Стань моим господином (СИ) - Ваниль Мила - Страница 36

— И все же попробуй, — попросил он. — Уверен, ты не могла совершить ничего ужасного.

Он сел рядом и взял ее за руку, поцеловал ладошку.

— Не надо, — попросила она, отнимая руку.

— Бэси, просто скажи.

— Я тебя обманула. — Она провела языком по нижней губе и обеими руками обхватила чашку. — Тот тест… первый… Я не стала его проводить.

— Да? — Он растерялся. — А почему?

— Боялась, что из-за беременности ты не станешь меня наказывать.

— Так ты уже знала, что…

— Нет. Не знала, конечно. Предполагала…

— Хорошо… — Ничего хорошего, но Руслан еще не понял, как он к этому относится. — Ты сказала, первый тест. Был и второй?

— Был, — кивнула она. — Сегодня утром. Положительный.

Кап! Кап! Кап!

В наступившей тишине капли разбивались о нержавеющую сталь раковины со звуком, похожим на выстрел. Руслан встал и закрутил кран.

— То есть ты шла к врачу, зная о беременности, — уточнил он, не оборачиваясь.

— Да.

— Почему, Тома?

Молчание. Руслан не видел, что она делает, не хотел смотреть, боялся увидеть тот самый взгляд, которым одаривала его Людмила, когда он заводил речь о детях.

— Да ответь хоть что-нибудь! — разозлился он, стукнув кулаком по столешнице. — Боишься испортить фигуру? Не хочешь превратиться в инкубатор? Что?!

Он повернулся и успел заметить ужас на лице Томы. В тот же момент она выскочила из-за стола и убежала в ванную комнату. Чашка перевернулась, упала на пол и разбилась.

Руслан ринулся следом, но Тома успела закрыть дверь и запереть ее изнутри.

— Тамара!

Он дернул ручку, услышал шум воды и рвотные спазмы. Черт! Какой же он идиот! Тома — не Людмила. А он набросился на нее, не выслушав, напугал.

Руслан вернулся на кухню и собрал осколки, вытер пролившийся чай. Заварил новый, добавил туда дольку лимона. Тома все не возвращалась, и он снова подошел к двери в ванную комнату.

— Бэси… — позвал он. — Открой, я не сержусь.

Замок щелкнул почти сразу, как будто Тома стояла за дверью и ждала. Выглядела она плохо: бледная, с бисеринками пота на лбу. Руслан прижал ее к себе, поцеловал в макушку.

— Бэси, прости. Ты не виновата.

— Виновата… — возразила она. — Я тебя обманула, дважды.

— Не виновата в том, что я злюсь. Пойдем, выпьешь чаю, кисленького. А я все объясню. Только скажи, котенок, чего ты боишься? Я не брошу тебя. Я очень рад, что у нас будет малыш. — Он гладил ее по волосам и вел на кухню. — Я люблю тебя, Тома, и просто не успел сделать предложение по всем правилам. Чего ты боишься, что не так?

— Любишь? — Тамара посмотрела на него удивленно. — Ты никогда… не говорил…

— Это совсем не очевидно, да? — усмехнулся он. — Садись, пей чай.

— Нет, просто…

Она замолчала. Руслану невыносимо было видеть и сгорбленные плечи, и низко опущенную голову. Тома всегда, как оголенный нерв, а беременность сделала ее еще уязвимее.

— Я хотел произнести эти слова, и ни один раз. Все ждал подходящего момента. И вот… — Он развел руками. — Получилось совсем не романтично.

— Да разве в этом дело…

— Согласен, совсем не в этом. Только в чем, бэси? Что с тобой, милая?

Тома посмотрела на него, как затравленный зверек. Потом взяла чашку двумя руками, поднесла ко рту, отпила глоток. Вздохнула и поставила чашку на стол.

— Рус, я тебя люблю, — сказала она. — Я даже не знала, что можно так любить. Я могу позволить тебе то, что не позволяла ни одному мужчине. Я доверяю тебе больше, чем самой себе. И я очень хочу прожить с тобой долгую и счастливую жизнь. И детей я тоже хочу. Только не сейчас.

— То есть… — растерялся Руслан.

Он не сразу понял смысл ее слов, заслушался. Неправда, что только женщины любят ушами. Мужчинам тоже приятно слышать, какие они… прекрасные. Только вот финал признания застал его врасплох.

— Я хочу сделать аборт, — тихо пояснила Тома. — Потому что сейчас не готова взять на себя такую ответственность.

