Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс - Страница 6

— В своих деяниях, — пояснил Иисус. — В том, что ты восстал против Бога.

— Я не… минуточку, — Кроули отклонился назад, пристально разглядывая человека. — Я не восставал… в полной мере. Просто задавал неудобные вопросы. Это что, проблема?

Иисус с сожалением кивнул.

— То есть, я буду прощён — если заткнусь и перестану спрашивать, что за херня тут творится, если вижу херню? Так, что ли? Если буду молча, как все, следовать этому тупому плану, и неважно, что я думаю? Надо утопить полмира — утопим! Надо вырезать город — вырежем! Надо бросить на головы людям дождь из серы — пожалуйста, сделано! Так? Этого Он от меня ждёт?

— Ты не можешь постичь Его планы, — сказал Иисус. — Ты не знаешь, к чему всё идёт.

— Не знаю, — кивнул Кроули.

Прощение. Надежда?.. Он никогда не думал, что она для него реальна. Он же демон, а не человек, о которых Всемогущий печётся так увлечённо, что постоянно пропалывает их, испытывает, закаляет… Но если Иисус прав?.. Если у него есть полномочия — и Кроули сможет вернуться?.. Он вновь посмотрел ввысь, в облака. Он сможет вернуться туда, он сможет вернуться к работе — прежней работе. Он будет двигать по небу созвездия, помогать рождаться туманностям, он будет опекать звёзды, запускать в полёт кометы, собирать планетные кольца…

У него захватило дух, когда он об этом подумал. Его потянуло туда, наверх — казалось, ещё немного — и он взлетит.

И Азирафель — иногда они смогут болтать вместе, видеться чаще, чем сейчас. Может, даже иногда Кроули будет проводить с ним время здесь, на Земле. Разве это было бы не здорово?..

И всё, что нужно для этого сделать — раскаяться?

Кроули перевёл взгляд обратно на Иисуса. Тот сидел на прежнем месте, что-то чертил в пыли краем сандалии.

— А если я не хочу? — спросил Кроули. — Не хочу говорить, что мне жаль. Мне не жаль. Я не хотел Падения. Но оно заставило меня кое-что осознать. Я не хочу служить такому Богу, — он кивнул на облака. — Я не верю в высшее благо, ради которого я должен делать, что мне приказано — убивать, измываться над невиновными. Я этого не хочу. И я не раскаиваюсь, — твёрдо сказал он.

Иисус смотрел на него с печалью.

— А если я скажу, что мне нужны такие, как ты? — спросил он.

Кроули высоко поднял брови.

— Тебе? — переспросил он.

— Я хочу многое изменить, Кроули, — ответил тот. — Для людей. Для всех. Может быть, даже для вас.

— Отменить Ад? — иронично спросил Кроули.

— Дать надежду, — сказал Иисус. — Я не могу отменить прошлые решения, просто щёлкнув пальцами. Но я могу принести прощение. Всем. Это моя цель, понимаешь? Дело не в том, что как можно больше людей должно отправляться на небеса, а не в Ад. Это не соревнование. Дело в том, что… они должны знать. Они должны верить — что бы ты ни совершил, для тебя всегда есть ещё один шанс.

— А не слишком ли это щедро? — с подозрением спросил Кроули. — Люди иногда делают такие вещи, что я бы хотел никогда не знать о них, — он вздрогнул, будто его передёрнуло от неприятных воспоминаний.

— Любовь щедра, — просто сказал Иисус.

Кроули замолчал, глядя на него. Они смотрели друг на друга, и у Кроули сами собой хмурились брови, а губы складывались в горькую усмешку.

— Ты искушаешь меня, — наконец сказал Кроули, не веря, что вообще говорит это.

— Я предлагаю тебе выбор.

— Это и есть искушение — ты думаешь, я не знаю, как это работает? Ты предлагаешь мне то, чего я… теоретически… чего я мог бы хотеть — но цена, как по мне, высоковата.

— Кроули, это не я придумал, — сказал Иисус. — У меня есть власть простить тебя — но только если ты искренне раскаешься.

— Я могу искренне послать тебя подальше?

— Можешь.

— Тогда пошёл ты! — Кроули вскочил на ноги. — Я не собираюсь каяться. В чём я должен покаяться, а? В том, что я не хочу быть тупым винтиком в райской машине?..

— Даже ради того, чтобы изменить это всё?

Кроули покачал головой.

