Принцесса из замка дракона (СИ) - Талан Ольга - Страница 48

Урдас продолжал смотреть на меня спокойно. Я же был в непонимании:

— Но я помню, отец был пленником того монастыря. Заперт в чертогах своего дома и сада! Он ненавидел это место и свою жизнь!

— Да, ненавидел. Так бывает иной раз, что человек разумом принимает некую судьбу, но сердцем ненавидит. Но твой отец принял эту судьбу добровольно и никогда не пытался изменить. Пара монахов же безустанно охранявшая двери в ваши покои, были его собственным приказом. Твоя мать поначалу сильно была не рада своему браку и пыталась бежать, уже получив брачный дар. Это была охрана для неё. Ну, может ещё от твоих детских шалостей. В остальном же, подумай. Ты с рождения знал о своей сути, кто ты и каковы твои возможности. Ты жил в достатке как полагается сыну лорду. Тебя учили наукам и истории рода. А с тех пор как тебе стукнуло восемь, каждый рассвет ты встречал на площадке, тренируясь с мечом. Тебя учили лучшие мастера. Разве так поступают с пленниками?

Это простое объяснение как-то вдруг надломило моё понимание собственной жизни. Я усомнился! Я стал по-новому сопоставлять факты. И столь прозрачное и понятное тогда, оценивать сегодняшним разумом:

— Почему ты не рассказал мне об этом тогда? Никто не рассказал! Не упомянул? Ни ты не отец.

Урдас пожал плечами:

— Разве отец не говорил тебе, что твоя судьба корона королей? Разве тебе было не ведомо, что ты должен будешь надеть её, как только достигнешь возраста взрослого мужа? Разве ты не слышал с малых лет, что барьер миров питается жизненной силой кровопивца? Остальное тебе должна была сообщить магия короны, знания, оставленные твоими собственными предками. Знания которым ты мог бы доверять. Не я! Совсем не я!

— А почему сейчас ты говоришь мне это сам?

Монах пожал плечами:

— Ты в гневе… И братья в обители не спокойны, трясутся от страха поминая твоё имя… И ты собираешься бежать! — он сделал паузу глядя мне в глаза — Я вижу. Ты мыслишь покинуть обитель, вновь затеряться в мире и отказаться принять корону и знания предков. Орден уже не сумел сберечь власть, которую Ранамир оставлял своим потомкам. Если ты уйдёшь, мы рискуем потерять и наследника и знания. Ты провёл семь лет на войне! Тебя легко могли убить! И барьер бы вновь стал уязвим на многие годы! Скажи, ты до сих пор уверен, что монах, принёсший тебе ключ, был добродетелем?

Уверен ли я, что старый чревоходец добродетель? Нет. Наоборот, я уверен, что он хитрит и недоговаривает. Уверен ли, что он сотворил добро выпустив меня из моего узилища? Разум мой сомневается. Да, я знал, что барьер питается жизненной силой кровопивца. Именно поэтому жизнь моя коротка. Я знал, что сгорю до того как родится мой внук, даже если женюсь и рожу сына будучи юнцом. Но кроме холодного разума, во мне было ещё что-то, что имело свой голос. И это что-то говорило, что благодаря старому чревоходцу я увидел мир. Я смог ощутить, что приношу добро людям. И да, та война убедила меня, что любая битва — это песнь по павшим. Но согласился бы я отказаться от неё в пользу бесполезности… нет! А ещё там за пределами обители я встретил маленькую, но очень сильную женщину, хрупкую и неотвратимую одновременно. И кажется она помышляет вызволить меня из моей темницы.

— Орден не сумел сохранить власть кровопивцев?

Монах кивнул:

— Не сумел. Приложил не мало сил, но проиграл. Междуморье распалось, титул король королей превратился в фикцию. Приняв корону, ты получишь в руки только влияние ордена, да и то скованное его уставом.

— Орден подчиняется королю — кровопивцу?

— Правильней сказать королю-королей, коий является кровопивцем и коий в праве ставить ордену задачи. Подчиняется орден Длани.

— Тебе!

Он не ответил. Просто кивнул. Пламя свечи мерно плясало. За окном уже стояла тёмная ночь. Кому я верю?

— Что за частица есть у короны-артефакта? Что за ключ?

Урдас развязал ворот своего одеяния. Прямо в его грудь был вживлён небольшой камень подобный тем, что опоясывали обруч.

