Служебный брак (СИ) - Романова Наталия - Страница 11

— Знаю я твоих гадюк… Энциклопедию для младших классов возьми. Бумажную книгу.

— А ещё он мне книжку дал, про щенков, — синий бант возмущённо подпрыгнул.

— Про щенков не интересно? — вежливо поинтересовался Аарон.

Насколько он помнил, в девятилетнем возрасте ему были интересны книги про щенков, или это были динозавры, или работы на тему влияния дисбаланса потребления и накопления на макроэкономическую сферу. Но он не был рыжеволосой Клавдией, а все его гувернантки живы и психически здоровы по сей день. В отношении же судьбы последней няни Клавдии Аарон Эрнестович подобного оптимизма не испытывал.

— Там не про боссов!

— Ты дочитай и узнаешь, вдруг какой-нибудь из щенков станет боссом, — Григорий подозрительно дёргал ноздрями и вопиюще громко скрипел зубами. Аарон решил, что, пожалуй, не станет спрашивать, каким именно способом тот уволил гувернантку дочери.

— Папа! Всегда ясно, какой щенок станет боссом. Если папа босс, то и щенок станет боссом, а там папы — поисковые собаки, ездовые, добрый доктор и паровоз! Не может у папы-паровоза сынок-щенок стать боссом, — насупилась Клава, всем своим видом демонстрируя самое страшное наказание для окружающих — намерение помолчать минут пять, а то и семь, что и вовсе должно быть ужасно.

Надо признать, в словах Клавы была правда. Если папа босс, то и ребёнок станет боссом, а вот у паровоза вряд ли…

— А кому эти цветы? — не выдержала и полминуты Клавдия, подойдя вплотную к Аарону, с интересом изучающему досье на будущую исполняющую обязанности жены. Посредине стола лежал букет из тридцати пяти кремовых роз, доставленный Абалденному для подарка будущей исполняющей обязанности жены. Тугие, крепкие бутоны источали едва уловимый аромат. Аарон посчитал подобный презент вполне уместным в данной ситуации.

— Лилии Котёночкиной.

— Твоей невесте?

— Угу, — Аарон внимательно вчитывался в графы «вредные привычки», которых оказалось не так уж и много. Лилия Котёночкина не злоупотребляла алкоголем, не курила, в употреблении наркотических средств тоже замечена не была. У неё не было даже штрафов за неправильную парковку, впрочем, личного автомобиля у Котёночкиной тоже не было.

— Она же секретарша! — возмущённо взвизгнула Клавдия, за что была усажена отцом на диван с раскрытой книгой в руках. — Секретарши не любят розы! — Клавдия решила, что гневный взгляд отца не аргумент, и молчать она не станет, тем более в столь животрепещущем вопросе, как романтичные взаимоотношения между боссом и секретаршей. Уж она-то знала в этом толк, причин сомневаться не было!

— А что любят секретарши?

— Что-нибудь скромное, чтобы босс увидел её богатый внутренний мир! Например, васильки, ромашки, подснежники, ландыши!

Аарон Эрнестович мысленно прикинул, сколько может стоить доставка свежайших васильков или ромашек в конце апреля, и подумал, что внутренний мир секретарш должно быть действительно на удивление богат. Естественно, он мог себе позволить васильки в апреле, ландыши в январе и сирень под новый год, однако причуды секретарш не могли не вызвать искреннего удивления.

Спустя час Аарон Эрнестович припарковал личный автомобиль у дома, где проживала Котёночкина Лилия Михайловна.

Итак, Аарон Эрнестович оставил личный автомобиль перед домом ассистентки ассистентов Котёночкиной Лилии Михайловны и двинулся по длинной арке, кое-где выкрашенной в грязно-бордовый цвет. Остальное пространство стен и свода занимали образцы современного арт-искусства — граффити. Судя по технике, насколько Аарон разбирался в искусстве, а он разбирался — у него имелась прекрасная коллекция предметов искусства, выгодно приобретённых, впоследствии подорожавших не меньше чем в два-три раза, а если смотреть на дальнюю перспективу, то значительно больше, — художникам, поддавшимся творческим порывам, было не более четырнадцати лет.

Двор встретил Аарона грязной лужей, обойти которую было невозможно. Две хлипкие доски, почерневшие от времени, служили своеобразной переправой с одного берега на другой, дальше виднелось ещё два подобных сооружения.