— Я не могу, — тихо признался он. — Хотел бы. Но…

Он отвернулся, посмотрел на горизонт. Как бы он ни тосковал по звёздам, путь назад был невозможен. Он был тем, кем он был. Демоном. Изгнанным. И во всей своей сущности он не видел ни одного проблеска вины. Сожаления — да. Но не вины. Если каяться в том, что просто задавал вопросы… он покривит душой — или тем, что у него есть вместо неё. Нельзя же всё время кивать и соглашаться. Нельзя, как ангелы, без сомнений принимать приказы сверху и исполнять их, не рассуждая. Так нельзя.

Кроули посмотрел на Иисуса. Тот смотрел в ответ. Оба молчали. Потом Кроули отмер.

— Я всё равно там лишний, — он покачал головой, показал глазами на облака. — Я там не уживусь. Не моё место. Мне лучше здесь.

— Может, ещё подумаешь? — сказал Иисус. — Время есть. Года три точно. Приходи, если что.

Кроули скривился, выпятил нижнюю губу. Подумал об Азирафеле. Он был милым, но… Он был ангелом. И одним из самых послушных. А Кроули слишком привык к свободе.

— Нет. Мне и так хорошо.

Иисус кивнул.

— Ладно, — вздохнул Кроули. — Это с самого начала было бессмысленно. Считай, что я сказал тебе… всё, что должен был сказать.

— Тебе лучше уйти, — кивнул Иисус. — Скоро вернутся ангелы.

— А, твои белозадые сторожа… Передавай привет.

Кроули сделал шаг в сторону, но остановился. Развернулся обратно.

— Ты видел когда-нибудь океан? — вдруг спросил он. — Знаешь, какой густой воздух в тропическом лесу на рассвете? Как пахнет пшеничное поле с васильками и маками?

— Нет, — отозвался Иисус.

— Давай покажу, — предложил Кроули. — Просто так. Ты же ходишь здесь в сплошной пыли. Песок, камни, и ничего больше. Пойдём, — он протянул руку Иисусу. — Маленькое демоническое чудо.

Иисус встал с камня, на котором сидел, взял Кроули за руку. Мир вспыхнул на мгновение, голова закружилась, будто Земля вздрогнула и рванулась из-под ног, как если бы кто-то с силой крутанул глобус. Запах солёной воды ударил в лицо, принёс холодные брызги.

Перед ними расстилался водный простор. Зеленоватые волны шумели, накатываясь на берег, расползались по песку белой пеной. Над головами парили чайки. Кроули отвёл ото рта длинную прядь волос, которой взялся играть ветер. Сандалии завязли в мокром песке, подол полоскался у ног. Иисус молча стоял рядом и смотрел на ребристую шкуру океана. Кроули тоже молчал. Ему не хотелось говорить банальностей. Он дышал солёным воздухом и смотрел на горизонт — и немножечко дальше.

========== Голгофа, 33 AD ==========

Комментарий к Голгофа, 33 AD

О, благодетельная сила зла!

Все лучшее от горя хорошеет,

И та любовь, что сожжена дотла,

Еще пышней цветет и зеленеет.

Сонет № 119

Он не хотел идти. Он никогда не был поклонником публичных истязаний. Как и истязаний вообще. Он не хотел видеть, что люди сделают с Иисусом. Люди были очень изобретательны по части пыток.

Парень не лукавил, когда говорил, что собирается всё изменить. Он и правда пытался. Кроули видел его ещё пару раз — с безопасного расстояния, потому что рядом с Иисусом, незаметные людям, постоянно дежурили ангелы с такими суровыми лицами, будто их приставили проследить, чтобы тот сыграл свою роль до конца и не сбежал перед самым финалом. Неужели они не верили, что он идёт на всё это добровольно?..

Однажды Кроули заметил в его окружении Азирафеля. Неужели он тоже думал, что всё так и должно быть? Неужели он был согласен с ролью холодного палача?.. Кроули смотрел, не приближаясь — тёмная фигура в толпе, один из многих. На прочих ангелов ему было плевать, но Азирафель… Он же отдал людям свой меч, чтобы те не пропали в пустыне. И что теперь? Где теперь тот глупый наивный ангел? Поумнел? Принял, как должное, сторону безусловного добра?..

Кроули больше не верил, что ангелы вообще имели отношение к добру. Они без сомнений разрушали города и истребляли целые армии, когда Всемогущий хотел подкинуть козырей своим фаворитам. Если Кроули где-то на Земле и видел добро, то оно было в людях. Они вечно колебались между светом и тьмой, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Один и тот же человек за день мог совершить десять злых дел и десять хороших.