Выбери любимый жанр

Прячтесь! Будет ограбление! (СИ) - Иванов Стас "De_souza" - Страница 22


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

22

Окончательно проснувшись, Синявкин увидел причину своего пробуждения облизывавшим ему лицо и, обреченно закатив глаза, сел, отгородившись от собаки локтем.

— Морг, гаденыш, ты как забрался в дом? Опять вырыл где-нибудь нору?

Высунув язык, пес быстро-быстро задышал, обдувая своего хозяина гнилостным запахом из пасти.

Широко зевнув, Синявкин, покряхтывая, вылез из кровати, босыми ступнями нашарил шлепанцы, схватил пса за ошейник и повел его из спальни. Когда он вышел в коридор, из комнаты напротив с приоткрытой дверью донеслись какие-то шорохи, похожие на звук отодвигаемой дверцы шкафа, но мужчина не придал им значения. Не стал он включать и свет в прихожей, а просто вытолкал пса на улицу, закрыл дверь и подергал ее, убедившись, что язычок замка плотно вошел в прорезь в дверном косяке.

Выпроводив собаку, Аркадий потопал обратно на второй этаж.

* * *

Успев в последнее перед пробуждение банкира мгновение выскочить из спальни, парни ввалились в комнату напротив, оказавшуюся то ли рабочим кабинетом, то ли домашним кинозалом — в центре стоял широкий кожаный диван с журнальным столиком, его окружали колонки стереосистемы, напротив дивана располагался широченный ЖК-телевизор. В одном углу приткнулся массивный письменный стол с компьютером, позади дивана на всю стену тянулся шкаф, который услужливо приютил незваных гостей.

Задвинув дверцу шкафа, Шутов выдохнул:

— Фу, чуть не спалились.

Глебов пальцем стукнул его по шлему.

— Придурок, если он заметит, что шлема нет, нам конец.

Шутов покосился на меч в руках друга.

— А если он заметит, что вместо меча на стенке висит фомка, тогда что?

Посветив фонариком в телефоне, Покровский осмотрел длинный ряд стоек, увешанных разнообразной одеждой — от рубашек, до кожаных курток и пальто.

— Охренеть, — простонал Покровский. — У него даже в шкафу больше места, чем у нас в комнате.

— Тсс, потише! — зашипел на него Сергей. — Так, Антоша, выкладывай.

— Смотрите парни. Все, что нам надо, — сделать фотки трупа. Покажем их Давыдову и потребуем избавиться от улик против нас. Все элементарно.

Покровский направил луч фонарика в потолок и задал вполне резонный вопрос:

— И кто из нас притворится трупом этого дядьки?

— Он сам. Нужно его просто вырубить, обмазать кетчупом и сфотографировать.

— Он уже проснулся, — заметил Глебов. — Теперь его проще убить, чем вырубить.

— Ничего. До утра еще далеко.

Поразмыслив, Глебов моментально нашел в плане друга слабое место.

— А что помешает Давыдову проверить, жив он или нет?

— Тогда… тогда нужно сделать так, чтобы он ненадолго исчез. Сначала вырубим, обмажем кетчупом, сфотографируем, а потом похитим его. Ну, как вам идея?

— Как-то не очень, — признался Глебов. — Но других нет. Поэтому сделаем так.

Настороженно прислушиваясь к звукам из-за дверцы, Гоша прошипел:

— Заткнитесь, парни! Он здесь!

Переполошившись, друзья мгновенно умолкли и перебрались поближе к стене, спрятавшись за висящей на вешалках одеждой.

Из колонок стереосистемы донесся громкий гнусавый голос переводчика:

— Советский метод эффективней… Я так рад, что успел рассказать тебе о правах человека… Твик, извини за руку, но с этими дверными косяками надо быть поосторожней…

— Парни, приколитесь! — прошептал Покровский, направив фонарик в сторону от себя. И круг света от него осветил электронный кодовый замок на дверце вмурованного в стену сейфа.

* * *

В сложившейся ситуации радовало одно — было не так скучно, как могло бы оказаться для троих молодых людей, укрывшихся в шкафу от хозяина дома, в который они проникли. Синявкин смотрел «Красную жару», и парни занимались тем, что вслушивались в искрометные диалоги Шварценнеггера и Белуши, подмечая для себя интересные реплики.

Однако полчаса, проведенные в напряженном ожидании, когда же хозяин дома наконец отправится на боковую, несколько сказались на их нервной системе.