Аарона обогнала, ловко обогнув, дородная пенсионерка. Она так и крикнула:

— Чего раззявился?! Не идёшь, так пропускай, я на пенсии, своим горбом заслужила, между прочим! Совсем молодёжь обнаглела, ни места в транспорте, ни подхода к дому. Никакого от вас толку, Сталина на вас нет! — и поскакала по доскам с ловкостью девятилетней Клавы.

Аарон Эрнестович никогда не останавливался перед трудностями и, естественно, мог последовать примеру пенсионерки, а вот его обувь, изготовленная на заказ, не предназначенная для непринуждённых прогулок по грязным лужам в центре мегаполиса — точно нет. Ноги пенсионерки, в отличие от главы и владельца «TNK AA Group Capital Investing», резво прыгали в резиновых сапогах, синих, с изображением огромных креативных вишен — мутантов размером с пятку женщины.

Заброды, как назло, Аарон Эрнестович не захватил, оставил… где они продаются, там и оставил. Надо признать, в забродах Аарон понимал ещё меньше, чем в простых девушках из народа. Рыбалка никогда не входила в перечень его интересов, хотя он пару раз участвовал в подобном мероприятии. В Аргентине и в Норвегии — с борта личной трёхпалубной яхты, доставленной специально для небольшого развлечения владельца. Надо заметить, оба раза рыбалка закончилась крайне успешно, улов получился на редкость богатым. Аарон был успешен во всех областях, даже не интересующие его сферы давались мужчине легко.

Не дав себе времени на сомнения, Аарон Эрнестович легко пробежал по доскам и оказался на крыльце подъезда. Мужчина набрал на домофоне номер квартиры Котёночкиной, дверь тут же открылась, и уже через минуту он стоял на лестничной клетке пятого этажа старого фонда и смотрел на закрытую входную дверь квартиры.

Дверь оказалась металлической, из стали не меньше миллиметра, без обивки, выкрашенная шаровой краской, как сейфовое хранилище. Довольно интересный дизайн, отметил про себя Аарон, урбанистический стиль. Ряд разномастных звонков на криво отштукатуренном откосе несколько выбивался из общей концепции, но кнопки были, по большей части, винтажные, некоторые, должно быть, помнили, как звучит граммофон. Интересное решение…

Аарон решил, что узнает имя дизайнера по интерьерам, услугами которого воспользовалась Лилия Котёночкина. Табличка под одним из звонков гласила «Котёночкина. 4 раза», что именно «четыре раза», Аарон придумать никак не мог, а то, что приходило в голову, было, мало того, абсурдным и не могло иметь отношения к плюшевым зайцам, так ещё и крайне неприличным. Подумав, Аарон нажал на выше обозначенную кнопку ровно четыре раза, и дверь с надрывным скрипом отворилась, как в леденящем кровь триллере.

На пороге не появилось Котёночкиной Лилии Михайловны. Строго говоря, там никого не появилось. Подождав ради соблюдения приличий несколько мгновений, Аарон переступил порог квартиры, оказавшись в серой, сгущающейся вдали темноте.

— Кто такой? Чего надо? — раздалось спереди и сбоку. Только тогда Аарон увидел силуэт, судя по голосу — женский.

— Абалденный Аарон Эрнестович, — представился мужчина, невольно подтянувшись. Как это происходит с мужчинами подобного склада ума и поведения, глава транснациональной компании никогда не позволял себе расхлябанный вид в присутствии женщины, независимо от возраста, положения и внешнего вида последней. Машинально он переложил букет из ландышей из правой руки в левую — за ним пришлось ехать в едва ли не единственный магазин, предоставляющий ассортимент, подходящий для богатого внутреннего мира секретарш. Розы мужчина преподнёс Клавдии, та благосклонно приняла букет.

— И чего тебе надо, обалденный? — сбоку, слева недобро хрюкнули, вероятно, это был смех, сразу мужчина не разобрал.

— Я хотел бы нанести визит Котёночкиной Лилии Михайловне.

— А-а-а-а-а! — прогудел голос. — Ты тот самый?! — голос, видимо, спрашивал, но точно определить интонацию не удавалось. Аарон Эрнестович подумал, что таким голосом хорошо вести переговоры о нелегальной поставке оружия в страны третьего мира. Не то, чтобы он этим занимался… Нет-нет, бизнес семейства Абалденных был предельно легален и прозрачен, конечно же.