Иные звезды (СИ) - Лей Влад - Страница 69

— Да.

— У нас есть шанс отбиться?

— У меня есть одна идея, — ответила Улыбашка. — Но она грозит нам потерей всех имеющихся дэк.

— Это мелочь, — грустно улыбнулся старик. — Я готов пожертвовать и большим. Хорошо, действуйте. Что вам для этого нужно?

— Сообщите капитану харвестера, что он переходит под мое командование, а также интендант ближайшей ко мне станции. И еще, господин Клоссе…

— Да, Диана?

— Неужели на станции среди пилотов и офицеров нет никого, кто способен предложить план обороны?

— Я как раз сейчас на экстренном совещании. Но пока не услышал ничего адекватного. Искин выдает один и тот же прогноз — все боевые корабли станция потеряет, а шанс, что станция не будет уничтожена, составляет всего 17 %. И то, если подкрепление, которое я уже запросил с ближайшей к нам станции корпорации, прибудет вовремя.

— Плохо, — мрачно подвела итог Улыбашка.

— Я скажу даже больше. Весь прогноз искина строится на том, что корабли и офицеры моей корпорации не струсят и будут драться с противником, а не примкнут к нему под угрозой своей неминуемой гибели.

— Ну да, я сомневаюсь, что безопасники решат лечь тут костьми, — усмехнулась уже Улыбашка.

— Так в чем состоит ваш план? Мы могли бы оценить его эффективность с помощью искина станции?

— Боюсь, что в таком случае о нем могут узнать наши противники. Вы не забыли, что здесь, в системе, есть крот?

— Значит, мне нужно довериться вам?

— У вас ведь нет другого выхода?

— Видимо — нет.

Когда разговор завершился, к Улыбашке тут же обратился капитан.

— Ну-с, Дианочка, и что же вы задумали? — Улыбашка позволяла старому капитану так к ней обращаться. Он оказался одним из тех немногих, к кому она испытывала положительные чувства и который помог ей в сложные времена.

— Это я вам расскажу, когда прибудем к станции. В более узком кругу, — ответила она, дав понять старому капитану, что не хочет рассказывать подробности, когда рядом находится слишком много людей.

Капитан быстро сообразил, к чему она клонит.

— Ну что же, тогда в силу сложившейся ситуации вынужден объявить на корабле боевую тревогу. Все, кто не являются непосредственными членами экипажа, должны находиться в своих каютах и носу оттуда не высовывать.

Сменщица Улыбашки тут же поднялась со своего места и направилась на выход. Менеджер по сбору, сообразивший, что заявление капитана касается и его, недовольно поджав губы и демонстративно гордо выпятив грудь и вскинув голову, покинул мостик. Он ведь не был полноценным членом экипажа. А еще, как считала Улыбашка, этот неприятный тип являлся стукачом Чогоса.

Улыбашка тоже собралась было покинуть мостик. Однако капитан остановил ее.

— А вы куда собрались?

— Но я же не…

— Но ведь вы, как я понял из полученного сообщения, являетесь сотрудником СБ? — он усмехнулся. — А при объявлении боевой тревоги любой сотрудник СБ приравнивается к члену экипажа. Ну а ваша должность подразумевает, как минимум, чин офицера на корабле. Да и кто будет следить за сканером?

— Боюсь, что у меня на него не будет времени, — посетовала Улыбашка.

— Ну тогда придется вернуть вашу сменщицу, — предложил старик. — Я так понимаю, что она как раз и не мешала вам поделиться со мной своими планами. Проблема заключалась в другом человеке.

— Да, все именно так.

— Ну тогда рассказывайте, что вы там придумали.

Спустя десять минут, выслушав девушку, капитан разительно отличался от того флегматичного старика, к которому привыкла Улыбашка.

— Да ты хоть понимаешь, что предлагаешь? — кричал он. — Это же сколько кредитов коту под хвост?

— Клоссе дал на это разрешение, — парировала Улыбашка. — Ему дороже собственная жизнь, и он готов потерять несколько миллионов.

— Ну хорошо, допустим. У тебя все получится, удастся уничтожить часть нападающих. А дальше что? Они ведь разорвут харвестер на части. У нас не будет ни единого шанса!

— Почему? Мы ведь будем рядом со станцией! Они смогут восстановить нам щит.