Сняв шлем и задрав маску, Шутов сидел и легонько бился затылком о стену.

— Да что ему не спиться-то? Сколько можно? Ему скоро вставать. Давай-давай, иди в кроватку.

— А может, он заснул? — догадался Глебов. Встав на четвереньки, он пробрался под одеждой к дверце и чуть отодвинул ее: над спинкой дивана торчала голова Синявкина, как показалось, свесившаяся на грудь. — И вправду заснул. Антон, дай топор.

— Что задумал? — подбираясь к нему, спросил Шутов.

— Надоело ждать. Долбану его по башке, и все дела.

Ухмыльнувшись, Шутов протянул другу секиру.

Отодвинув дверцу подальше, Глебов на четвереньках подполз к дивану, сел на корточки, схватил секиру двумя руками и, замахиваясь плоскостью лезвий, вырос позади Синявкина. К счастью, гнусавый голос переводчика и звуки стрельбы из колонок заглушили вырвавшийся из горла парня хрип, а увлеченный делом банкир не заметил всполохов теней, отброшенных на стены комнаты Глебовом, попавшим под свет экрана телевизора.

Нырнув за спинку дивана, молодой человек поспешно ретировался в укрытие и задвинул за собой дверцу.

— В чем дело? — сдавленным шепотом спросил Шутов.

— Лучше подождем, пока он заснет — с бешено колотящимся сердцем выдавил из себя Глебов.

— Да какая разница, долбанешь ты его по башке сейчас или когда он будет в кровати.

Глебов протянул Шутову секиру.

— Хочешь вырубить его сейчас — тогда вперед. Только предупреждаю, он не спит. Он полирует тряпочкой пистолет. Огромный такой, называется Дезерт Игл.

— Ой-ё! — схватился за голову, запаниковав, Шутов. — Вот мы встряли…

* * *

Вытянув ноги, Покровский включал и выключал фонарик на телефоне — час, проведенный в шкафу, начал сказываться на состоянии даже обычно спокойного и невозмутимого парня.

— У него бессонница, что ли? — поморщился Гоша. — Давайте, может, навалимся и повяжем его? Втроем мы должны справиться. Только в кино один человек может раскидать толпу.

— Гоша, нас даже не толпа, — напомнил Глебов. Подняв руки, он принялся массировать слипающиеся глаза. — Есть я, очкастый дистрофик и ты. Ты хоть раз в жизни дрался? А у этого буйвола волына и шрамы от ножевых.

— Можно его придушить. — Покровский коснулся рукой болтающегося над ним ремня. — Накинем сзади ремень, и он наш.

— Ага, — поддакнул Шутов и, подняв перед собой указательный палец, веско произнес: — Охотники говорят так: кто контролирует шею зверя, тот контролирует всего зверя.

— Я не заметил у этого мужика шеи, — проворчал Глебов.

Широко зевнув, Шутов сказал:

— А еще за нас элемент неожиданности. Если сработаем четко и быстро, как спецназ, мы его завалим.

— Мы уже сегодня сработали четко и быстро, — напомнил Глебов. — Помнишь, что получилось? Мелкий продавец из секс-шопа чуть не оторвал мне голову.

— У нас возникли объективные трудности, — попытался оправдаться Шутов. — Вышел косяк с масками.

— Косяк вышел не с масками, а с сообщниками. Один гей-идол, второй псих.

— Я не псих. И если бы ты не согласился пойти на преступление, ни я, ни Гоша не сидели бы сейчас в шкафу, обсуждая, как лучше всего вырубить бандоса с огромной пушкой.

— Ах ты рыжий говнюк. Ну-ка иди…

Звук из колонок стих, и Глебов прервался на полуслове, так и не успев схватиться за тонкую шею друга.

Покровский воздел кверху руки.

— Аллилуйя!

* * *

Выждав для верности минут двадцать и услышав сквозь приоткрытые двери комнат раскатистый храп Синявкина, парни наконец осмелились покинуть свое убежище.

На цыпочках прокравшись в спальню, Глебов вооружился секирой и, встав у изголовья кровати, занес ее над своей головой. Однако, поразмыслив, опустил оружие, повертев плечами, размял их и поместил топор плоскостью над кончиком носа Синявкина. Поднял его над головой. Опустил. Снова поднял, но на немного меньшую высоту. И снова опустил. Чуть сдвинул секиру в сторону, прицеливаясь к точному удару по лбу. Поднял ее… И опустил.

22
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело