Институт идеальных жен - Куно Ольга - Страница 3

Занятия математикой также были интересны, а главное, не ограничивались одним лишь планированием семейного бюджета. Находилось место и для более абстрактных расчетов, и для древней философии, и для основ рационального мышления. Как любой преподаватель от Бога, мисс Уэлси давала своим подопечным намного больше знаний, чем можно прочитать в учебнике.

– Вы позволите? – спросила я, робко постучавшись и затем самую капельку приоткрыв дверь.

– Да, Мейбл, проходите.

Я не в первый раз оказалась в кабинете мисс Уэлси, и потому меня нисколько не удивил царивший здесь беспорядок. Да, возможно, это прозвучит странно, но слово «хаос» лучше всего описывало обычное состояние вотчины математички. Письменный стол был буквально завален бумагами, тетрадями, книгами, закладками, старыми перьями и вскрытыми конвертами. Подоконник пребывал в ненамного лучшем виде. Для того чтобы привести все это в порядок, потребовалась бы целая неделя, но, впрочем, хозяйка кабинета явно не собиралась затруднять себя подобными мелочами. В воздухе витал едва уловимый запах сладковатого табака. Присмотревшись, я обнаружила выглядывавший из-под бумаг мундштук. Курение в пансионе, мягко говоря, не поощрялось, но наставница, прослужившая здесь добрых двадцать лет, могла позволить себе некоторые вольности. Исключительно в нерабочее время и на своей территории, разумеется.

– Присаживайтесь.

Я опустилась в неглубокое кресло с высокой спинкой. Мягкое, удобное, но одновременно дисциплинирующее.

– У меня для вас новости, Мейбл. – Учительница метнула на меня острый взгляд поверх маленьких круглых очков. – И боюсь, что не самые приятные.

Я напряглась. А кто бы на моем месте не напрягся при подобном предисловии?

– Пришло письмо от вашей… матушки.

– Мачехи, – поправила я.

В некоторых вопросах я имела привычку проявлять настойчивость.

– Мачехи, – легко согласилась мисс Уэлси.

– Кто-нибудь умер?

Мне так редко писали из дома (можно сказать, вообще не писали: пара переправленных с посыльным документов не в счет), что такое предположение казалось совершенно логичным.

– О нет. Все живы и, насколько я понимаю, здоровы, – успокоила меня наставница, однако что-то в ее взгляде будто говорило: «Но лучше бы кто-нибудь умер».

– Очень рада это слышать.

Я напряженно ждала продолжения, и мисс Уэлси не стала тянуть: это вообще было не в ее характере.

– Виконтесса Фэйтон пишет, – учительница взяла в руки письмо и заглянула в текст, – что, движимая заботой о вашей судьбе и стремясь устроить ваше будущее, нашла для вас достойного жениха. Он выразил согласие вступить в брак, и свадьба планируется в следующем месяце. Со своим женихом вы познакомитесь на балу, который, как вы знаете, состоится в эту субботу в городской ратуше.

Она подняла глаза, вероятно, стремясь увидеть мою реакцию, но я поспешила уставиться в пол. Крепко сцепила руки и тихо поинтересовалась:

– Могу я узнать имя будущего мужа? Или виконтесса Фэйтон не сочла нужным сообщить мне такую незначительную деталь?

– Сообщила, – сочувственно откликнулась наставница, и я сцепила руки еще сильнее. – Его зовут мистер Томас Годфри. Его положение в обществе ниже вашего, но виконтесса пишет, что это вряд ли вас смутит, поскольку вы нечестолюбивы.

Я кивнула, просто в знак того, что услышала. Наверное, в данном случае мачеха права, но мне сейчас было не до того, чтобы копаться в собственной натуре. Слишком ошеломительная на меня свалилась новость.

– Здесь также указано, что мистер Годфри – человек состоятельный, – продолжала наставница. – Среди прочего, ему принадлежат дом в столице и родовое поместье, приносящее постоянный доход. Таким образом, пишет виконтесса Фэйтон, она будет спокойна за ваше благополучие.

Я снова склонила голову. Мачеха будет спокойна: в чем в чем, а в этом я не сомневалась ни секунды.

– Возраст жениха – шестьдесят четыре года, – припечатала мисс Уэлси с жестокостью хирурга, считающего, что лучше одним ударом отрубить подлежащий ампутации орган, чем долго и болезненно отпиливать его из мнимой жалости к пациенту. – Виконтесса убеждена, что и это обстоятельство не составит проблемы, поскольку вы девушка, благоразумная не по летам, и излишняя романтичность вам не свойственна.