— Если ты правильно определила их цель, то как раз станция и будет их главной целью — они будут бить ее щиты до нашего прибытия. А если нам удастся совершить задуманное тобой, то станция тут же начнет восстанавливать собственные щиты, и плевать им на нас.

— Тогда и пиратам будет плевать на нас, — возразила Улыбашка. — Они несколько часов будут выбивать щит станции и если прекратят это делать, переключившись на нас, то им придется ковырять станцию с самого начала — она успеет полностью восстановить щит.

— Очень рискованно!

— У нас есть выбор? Вы ведь не думаете, что если мы попытаемся отсидеться тут, в углу, то пираты, закончив с главной станцией, просто уйдут, не тронув нас?

— Конечно, нет! — вскричал старик. — Беззащитный харвестер и станция с оборудованием. Да это же настоящий Клондайк для местного отребья.

— Ну вот, вы ответили на свой вопрос. У нас просто нет выбора. И мой план — наш единственный шанс дотянуть до появления подкрепления. Вот с их помощью, если повезет, мы сможем отбиться.

— Это глупо! — воскликнул старик.

— Предложите другой план, умнее. И я с радостью соглашусь с ним. Более того — буду первой, кто начнет воплощать его в жизнь.

Но старик отмахнулся от нее.

— Делай, что должно.

Дирк «Пустынник» был хорошо известен среди пиратов. Причем известен был как один из самых опасных и безжалостных. Такую славу он снискал вовсе не благодаря своим талантам, удачно подобранному и оснащенному кораблю и вовсе не из-за большого количества удачных атак. Можно было сказать, что свою славу он получил как раз из-за того, что не отличался особыми умениями и талантами, его корабль являл собой жалкую, на ладан дышащую лоханку, а команда регулярно набиралась заново, так как выжившие на корабле Дирка пираты после остановки на первой же попавшей станции давали деру. Но желающих попасть в команду его «Дробилки» было масса. Все они думали, что их ждет слава, богатство и уважение среди других, менее удачливых джентельменов удачи, и лишь попав на борт, они понимали, как сильно заблуждались.

«Дробилка» представляла собой некогда могучий, а ныне безнадежно устаревший корвет. Его двигатели уже не могли выдать даже 70 % от номинальной мощности, аналогично дела обстояли и с энергощитом. Половина орудий были в неисправном состоянии, а те, что еще работали, требовали калибровки. Настоящим чудом было, если орудие попадало в цель меньше транспортника, находящегося дальше 10 км от «Дробилки».

Команда представляла собой настоящую кунсткамеру. Практически все были либо наркоманами, либо откровенными алкашами. Причем основной костяк был таким сбродом, что даже антарцы вряд ли решились бы оставить их в качестве рабов. Подобные человеческие отходы нужно было безжалостно уничтожать. Любой активист, всю жизнь проповедующий любовь к ближнему, запрет на смертную кару, считающий, что каждый имеет право на второй шанс, лишь взглянув на офицеров «Дробилки», тут же изменил бы свои взгляды, причем порешил бы любого из этих уродов лично, и рука его при этом не дрогнула бы.

Кражи, убийства и даже изнасилования на борту «Дробилки» были вполне обычным делом. Многие новички, попавшие на борт этого корабля, уже никогда его не покидали: однажды их находили в душевой, трюме или других отсеках висящими под потолком. Суицид новичков был обыденностью здесь, и никто этому не удивлялся.

Что касается славы самого владельца и капитана, то опасным он стал считаться из-за того, что не пропускал ни один корабль, который ему попадался. А как поступать иначе — если не удастся ничего добыть, чтобы починить очередной узел корабля, его текущий вылет может стать последним. Безжалостность же капитана основывалась на том, что иногда он просто уничтожал корабль, который атаковал. Вопреки распространенному мнению, это не было инициативой самого капитана. Просто пушки, стрелявшие неимоверно криво, могли попасть совсем не туда, куда целился канонир, что и приводило к печальным последствиям. Причем выстрелы всегда совершались на близкой дистанции. На дальней «Дробилка», скорее всего, просто промахнулась бы мимо цели, а выстрел на расстоянии в пару километров от цели всегда гарантировал сильные повреждения. Именно поэтому каждый неудачно взорванный корабль-жертва лишал Дирка заработка, однако повышал его репутацию.