— А ответственность за убийство ты взять готова? — не сдержался Руслан.

Нет, это неправда. Такого просто не может быть! Почему ему везет на женщин, у которых на первом плане все, что угодно, только не дети?!

Тома выдержала этот удар. Только дернулась, как будто он отвесил ей пощечину. Она молчала и смотрела в темное окно.

— Нечего ответить? — У Руслана не получалось быть терпеливым и понимающим. Ему хотелось выть от отчаяния.

— Нечего… — прошелестела Тома, едва ворочая языком. — Ты уже все решил, приговор я услышала. (1bd23)

— Ты говоришь мне об аборте, а я выношу приговор?

— Я сказала, что хочу сделать аборт, а не поставила тебя перед фактом. Наверное, потому что я хотела это обсудить.

Она поднялась и, пошатываясь, побрела из кухни в комнату.

Тамара не ожидала ничего хорошего от разговора. Даже такого терпеливого и понимающего мужчину, как Руслан, можно вывести из себя. У нее это получилось.

Правда, на что она рассчитывала, обманывая его? На понимание и прощение? Возможно. Однако нужно быть ангелом, чтобы вынести все ее закидоны, а Руслан — обычный мужчина.

Она терпела его недовольство, потому что заслужила. И все же последняя фраза выбила воздух из легких. Какая любовь, если осуждают за мысли?

Тамара ушла, чтобы поставить точку в разговоре. Больше говорить не о чем. Она устала так, как будто бежала марафон: несколько нервных дней, работа, посещение врача. Диана не осталась в стороне, долго убеждала ее в том, что аборт — это не выход.

Подумай о возрасте, подумай об осложнениях, подумай о последствиях. Кто подумает о Тамаре? Ты не одна, у тебя есть мужчина, он тебя любит. Любовь не заменит ей крыши над головой, не накормит ее ребенка. Она не сможет раздвоиться, чтобы работать и воспитывать малыша. А еще родители! Им же надо помогать.

Странно… Руслан признался в любви, а она почти ничего не почувствовала. Она тоже сделала признание, и он его проигнорировал. Ради чего они вместе? Неужели только ради секса?

Тамара осталась в комнате, на диване, хотя очень хотелось прилечь. Ее снова мутило, и даже живот прихватывало, как будто она, и правда, отравилась. В спальню идти не хотелось. Если бы она была в состоянии, то собрала бы вещи и уехала на свою квартиру. Какое счастье, что она не успела расторгнуть договор об аренде.

Глупо надеяться, что Руслан оставит ее в покое. Он сел рядом и сгорбился, опершись локтями о колени.

— Тома, прости. Я не должен был так говорить.

— Ты можешь говорить все, что хочешь, — ровным голосом ответила она. — И ты прав, все так и есть. Аборт — это убийство.

Она поморщилась от боли и откинулась на спинку дивана, подложив под голову подушку.

— Я всегда хотел детей. — Руслан не смотрел на нее, и это вполне ее устраивало. — А Людмила находила сотни причин для отказа. Я буду хорошим отцом, Тома. Я могу уйти в декрет вместо тебя. Я смогу и зарабатывать, и заботиться о малыше. Если бы я мог, я выносил бы этого ребенка сам. Пожалуйста, не делай аборт.

Тамара закрыла глаза, чтобы комната перестала качаться.

— Хорошо, — ответила она. — Если это все, можно, я отдохну?

— Тома? — Она почувствовала прохладную ладонь на лбу. — Тебе плохо? Я вызову скорую.

— Не надо… — Она с трудом разлепила губы. — Я просто устала.

Очередной приступ тошноты скрутил неожиданно, она не успела добежать до ванной. Руслан заботливо придерживал волосы, а потом помог умыться. Тамара вывернулась из его рук и отправилась на кухню, где хранилась аптечка.

— Что ты ищешь, бэси? — не выдержал он, когда она вытряхнула все лекарства на стол.

— Но-шпу.

Тамара уже увидела упаковку, взяла таблетки, но Руслан схватил ее за запястье.

— Подожди. А если нельзя?

— Это всего лишь но-шпа.

— Но ты не знаешь наверняка…

— Отпусти, мне больно.

— Тома, давай узнаем…

— Отпусти, — повторила она. — Я не буду пить.

Едва он разжал пальцы, Тамара швырнула упаковку в угол и выскочила из кухни. К черту вещи, потом заберет. Она срывала с себя домашнюю одежду, металась в поисках джинсов и худи.