Йога в десяти уроках - Дешане Жан-Мари - Страница 12

• Предыдущая
• 12/27
• Следующая

Христианин — он заключает в себе целый мир! Но, не пытаясь в одном туманном определении объять все, вы можете сказать, что, помимо прочего, христианин это муж, мощь и энергия которого облагорожены, подучили поддержку и благословение свыше, возможность действовать в среде святости, в той среде, что наблюдала рождение и расцвет добродетели совершенного человека — Спасителя вашего Иисуса Христа. Но вернемся к йоге!

Такое мировоззрение, делающее акцент на одном из четко определенных аспектов труда Творения и Искупления, знакомо и приверженцам христианской йоги, и, в еще большей степени, просто христианам. В течение веков, как нам известно, христианские философы склонялись, в основном, к спиритуализму.

Находясь под влиянием дуализма Платона, а еще больше Декарта (который противопоставлял, как антагонист, тело и душу и признавал возможность совершенства только за рациональным элементом), они полагали, что соприкосновение с божественным, приобщение к дарам (как творческому, так и искупительному) доступно лишь на уровне человеческого духа, свободной и разумной души. Совершенный христианин — это прежде всего человек «духовный», человек, живущий «по духу». «Цель религиозных устремлений, — говорит в этой связи доктор Гольдбруннер, — является спиритуализация. Телу объявлена война. Дуализм проявляется в разных формах, от открытой враждебности до тайной подозрительности. Аскетизм — это постоянное борение с плотью, подавление всех опасных сил природы, борьба со всем, что относится к сфере чувств. Лучший способ защиты — нападение, поэтому противодействие инстинктивной, низшей жизни тела выливалось в бичевания, посты и ночные бдения, с тем, чтобы принудить плоть к послушанию и повиновению». Таковы бывают проявления «фундаментального дуализма» между телом и душой, сопровождающие иной раз стремление очиститься от скверны и достичь святости.

Йог, христианский йог, отвергает такой дуализм. Дуалистической концепции человека, пусть и христианской, но оторванной от истоков христианской философии, он предпочитает — причем решительно — традиционный библейский метод, который различает в человеке три уровня, три составляющие: ту, что управляет телесным существованием (anima); ту, что заведует жизнью ума (animus) и ту, что помещается в сердце (spiritus).

Йог ищет совершенства через уравновешенное взаимодействие этих трех составляющих, от которого зависят гармония и развитость личности, а также уровень ее духовной жизни. Ему представляется, что божественная милость направляет его силы и переносит их действие на высший, сверхчеловеческий, божественный план. Йог предпринимает все возможное, дабы подготовить свои способности, тело, душу и дух к восприятию той силы, что снизойдет на них свыше. Говоря короче, он желает развиваться на материальном плане и быть христианином на всех уровнях своего существа.

Йог хочет, чтобы тело его было здоровым и крепким. Он не ставит себе целью избежать недугов и страданий, если таковые ниспошлет ему Господь, до он знает, что плохое здоровье ограничивает человеческие возможности. Нездоровье (в особенности хроническое) мешает человеку заниматься трудами, которые, по существу, являются земным продолжением дела Господа, но главное — оно притупляет его высшие способности и ставит под угрозу духовную жизнь, жизнь любви.

Йог стремится быть уравновешенным, даже воздержанным человеком. Он хочет быть свободным. И все йоговские упражнения, от поз и контроля дыхания (об этом я рассказывал выше) до упражнений на внимание и концентрацию, в ходе которой высвобождаются некоторые возможности подсознания (об этом я буду говорить ниже), направлены только на одно: сделать здоровым и крепким человеческий организм, получить от человеческой природы самое лучшее и таким образом обеспечить человеку возможность целиком отдаться жизненным обязанностям индивидуума.

