Антихрист (СИ) - Иванов Стас "De_souza" - Страница 33

Рустам вошел первым, Кэтрин плечом втолкнула Марка следом и захлопнула за собой дверь.

— Эй, полегче, — кинул Неклюдов. Осмотрелся: по всему контейнеру были развешаны замороженные коровьи туши, стены и пол покрывали корки льда. И по этому льду вдруг потекли струйки талой воды. — А это как понимать?..

— Лечь и сгруппироваться! — приказала Стивенсон, бросилась в лужу воды, секунду назад бывшую льдом, свернулась калачиком и обхватила голову руками. Рустам немедленно последовал ее примеру. Марк остался на ногах.

Неклюдов коснулся ладонью стенки контейнера — и со вскриком отдернул ее назад. Все внутри заполнилось паром, дышать стало тяжело, туши засочились кровью.

— Что?.. — начал было Марк, как вдруг его швырнуло об стену контейнера, он врезался в нее виском и моментально отрубился.

МакАдамс бежал изо всех сил. Их было столько, что ему пришлось притормозить на пару секунд, открыть броню и выбраться из Ирбиса, чьи ограничители не позволяли развить скорость выше пятидесяти километров в час, дабы находящийся внутри человек не растянул или порвал сухожилия. Но его связки были полусинтетическими, они могли выдержать куда большую скорость и нагрузки, чем мог себе позволить немодифицированный человек.

Выплеснутый чипом в кровь АТФ наконец разнесся по всем клеткам тела, и МакАдамс припустил еще сильнее. Но новичок все равно намного опережал его. Тот уже добежал до пристани и как раз нырял рыбкой с пирса между двумя громадными контейнеровозами. В полтора раза быстрее, в три раза сильнее, констатировал Страж, которому оставалось еще метров триста, пятнадцать секунд бега на его максимальной скорости.

Он глянул назад, ожидая увидеть вспышку, означавшую конец. Но пока ничего, лишь четверо младших оперативников плелись в полукилометре позади в своих неуклюжих бронекостюмах. Странная у этого координатора бомба, точно не с ядерным зарядом. Когда новичок вырвал Гингадзе из его брони, его Ирбис просканировал того, но не нашел внутри тела врага посторонних устройств. Затем Иджис вдруг сменил женский голос на мужской и приказал бежать в воду. Они и рванули. Когда Всевышний из Мамы становится Папой, не послушаться нельзя. Если бы он приказал застрелиться, любой Страж моментально сунул бы дуло пистолета в рот и спустил курок. Потому что если ослушаешься, тебя ждет что-то гораздо страшнее просто смерти.

Стиснув зубы, МакАдамс постарался выжать из своего тела еще десяток километров скорости. Суставы заломило, поток набегающего воздуха еще сильней исказил черты его лица, начал натягивать его кожу на затылок. В голове лопнул сосуд, из живого глаза по виску заструились кровавые слезы. Но он успел. Сделав последний шаг по пирсу, Страж прыгнул, в полете развернулся боком, еще раз глянул на город: Ирбисы младших оперативников раскалились докрасна и плавились, как восковые свечи, краска, металл и бетон отслаивались от всех поверхностей и рассыпающимися хлопьями черного снега кружили в воздухе. В следующий миг волна нестерпимого жара прокатилась по телу Стража, по той его половине, что еще не успела опуститься под прикрытие бетонного пирса. А в центре города, пожирая Колосс, здания и механизмы кранов, разрасталась полусфера клубящейся желтой плазмы…

— Никто не поверит, что мы могли пережить такое. Даже Иджис, — сказала Стивенсон. Она сидела в позе лотоса в кровавой луже на ставшей полом стене контейнера, прижимая к груди покалеченную руку, обмотанную импровизированными бинтами из разорванной на лоскуты футболки Рустама. Коровьи туши, сорванные с крюков, были накиданы в кучу, занимали половину контейнера и уже начинали попахивать. Именно благодаря им удалось избежать серьезных травм — когда пришла взрывная волна, они уже слегка оттаяли, засыпали людей и самортизировали удары, когда контейнер подкинуло и пару раз перевернуло в воздухе. Правда, из-за жара внутри и заполнившего все кровяного пара троица слегка обварилась. Если бы удар не нарушил герметичность контейнера, оторвав половину крыши, сварились бы заживо, так как температура воздуха внутри поднялась до пары сотен градусов. Потом воздух весь вышел, а они смогли выбраться из-под защитивших их туш. Теперь же оставалось сидеть и ждать, пока машины и спасатели не начнут разгребать завалы, под которым оказалось их убежище.