— По приказу Ранамира один из камней памяти был отделён от короны. Это атрибут Длани. Связующий его древней магией с королём.

— Что он даёт?

— Он хранит в себе указания монаха основателя, его записи событий и стремления. А так же он должен связывать Длань с короной. Но сего назначения я лично не видывал, потому, как когда я принял этот сан, твой отец был уже слаб и корону ни разу не надевал.

Урдас, кажется, хотел ещё что-то сказать, но замолчал прислушиваясь. За дверью действительно слышался какой-то странный шум. Кажется приближалось моё спасение, а я как на беду как раз запутался и не мог понять нужно ли меня спасать. Какая из сил здесь мне друг, а какая враг? И есть ли у меня друзья?

Скрежет! Потом скрип, хруст и толстая железная дверь с грохотом упала на пол вместе с куском стены. В воздух взметнулась пыль, а когда она начала оседать возле Урдаса, направив на него меч, стоял рыжий мальчишка-феникс.

Илла:

Нужный монастырь нашла Арис. Дождь накрапывал и устав мокнуть я спряталась в неё. А там мгновенно ощутила, что драконица чует направление и летит не просто через горы, а точно зная куда. Словно охотничий пёс ведая, каким-то внутренним чутьём нашего рыцаря.

Мне стоило больших трудов приземлить её раньше, не дав не мешкая бросится в бой.

Старик чревоходец отряхнул плащ, потом взглянул на меня, на моего дракона:

— Я восхищён, двуликая. Дайте мне день вызнать всё.

Верила ли я ему? Сейчас перед самым порогом, перед самым решающим шагом я всё больше сомневалась. Не в том, что нужно спасать Вазгара. Нет! В том правильную ли команду я избрала для этого дела. Вредный феникс и старик себе на уме?

Драконица повалила сухое дерево и подпалила. Она тревожилась, что девочка замёрзнет. Пламя было жарким и я отсела подальше. Феникс же наоборот, сбросил мокрый камзол, рубаху и протянул руки прямо в огонь. Он сильно замёрз. В отличие от старика, Арис не пустила его на спину и мальчишке пришлось всю дорогу лететь в её лапе мокрому на всех ветрах.

— Вы действительно говорите только правду?

Он взглянул на меня как-то надменно поморщившись:

— Разумеется!

— И даже когда человеку от вашей правды будет больно? И даже если это дорогой вам человек?

Он повернулся. Одна его рука была полностью подружена в костёр. Языки пламени обнимали её, но словно ласкали, не причиняя ни какого вреда. Это было даже красиво.

— А вы бы предпочли, чтоб я лгал?

Я задумалась. Нет, я не хотела бы чтоб мне лгали. Разве что в совсем мелочах, когда я и сама понимаю, что сказанное просто успокоение. Но столь тонкие различия явно не для этого типа.

— Нет, я предпочла бы чтоб иногда вы оставляли свою правду при себе. Я ведь не спрашивала вас, как выглядит моё платье, или полагается ли леди следовать спасать любимого. Я не спрашивала, но вы поспешили донести до меня вашу правду, просто чтоб сделать мне больно.

Мальчишка смотрел на меня немного удивлённо и молчал. Впрочем мне и не нужен был его ответ. Я думала о своём. О том, что тоже иногда бываю так груба, особенно когда внутри меня пылает боль. Неужели ему больно?

— Вы действительно готовы жениться на ком угодно, лишь бы дядя признал вас взрослым? Вам всё равно будет ли она стара, страшна, злобна? Вы готовы связать себя на всю жизнь с неизвестной вам женщиной просто чтоб поехать на войну?

Мальчишка отвёл взгляд уставившись в огонь. Взял горящую головёшку покрутил её в руках:

— Я не вижу лиц. Понимаю не все сказанные слова, а порой слышу и вижу то, что и не говорилось. Люди для меня каждый обликом в своей сути. И облики эти страшны и прекрасны по-иному. И я герцог Матчас. И на окраинах моего герцогства уже несколько лет идёт война. Из-за барьера в мои земли пришло голодное нелюдье. Глупое и злобное. Лорды приграничья бьются с ними который год, многие пали. А этой весной, дядя объявил, что более не будет отсылать к ним помощь, потому как сил у нас более нет. Я не могу оспорить его приказ, потому как мне всего пятнадцать вёсен и взрослым мужем я не признан.