Диахар (СИ) - Телицына Евгения - Страница 18

— При мне-то дурака не валяйте. Хотя я охотно бы поменялся с Иером местами, — голос Верховного был наполнен весельем, но во взгляде угадывалась ярость. Странно…

— Ас, какого лешего! — Я покраснела.

— Какие вы — люди — неблагодарные существа! Я пришел, избавил ее от проблем, сделал все, чтобы месяц ее каникул прошел спокойно и интересно. А она недовольна!

Я положительно ничего не понимала. А Иер, несмотря на то, что причин претворяться больше не было, стоял, крепко меня обняв.

— Ты мог бы предупредить меня.

— Зачем? Я итак хорошо всем напел, что твоя женщина — моя протеже. Перспективная милашка, которая скоро займет достойное место во Втором круге, — он улыбнулся мне словно кот из сказки, Иер сжал меня еще крепче и тихо ругнулся. — Не благодари. — И Асмодей ушел.

— Дорогой, у меня синяки останутся! — Мой искуситель так сдавил меня, что мне стало больно дышать.

— Прости…. Хар, вот гад! С истиной грацией Верховного сделал недоброе дело и удалился восвояси.

— Извольте объясниться!

— Ты же читала о том, что Второй круг — это высшая знать Ада, первые после Верховной Семерки. Туда могут попасть только дофины по рождению. Те, чьи семьи ведут свою историю от семерых первых чертей. Все дофины пользуются уважением и почетом. Верховные бессмертны, а вот Круг обновляется, мы ведь живем всего лет по сто, если по-вашему. В общем, день-два и весь Ад начнет гадать, чья ты дочь, а в лицо тебя будет знать каждый дъялик.

— Твою ж…. Меня такую тихую душу на каникулах в Рай-то потом пустят?! Молчи, это риторический вопрос. И что теперь делать? — Я топтала узкую ступеньку.

— Да ничего. Асмодей все уже сделал. Тебе остается только соответствовать его описанию… — Он поймал меня за талию. — Не мельтеши.

— Сложно соответствовать тому, чего ты сам не слышал — это раз. Я совсем не похожа на вас, даже пряничный домик сразу заметил — это два.

— А личный искуситель тебе на что? Справимся, — он улыбнулся.

— Ох…Пойдем лучше вернемся к твоей семье, — все лучше, чем накручивать себя.

Когда мы вернулись в залу, родственники Иера что-то оживленно обсуждали. Или кого-то — при нашем приближении все замолчали. Было видно, что народ заинтригован. И не знаю, что им наговорил Асмодей, но на меня смотрели с суеверным страхом плохо замаскированным уважением. Такое ощущение, что они боятся, как бы я их на месте не испепелила.

Пауза затягивалась, а я не могла придумать, что сказать.

— Ева, Иер, мы заждались вас. Пора подавать десерт, — отец у моего искусителя что надо, снова нарушил затянувшуюся паузу. Я благодарно на него посмотрела, и отправилась на свое место за столом.

— Простите нас, мы слегка заболтались с Асмодеем по дороге назад. У вас очень красивый дом.

Лила поблагодарила меня, и на этом разговор потух. Десерт был съеден в гробовой тишине. И чтобы окончательно не накалять ситуацию, мы с Иером сбежали сразу после последнего глотка чая.

До дома мы летели, ибо у меня, как у любой нормальной девушки, заболели ноги из-за высоких каблуков. В полете я продолжала думать над словами Аса и Иера, и никак не могла понять, что меня смущает… И только когда я переодевалась наверху, и мой мозг отдыхал от боли, я сообразила какой вопрос забыла задать.

Искусителя я отыскала на кухне с бокалом, подозрительно похожим на коньячку моего времени.

— Так, товарищ дней моих суровых, во-первых, одни пьют только алкоголики, а во-вторых, мне нужен ответ на вопрос.

Лукавый, молча, налил мне во второй бокал и кивнул: «спрашивай, от тебя же все равно не отделаться». Я возмущенно фыркнула.

— В каких вы отношениях с Асом?

— В никаких, я — искуситель — натурал, — он хмыкнул.

— Очень смешно. Я серьезно. Вы что закадычные недруги?

— Я тоже серьезно: в никаких. Так выпьем же за нашу серьезность, — черт явно от меня что-то скрывает.

— Да ну тебя.

Я залпом осушила свой бокал, и ушла.

Сегодня. День 8. Ева.

Утро началось с очередной ранней побудки. Мне отчаянно хотелось снова треснуть искусителю подушкой, но я сдержалась.

Пока я собиралась на прогулку, стало понятно, что я явно встала не с той ноги…

— Куда ты меня тащишь на этот раз? — На меня сегодня напало дикое раздражение. Черт знает почему (хотя сомневаюсь, чтобы Иер знал), меня сегодня распирает дикое желание прибить моего искусителя. Видимо, вчерашнее поведение Асмодея не дает мне покоя.

— А все еще предпринимаю попытки показать тебе Ад, чтобы ты могла путешествовать по нему не только за ручку со мной, — на губах искусителя появилась ухмылка, и весьма раздражающая ухмылка.

— Ура-ура, — я кисло улыбнулась.

Какое-то время мы шли, молча, думая каждый о своем. Пыльные городские улочки вскоре сменились лесом. Хотя это место на столько ухожено, что больше похоже на парк: четкая расстановка деревьев (как будто их высаживали в определенном порядке), аккуратная изумрудная трава, ягоды-грибочки, бабочки-цветочки. Никакого огня — нормальная природа. И только небо как всегда пасмурное.

По такому обычно необычному пейзажу мы шли уже целый час. К концу этого часа мне уже просто физически хотелось врезать Иеру, руки просто чесались. Дело в том, что я слышала крики. Крики людей, которых пытали. И если мой искуситель шел спокойно, насвистывая какой-то фривольный мотивчик и срывая ягодки, то меня уже трясло от этих воплей. Подумать страшно, неужели черти приходят сюда погулять и спокойно все это терпят? Как вообще можно выслушивать это и сохранить рассудок?! Я здесь час и уже чувствую, что схожу с ума.

— Знаешь, если ты решил поиздеваться, то такой метод далеко не самый лучший, — с трудом сдерживая слезы, высказалась я.

— И давно пара часов ходьбы у нас считаются пыткой? Что-то не припомню их в перечне особых издевательств, — Иер обернулся ко мне с удивленным выражением лица, я слегка опешила.

— Ты же понимаешь о чем я! Еще немного и эти крики меня с ума сведут! Такое чувство, что в моей голове персональный пыточный концерт, — я тяжело привалилась к дереву, и из моих глаз потекли-таки слезы.

— Да что с тобой? Тут вообще тишина могильная, как и всегда, — лукавый подошел, с беспокойством осматривая меня. Вот интересно, он и правда беспокоится, или ему Верховные просто голову оторвут, если я в Рай не в полном здравии вернусь?

— Иер! Я. Слышу. Крики, — отчеканила я сквозь слезы.

После минутной заминки, он положил кончики пальцев мне на виски. Сквозь головную боль я различила холодное покалывание, а затем наоборот тепло, уже по всему телу. Крики смолкли, и я облегченно выдохнула.