Рустам посветил терминалом, превращенным в источник слабого бледно-синего света, в лицо Неклюдова. Тот до сих пор был без сознания, половина его лица посинела и опухла, голова покоилась на коровьей ляжке.

— Мы точно не облучились? — еще раз уточнил Ибрагимов и поправил лохмотья из ветровки, порванной о крюк, который только скользнул по его лопатке.

— Нет, исключено. Бомба была из антиматерии. Всего половина грамма в замороженном до абсолютного нуля вакууме. Вживляется в зуб, обнаружить нереально. Это все, что мне известно.

— И много у вас таких?

— Конечно, мало, — призналась Стивенсон. — Антивещество собирают по кваркам на ускорителях элементарных частиц. Думаю, еще есть пара таких бомбочек, вряд ли больше. Если бы я провалилась, Мин должен был дождаться окончания строительства пушки, найти способ отправиться на Солярис — для монтажа кабелей или еще чего — и там привести бомбу в действие. Но когда меня взяли, он понял, что скоро его раскроют, и решил попасться Стражам, чтобы проникнуть, в идеале, в главный штаб Корпуса. И нет, это не было импровизацией. Наши стратеги расписали нам все наши действия на любой случай. — Девушка вдруг вытянулась, прислушалась, приложила ухо к стенке контейнера. — Так, слышу технику. Скоро нас будут откапывать. — Она кивнула на Марка. — Он точно очнется? Нам бы пригодилась помощь его земляка. Который занимается контрабандой в Независимые воды.

— Значит, навоевалась? Пойдешь с нами?

— А что мне остается? — Она продемонстрировала перевязанную руку. — Мои все убиты, людей без пальцев и зубов в САС, наверное, сейчас вообще нет ни человека. Мной сразу заинтересуются, откуда я такая взялась, стуканут полиции — это у вас принято. Лучше доберусь до дома и сообщу, что Иджис все-таки смог обнаружить или догадаться о нашем якобы секретном оружии. До окончания строительства Соляриса еще пять лет, может, наши стратеги смогут придумать, как еще можно обдурить эту скотину, Всевышнего. — Склонив голову на бок, она с интересом взглянула на Рустама, который заглядывал Неклюдову в лицо, приподняв одно из век. — Слушай, все никак не пойму, почему ты слушаешься его, этого Марка? В чем твой интерес? Вы ведь на самом деле не друзья, так? Не настоящие друзья, просто партнеры. Ты не дурак, сам можешь решать за себя. И ты, похоже, одиночка, как и он, не любишь подчиняться. Теперь, когда ты на Тэксе, это четко видно. Две альфы вместе — это противоестественно. Я, конечно, благодарна ему, что он прикончил ту тварь, Стража, но он ведь не ради меня вмешался, а ради себя, чтобы совесть потом не замучила. Его трудно назвать приятным и разумным человеком. Если будешь помогать ему дальше, однажды вляпаешься в совсем скверное дело.

Рустам заулыбался, восхитившись проницательностью девушки:

— Вот поэтому помогаю. — Стивенсон удивленно захлопала веками, и Рустам, вздохнув, начал объяснять: — Понимаешь, я всегда считал себя воином, бойцом. Такие у меня дома, в моей семье, традиции. Мужчина должен уметь сражаться, защищать себя и свой дом. И я стал очень хорош в драке. Только когда встретил Марка, понял, что никакой я не воин, а обычный агрессивный мудак, знающий приемчики. Перед тем, как меня запихнули в камеру, я пытался убить на ринге своего противника, который не мог продолжать бой. Потом сломал челюсть девке. Рано или поздно я бы кого-нибудь убил. Ни за что. Я был такой. Наверное, меня бы завербовали в Стражи, поработали надо мной, и я тоже стал бы резать людям пальцы. Потому что я… нехороший человек. Мне бы было несложно пытать людей. За правое дело, как себе его представляют Стражи, я бы, наверное, смог причинить вред даже родным. — Рустам указал пальцем на Неклюдова. — Он нет. В это трудно поверить, но он знает, что такое честь. Потому что он воин, просто не хочет признавать это. Он не как я, он сражается не за себя и не против того противника, которого возможно победить. Потому что он сражается с настоящим Богом и миром, созданным им. Он боится его, Всевышнего, но все равно постоянно бросает ему вызов. Пока я вместе с ним, я, получается, тоже сражаюсь с Богом. Только так я чувствую себя настоящим воином, таким, каким он должен быть. — Горец хрустнул костяшками и кровожадно ухмыльнулся. — Марк еще не готов к главной битве, но скоро будет. Я тоже буду. Потому что если проиграю — умру. Если смогу одержать победу — стану легендой.