Паучий случай (СИ) - Юраш Кристина - Страница 14

Муха свое отжужжала. Некому больше лапки тереть, — имел он в виду. Паукан требовал разделить его триумф. Бросать под лапы цветы и назвать его именем ненужную, но пафосную вещь.

Колыбель валялась на полу. Тумбочка лежала перевернутой. Стул покоился неподалеку. Комната требовала капитального ремонта.

— Ам! — тараторил паукадл, взбираясь по мне. — Илизет осуси имоксии уси…

Он уселся шапочкой и мечтательно вздыхал.

Муха, видимо, была брезгливой. Увидев весь этот бардак, она решила улететь. Или даже хуже — не увидела смысла жизнь. Должно же хоть кому-то повезти?

Я нежно погладила охотника по пушистой попке. Тарелка каши валялась перевернутой. Сама каша была размазана по стенам.

Теперь я знала, кто храпит по ночам внутри паукана. Это художник. Творческая личность.

Чувство стыда доедало меня. Я спрятала лицо в руках. Я вспомнила сладкие глаза хищника на бледном лице. По телу пробежала трепетная дрожь. До губ друг друга оставалась половинка жаркого дыхания. Еще немного и они бы сомкнулись в сладком запретном поцелуе.

От таких мыслей кровь закипала внутри. Она пригоняла свежую краску к щекам.

Я услышала тихое посапывание у меня на голове и сняла уставшего за день мухолова. У меня на руках пушистый и веселый паук превращался в красивого мальчика. Обычный мальчик спал, сладко причмокивая. Тоненькие темные волосики, носик-курносик, сжатый кулачок.

Мне кажется, или он слегка подрос? В прошлый раз я видела его младенцем, а сейчас ему на вид месяцев шесть!

Бережно уложив малыша в кроватку, я наклонилась и погладила его по голове. Бедный ребенок. Ни матери. Ни отца.

Кусая губы, я осмотрелась по сторонам. Мне нужно срочно выяснить, что это было! Может, это какая-то магия?

Единственный, кто мог мне помочь, сейчас наверняка в своей мрачной башне.

Я не помню, как дошла до башни. Помню, как вежливо постучалась в черную старинную дверь. Еще не доходя до двери, я услышала что-то вроде: «Расчленить!». Мне неловко было отрывать доброго волшебника от очень добрых дел.

— А! Это ты! — обрадовался добрый дедушка. Его руки были по локоть в крови.

— Или вы мне сейчас все объясните, — прошептала я, поднимая на него глаза. — Или….

— Дитя мое, — ласково произнес старик. — Я дал тебе единственную книгу, которая могла бы пролить свет на ужасную тайну!

Тут же его лицо изменилось. Он нахмурился и скрипучим противным голосом добавил:

— Но даже ее ты умудрилась потерять!

Маг отвернулся, продолжая творить добро.

— Но, может, я буду задавать вам вопросы? — взмолилась я, стараясь не смотреть на «доброе дело». — Вы будете кивать, если я права? Ну не может такого быть, чтобы все, что мне нужно было спрятано в одной книге!

— Пошла вон! — послышался скрипучий голос. Что-то на столе пошевелилось. Я шарахнулась к двери. — Ищи ответы в книге!

— Ну может, есть то, что можно рассказывать? — попросила я, опасливо глядя на зелья, светящиеся камни и труп на столе.

— Что тебе рассказать? — прокашлялся вредный старикан. — Жил был король. Была у короля дочь. Красавица. Ее звали Рианонна. Однажды она гуляла в королевском саду и… пропала! Ее фрейлины звали ее, но принцесса не отзывалась. А потом она появилась. Вся, словно в облаках витает.

Я боялась вдохнуть, слушая историю.

— Принцессу соблазнил арахнид. Она не смогла противится арахниду и отдалась, — вздохнул маг. — А через девять месяцев она родила. Сына. И умерла при родах. Король отец глянул на внука и чуть дара речи не лишился. Но выбора не было. Арахнид — не арахнид, но единственный наследник королевской крови. Назвали мальчика Риордан. В честь матери.

Так вот как его зовут. Риордан. Я закусила губу, внимая каждому слову. «Риордан», — билось в моем сердце. Я старательно отгоняла наваждение.

— Дед души не чаял во внуке. И каждый раз напоминал ему, что он — в первую очередь человек, — вздохнул старый колдун. — Мальчик рос. Дед требовал, чтобы Риордан не оборачивался в паука. Никогда. Это был запрет. Но, как видишь, инстинкты берут свое. Сколько паука не корми, он все равно в темный угол забьется!

