

— Я еще про бобров знаю, рассказать?

— Нет, — рявкнул блондин. — Не надо.

Услышав аплодисменты, я даже не повернулась, о себе я всё давным-давно поняла, а выступать в роли шута не хотелось. Сердце плясало в адреналиновом танце, разгоняя лаву по венам. Затылком я ощущала тёмный взгляд, прикованный ко мне, и с трудом удержалась, чтобы не оглянуться.

Мы снова поклонились друг другу, и в этот раз верс не стал паясничать, впитывая каждое движение недооценённого ранее им противника. Бой не продлился долго, он нападал, я защищалась, он атаковал, я отражала удары. Я не собиралась побеждать любой ценой, да и вымотать молодого, сильного соперника, не причиняя ему сильных повреждений было затруднительно.

Если бы мы участвовали в соревнованиях смешанных видов, Даггеру бы присудили унизительную техническую победу. По очкам. И блондин это прекрасно понимал, а от того злился еще сильнее, теряя хладнокровие. Чем яростнее были его выпады, тем проще мне удавалось парировать их. И в последний раз я отступила, сознательно не желая задевать гордость достойного мужчины, в конце концов на него смотрели его друзья.

Глупая ошибка.

Все в этом зале поняли, что моя капитуляция была добровольной, боюсь такого унижения Даггер мне не простит.

Ближе к ночи, я наконец-то выползла из комнаты.

Подбросив отменный шмат медвежатины Лее, я вернулась из псарни в дом. Настойчиво-завлекающий скулёж из клетей, в которых прибывшие оставили своих ксоло, раззадорили бесстыжую кокетку, она попыталась прорваться сквозь прутья клети на свидание, а когда у неё не получилось, сбила меня с ног и ломанулась, не деликатничая, прямо по мне. Я поймала дуреху за хвост и обругав за легкомыслие вернула за решетку.

Лишний раз попадаться на глаза незваным гостям мне не хотелось, но меня замучил голод. За эти двенадцать часов я подъела весь сухой запас, от сушенных яблочных долек до крошечных крекеров в форме рыбок, и теперь решительно направляясь в кухню, нервно оглядывалась, не желая столкнуться кем-то из них. Готовить для этих самодовольных засранцев я больше не намерена.

Еще горячее мясное рагу, приправленная травами густая пряная подливка и ароматный, рассыпчатый булгур меня приятно удивили, видимо не только Кхаан тренирует изнеженных аристократов заботится о себе в любых обстоятельствах. Сыто отвалившись от стола, я поискала глазами чем бы заполировать великолепный ужин, но впихнуть засахаренные орешки не смогла.

Я с трудом держала глаза открытыми, захмелев от вкусной еды, да и день был насыщен и бесконечно долог. Наконец-то решив, что бороться со сном бессмысленно, я сползла с высокого кухонного стула и направилась в свою комнату.

Не торопясь шагая по тёмному коридору, я мысленно прикидывала сколько еще мне понадобится ягеля, чтобы хватило на все мои «хочу». Когда моя учёба, за которую, кстати, отец всё еще продолжает платить, закончится, некоторый запас денег позволит мне самостоятельно выбирать свою дорогу, и чем их будет больше, тем менее извилистым будет мой путь, поэтому сейчас я перешла в режим накопления, экономя практически на всём.

Но одна единственная слабость, причем не дешёвая, от которой я никак не могла заставить себя избавится периодически делала огромную дыру в моём бюджете — нижнее белье. Нет, я не надевала под сьют чулки на резинке или кружевной боди, вышитый бисером, не носила в псарне шёлковые трусики или изящную грацию, украшенную лентами, всё это было в прошлом. Но вот от шикарных атласных пижам, с длинными брючинами и короткими шортиками, верхней сорочкой, больше похожей на мужскую, или открытым топом, я отказаться никак не могла.

Раз в год, на день рождения, сестра дарила мне великолепную пару, сотворённую лучшей модисткой из самой дорогой, изысканной и деликатной ткани. Всегда нежно-персикового цвета, того, что подходит её бледной коже и светлым волосам. С садистским удовольствием она требовала меня продемонстрировать обновку и мне приходилось несколько дней изображать восторг и благодарность, хотя моя смуглая кожа, облаченная в цвет «персиковая новелла», смотрелась (грязной) немытой, а лицо сразу приобретало болезненный вид. Повинность моя заканчивалась с первой стиркой, и целый год, до следующего праздника, я могла сама выбирать себе одежду.