Ознакомившись с некоторыми книгами, излагающими йоговское учение, вы можете решить, что йога отделяет человека от мира, что она требует отдаления — если не отказа — от мира. Не правда ли, что ученик, входящий в комнату, где его ждет коврик для занятий и молитва, оставляет за порогом, вместе с верхней одеждой, все свои дневные заботы и тревога— весь внешний мир? Разве не отбрасывает он от себя — да мгновение, на час или даже на несколько часов — свои жизненные обязательства и не отдается, охваченный восторгом, во власть бесконечности, которую именуют Абсолютом, Брахмой, Самостью? Что же потом? Достанет ли ему решимости, облачившись в одежды, вновь взвалить на, плечи скучные дневные обязанности?

Приросшие к своим столам теоретики высказывают эти опасения вполне искренне и не без некоторых, оснований. Я и сам в следующем уроке разделю, до некоторой степени, их тревогу. Здесь же я ограничусь тем, что повторю случайные свидетельства учеников, которые приступали к занятиям йогой с опаской и неожиданно получали обильные плоды.

«Впервые я читала „Христианскую йогу“ настороженно, — пишет работающая женщина, англичанка, — и в конце зато» нырнула книгу в дальний угол комода. Спустя несколько месяцев я вынула ее и перечитала, надолго задумываясь по ходу чтения. Через неделю я твердо решила взяться, преисполняясь молитвенного духа, за занятия, и стала утром и вечером выполнять некоторые упражнения. Мне понадобилось проявить упорство, поскольку я уже не молода и не обладаю сильной волей. Так я занималась два года. Сегодня я пишу, чтобы вас поблагодарить. Ваша книга оказалась орудием Божьим. Йога приблизила меня к Господу. Ныне я живу с ощущением Его присутствия. Свои обязанности, в чем бы они ни заключались, я теперь исполняю с удовольствием. Я не теряю решимости, даже если делаю ошибки или мне недостает терпения. Я покорствую Господу и полагаюсь на Его волю. Я достигла того смирения, которое от меня требуется».

«Открытие христианской йоги, — замечает один миссионер из Африки,—событие неординарное; это благословение, в особенности для нас. Христианская йога значительно облегчила мне умственный труд и медитацию. Я также научился теперь подчинять себе свое живое и изменчивое воображение. Я сделался более общительным и открытым, доволен жизнью и постоянно испытываю эйфорию. Религиозная деятельность привлекает меня теперь сильнее, чем прежде. Я лучше приспособлен к служению Господу и большего от себя требую. Год занятий сделал свое дело! Могу сообщить, что темперамент мой совершенно изменился, я работаю гораздо плодотворнее, чем прежде. Качество моего теперешнего труда с избытком вознаграждает меня за потраченное на занятия время».

Еще один отклик поступил от бельгийца, мирянина. Ваша книга чересчур духовна для тех, кто живет в миру. Вы достигли высот йоги. Однако вы монах и принадлежите к созерцательному ордену. Я человек мирской, женат и ращу троих детей. Атмосфера покоя и безмятежности от меня далека; приходится вести суетливую жизнь и, так сказать, бороться за существование. Так как же? Не стремясь так высоко, как вы, я ожидаю от йоги телесного здоровья, дабы служить Богу и ближним. Здоровье, конечно, вещь очень важная, и мы должны делать все, чтобы улучшить его и сохранить. А потому возьмемся за йогу! Поставим animus под контроль spiritus и одушевим нашу плоть...»

Этот мирянин прав. Йога, которая помогает священнику и миссионеру в молитве и служении Господу; йога, которая облегчает работающей женщине ее повседневные обязанности и дает ей смирение перед волей Господней; йога, которая преобразует ученика и увеличивает его способность к обучению — эта йога будет полезна и для отца семейства, который трудится, непокладая рук, чтобы вырастить детей. Тем и отличается христианская йога, что каждый может приспособить ее к своим индивидуальным обстоятельствам, что она не имеет целью в чем-либо ущемить нашу природу, ограничить деятельность или подавить законные устремления — напротив, йога выявляет в нас все лучшее. Она ведет к расцвету наших достоинств, причем не в искусственной среде, а в реальных жизненных обстоятельствах и — разрешите мне это подчеркнуть — на всех планах человеческого существования.

• Предыдущая
• 12/27
• Следующая