— Послушайте, вы только кивните, если что, — прошептала я. — Ему просто нельзя смотреть в глаза? Понимаете, мне еще работать здесь..

— Кстати о глазах! Спасибо, что напомнила! — почему-то обрадовался старикан. Он поднял худой узловатый палец вверх.

— Глаза, глаза… — промурлыкал он, пока я терялась в догадках.

— Слушайте, я не знаю, как это происходит. Я не виновата. Это случайность. Я не планирую отношения. Просто дайте мне какой-нибудь медальон или … зелье… Ну что там у вас есть? Чтобы защитится от этого? — умоляющим голосом попросила я.

— Глаза, — зевнул старик, роясь какой-то склянке.

— Ведь можно спастись? Да? — с надеждой спросила я, чувствуя, что дело плохо.

— А какого цвета у тебя глаза? — повернулся ко мне добрый волшебник.

— Эм… Серые. Но иногда голубые. Это поможет? — я закусила губу.

— Отлично, потом я возьму твои глаза. Нужно записать себе! Глаза няни, — прокашлялся светлый маг.

Я смотрела на него, нервно сглатывая.

— Я ведь не специально, — прошептала я. Старик вздохнул и повернулся ко мне. Он посмотрел на меня внимательно. Я почувствовала легкий укол надежды. Может, он сейчас даст мне какую-нибудь магическую штуковину? Или что-нибудь еще? Ну не может такого быть, чтобы ничего не было!

— Хм… Руку я тоже, пожалуй, зарезервирую. Левую! — довольно хмыкнул добрый волшебник.

Я вздохнула и вышла за двери. Нет, ну не может такого быть! Я ничегошеньки не смыслю в магии!

Пока я шла в комнату к моему паучонку, в голове вертелись правила.

— Правило первое, — твердо произнесла я. — Не нарываться на встречу. Меньше видимся — лучше для нас. Правило второе. Не смотреть в глаза. Это важно. Правило третье. Не приближаться к нему.

Я вошла в комнату и умилилась спящему малышу. Немного походив и понервничав, я сбегала в туалет.

Солдат должен уметь делать свои грязные дела, пока горит спичка в руках командира. Няня должна уметь делать грязные делишки, пока горит спичка в руках ребенка. Или пока искрит розетка под натиском лишних любопытных пальчиков.

Я улеглась на кровати, закутавшись в одеяло. За узеньким оконцем стояла глубокая ночь.

— Бо! — послышался шорох лапок по одеялу.

— Чего ты бо? — спросила я, чувствуя, как по мне топчется паучонок.

— Бо! — произнес он мне в лицо.

Я посмотрела на паука. Посмотрела на трясущиеся лапки. Заглянула в трусливые глазки и почувствовала, как попа съела простыню. Если в темноте таится что-то, что напугало арахнида размером с приличную собачку, то я единственное, что могу — вместе с ним стучать зубами.

— Бо! — потребовали у меня. Я сморщилась, глядя в темноту. Так, я — няня. Из всех монстров, которых я могла представить в темноте, самый страшный сидит у меня на руках. Спокойствие. Только спокойствие.

Я встала, нащупала туфли, зажгла свечку и обошла комнату.

— Видишь, милый, никого нет, — улыбнулась я трусишке. Трусишка сидел шапочкой на голове и вместе со мной искал неведомое чудовище.

На мне сидела дрожащая шапка. Начиналась моя любимая игра: «Ночная угадайка».

— Что там? — ласково спросила я, снимая с головы паукана и качая его на руках.

— Ипусий слусяй! — выдал дрожащий паукан.

Под описание «ипусий слусяй» подходят абсолютно все знакомые мне монстры. Начиная от Холодных Лапок, живущих под кроватью. И заканчивая Молью-Переростком, обитающем в шкафу.

Я нервно сглотнула, снова тщательно осматривая комнату. Огонек свечки прыгал, паукан дрожжал, я превратилась в слух.

— Никого нет, — успокоила я трусишку. Мне не верили. По глазам и опыту вижу, что «никого нет, когда есть свет», но стоит его погасить…

Паукан дрожал так, словно стоит мне погасить жалкую свечку, как на него дружной толпой набросится целая свора чудовищ. Если такое и произойдет, то я, скорее, проснусь от визга чудовищ, чем от криков паукана!