Истории, рассказанные в темноте (ЛП) - Пейн Барри - Страница 1

<p>

ИСТОРИИ, РАССКАЗАННЫЕ В ТЕМНОТЕ</p>

<p>

Барри Пейном</p>

   Contents

   The Diary of a God

This Is All

The Moon-Slave

The Green Light

The Magnet

The Case of Vincent Pyrwhit

The Bottom of the Gulf

The End of a Show

The Undying Thing

The Gray Cat

<p>

ДНЕВНИК БОГА</p>

   В ту неделю грозы случались несколько раз. Когда отшумела последняя, прохладным субботним вечером, он был найден пастухом на вершине холма. Речь его была невнятна и прерывиста; имя свое он назвал, но не мог (или не хотел) припомнить о себе что-либо. Он сидел, промокший до нитки, и теребил веточку вереска. Пастух позже припомнил, что ему с трудом удалось уговорить его пойти с ним, и что по дороге он болтал много всякой ерунды. По пути, у подножия холма, им встретилось несколько человек, которые жили с ним в одном доме, и он был отведен туда. Там и в самом деле его опознали. Впоследствии его отправили в психиатрическую лечебницу, где он и скончался, будучи безумен, спустя несколько месяцев.

<p>

* * *</p>

   Спустя пару лет, когда обстановка его квартиры пошла с молотка, в маленьком шкафу, стоявшем в спальне, были найдены блокноты, ценою в пенни. Частично они оказались исписаны, красивым и очень четким почерком, заметками, нечто вроде дневника, выдержки из которых приводятся ниже.

   1 июня. - Спокойствие прежде всего. Я начинаю новую жизнь, в совершенно другом качестве, с иной шкалой ценностей, но не могу разом порвать с прошлым. Мне понадобится пара недель, недель, наполненных болью, чтобы измениться. Объявление о сдаче квартиры в этом доме я увидел в вечерней газете, которую кто-то оставил в ресторане. Это случилось, когда я решился все изменить, а также хорошенько осознать все произошедшее.

   После похорон (с моей стороны это было актом лицемерия, поскольку я совершенно не знал этого человека, но чего еще от меня было ожидать?), я вернулся к себе на Шарлотта Стрит и выпил чаю. Ночью спал спокойно. На следующее утро в обычный час я прибыл в офис, в лучшем своем одеянии и с темной лентой на шляпе.

   Я направился к кабинету мистера Толлера и постучал.

   - Войдите, - сказал он изнутри и, после того, как я вошел: - Что вам угодно? Чем я могу вам помочь?

   Тогда я сказал ему, что хочу уйти. Насовсем. Он спросил:

   - Вот так, внезапно, после тридцати лет службы?..

   - Да, - ответил я. - Я служил вам верой и правдой тридцать лет, но многое изменилось, и оставшееся время я хочу посвятить себе самому. Я постараюсь возместить те убытки, которые может нанести мой уход, если вы пожелаете, но долее работать у вас клерком я не могу. Я надеюсь, мистер Толлер, вы не подумаете, что я говорю так из желания превознести самого себя или чего-либо подобного, просто я действительно решил покинуть государственную службу.

   Он взглянул на меня с любопытством, но ничего не сказал, и я повторил:

   - Я действительно решил оставить государственную службу.

   В конце концов он отпустил меня, сказав, очень вежливо, что ему жалко меня отпускать. Я попрощался с другими служащими, даже с теми кто надо мною подсмеивался и отпускал по моему поводу шуточки. Я даже дал двум мальчикам-посыльным несколько монет.

   Затем я вернулся к себе на Шарлотта Стрит, но здесь было совершенно нечем заняться. В голове моей бродили смутные идеи, а пальцы суетливо дергались вверх-вниз. Мне в голову пришла глупая мысль, в каком бы я оказался затруднении, если бы сейчас в комнату вошел мистер Толлер и увидел меня в таком состоянии. Я покинул свои апартаменты, плотно позавтракал и отправился в театр. Кресло я взял в первом ряду. Затем отправился в ресторан. Время обеда еще не наступило, поэтому я заказал виски с содовой и выкурил несколько сигарет. Человек за соседним столиком оставил вечернюю газету, в которой я и заметил объявление о сдаче в аренду фермерского домика.

   Я прочитал газету от первой до последней страницы, но все, что я запомнил, было это объявление, которое мог бы сказать наизусть - бодрящий воздух, манящая тишина и все прочее в таком же духе. К ужину я заказал шампанское. Официант, подав мне меню, спросил, чего я желаю еще. Я оттолкнул меню в сторону и заявил: "Дайте мне все самое лучшее, что у вас есть".

   Официант улыбнулся. Он продолжал улыбаться в течение всего обеда, затем стал серьезным. Точнее, становился все более и более серьезным. Затем привел еще двоих, чтобы они посмотрели на меня. Они что-то говорили мне, но что именно, об этом я не хочу вспоминать. Потом, думаю, я уснул. Я очнулся на следующее утро у себя в комнате на Шарлотта Стрит, и хозяйка сделала мне замечание, поскольку, по ее словам, я вернулся домой совершенно пьяным. В голове у меня всплыли строки вчерашнего объявления относительно свежего воздуха. И я сказал: "В таком случае, на ваше замечание я могу сказать только одна: ваша квартира не вполне подходящее место для джентльмена".