Теперь я опустила голову так низко, словно к ней был привязан кирпич. Ссутулила плечи, обхватила себя руками и едва слышно пробормотала:

– Все понятно.

Шестьдесят четыре года. Будущий муж годился мне даже не в отцы – в деды. Сколь ни глупо, но до сих пор меня не покидала надежда, что навязанный жених случайным образом окажется моим принцем на белом коне. Ну, пусть не принцем, пусть не на белом, но – моим. Не знаю, откуда взялись такие иллюзии: то ли, вопреки словам мачехи, я была романтична до идиотизма, то ли человеку просто свойственно надеяться вплоть до самого последнего мига. В любом случае сообщение о возрасте, наподобие хлесткой пощечины, вернуло меня в реальность.

– Благодарю вас за заботу, мисс Уэлси. Больше ничего виконтесса Фэйтон не пишет? Надеюсь, урожай пшеницы в этом году был не хуже, чем в прошлом?

– Господи, Мейбл, да не будьте вы так неестественно спокойны!

Это восклицание со стороны учительницы, которая всегда оставалась хладнокровной, немного циничной, но никак не эмоциональной, явилось для меня полнейшей неожиданностью и заставило поднять глаза.

– Пейте.

Мисс Уэлси переставила поближе ко мне кружку, которая прежде кое-как умещалась между учебником астрономии и стопкой старых документов. Я только теперь сообразила, что напиток был подготовлен заранее и, по всей видимости, именно для меня.

– Спасибо. Что это? Сок?

Стекло не было прозрачным, и я заглянула внутрь. В кружке плескалась жидкость теплого оттенка коричневого.

– Бренди. Сок не принесет вам сейчас ровным счетом никакой пользы.

Такое угощение противоречило всем правилам пансиона. Может быть, именно поэтому я его приняла. Принюхалась (по-моему, у меня имелись шансы опьянеть от одного только запаха) и, прикрыв глаза, сделала большой глоток. Горло мгновенно обожгло, дыхание перехватило, я закашлялась и принялась оглядываться в поисках хоть какой-то закуски или хотя бы простой воды. Хозяйка кабинета пододвинула ко мне блюдце, на котором красовались долька апельсина и несколько кусочков горького шоколада.

– Вы не возражаете, если я закурю? – Мисс Уэлси не переставала меня удивлять. – Я, знаете ли, и сама немного нервничаю.

– Курите, конечно. Мне нравится запах вашего табака, – призналась я. – Я плохо в этом разбираюсь, но, по-моему, мой отец курил нечто подобное.

– Вам и не надо в этом разбираться, – заверила наставница, извлекая с подоконника длинный эбонитовый мундштук. – Крайне неполезное занятие, хотя в некоторых случаях ощутимо способствует мыслительному процессу.

Она закурила, и я с наслаждением вдохнула такой вредный, но такой родной сладковатый фруктовый аромат. Голова чуть-чуть кружилась: содержимое кружки уже давало о себе знать.

– Вы очень хорошая ученица, Мейбл. Не скрою, я была бы рада, если бы вы могли получить полноценное образование, к которому, без сомнения, тяготеете. Судьба распоряжается иначе. Я понимаю ваше расстройство, но хочу сказать: действительность вовсе не так плоха, как кажется вам сейчас. Нет, я не стану кормить вас сказками о добрых намерениях, которые питает ваша мачеха, и о нередко превозносимых достоинствах возрастных женихов. На этот счет у вас есть собственное мнение, и вряд ли я смогу многое к нему добавить. Тем не менее выслушайте меня, Мейбл. Брак, пусть даже не самый счастливый, – это не так уж и плохо. У вас будет свой дом, который вы сможете обустроить, как вам заблагорассудится. Будет круг общения, который вы, опять же, сами выберете. Вещи, от книг и до платьев, которые вам приглянутся. Вполне вероятно, вы даже телескоп себе сможете купить и установить его, к примеру, на балконе. Это намного больше, чем есть у вас сейчас, в пансионе. Да, ко всему этому прилагается муж. Смотрите на данное обстоятельство как на досадную нагрузку. В конце концов, ничто в нашем мире не дается бесплатно. Пройдет немного времени – и вы при желании сможете даже разъехаться.