Бархатный ангел - Деверо Джуд - Страница 5
- Предыдущая
- 5/57
- Следующая
Глаза Майлса сверкнули.
— Боюсь, что Элизабет будет лишь хвалиться, что, угрожая топором, вынудила меня освободить ее. — Он едва заметно улыбнулся. — Я все решил. Я задержу ее на некоторое время, достаточное для того, чтобы она увидела: Монтгомери не похожи на ее умершего брата. Итак, мне пора возвращаться и… — Он улыбнулся еще шире. — …Не забудь предоставить моей маленькой грязной пленнице возможность принять ванну. Ну давай же. Гай! Что ты уставился на меня? Это займет у нас всего лишь несколько дней.
Не говоря ни слова, сэр Гай последовал за своим молодым господином в лагерь. Ему стало интересно, удастся ли Майлсу одержать победу над Элизабет Чатворт всего за несколько дней.
Как только Элизабет убедилась, что Майлс ушел, она моментально оказалась в самом дальнем углу палатки и, приподняв тяжелый край, увидела снаружи мужские ноги. Обойдя палатку по периметру, она поняла, что охрана сомкнула свои ряды тесным кольцом.
Когда Майлс втащил два ведра горячей воды, Элизабет пыталась расчесать свои волосы, но, увидев Майлса, выпрямилась и скрестила на груди руки. Не взглянула она на Майлса и тогда, когда он сел на кровать рядом с ней. Но, как только он начал обмывать ее руки теплой водой, Элизабет подняла глаза. Потрясенная случившимся, она в ту же минуту отпрянула в сторону, но Майлс, схватив ее, начал обмывать ей лицо.
— Ты будешь чувствовать себя намного лучше, когда умоешься, — ласково вымолвил он. Элизабет резко оттолкнула его руку:
— Мне не нравится, когда ко мне прикасаются. Убирайтесь отсюда вон!
Набравшись терпения, Майлс продолжил свое занятие.
— Ты прелестная девушка, Элизабет, и должна гордиться своей внешностью.
Взглянув на него в эту минуту, Элизабет вдруг обнаружила, что если до сих пор она была равнодушна к Майлсу, то теперь явно ненавидит его. Было понятно, что этот мужчина привык к тому, что женщины падали к его ногам. Он, наверное, думает, что стоит ему только прикоснуться к ее щеке, как она, преисполненная желания, начнет глубоко и страстно дышать. Несомненно, он красив, голос его сладострастен, но на ее пути встречались и более красивые и опытные мужчины, а некоторые из них предпринимали попытки соблазнить ее, но… безуспешно.
Элизабет томно заглянула Майлсу в глаза, увидев чуть вспыхнувшую искру радости, улыбнулась — и с силой впилась зубами в его руку.
Это так потрясло Майлса, что он с минуту никак не реагировал на ее выходку. Затем крепко сжал ее скулы и заставил разжать зубы. Видимо, все еще удивляясь, он высвободил руку и стал рассматривать глубокие следы укуса на коже. Когда он перевел взгляд на Элизабет, глаза девушки победоносно сияли.
— Принимаете меня за дурочку? — спросила Элизабет. — Думаете, не знаю, какую игру вы затеяли со мной? Хотите приручить тигрицу, а заставив принимать пищу из ваших рук, вернете меня брату беременной еще одним вашим ублюдком. Это будет триумфом не только клана Монтгомери, но и просто мужчины.
Глаза Майлса неотрывно следили за Элизабет.
— Ты умная девушка, Элизабет, и мне хотелось бы доказать тебе, что мужчины способны на гораздо большее, чем проявление диких инстинктов.
— Каким же образом вы намереваетесь продемонстрировать это? Вы, наверное, уже заметили, что я не дрожу каждый раз от похотливого желания, когда вы оказываетесь рядом. А может, вам противна сама мысль о поражении? Пагнелу нравятся насилие и жестокость. А что нравится вам? Что возбуждает вас? Погоня, преследование? А как вы поступаете, когда добиваетесь женщины? Выбрасываете, как ненужную вещь?
Увидев, что своими вопросами загнала Майлса в угол, Элизабет вдруг почувствовала презрение к своим родственникам, которые обычно так легко уступали Монтгомери.
— Неужели мужчина, подобный вам, не способен хоть раз в жизни совершить что-нибудь достойное? Отправьте меня к брату!
— Нет! Ни за что! — взорвался Майлс, и глаза его расширились. Никогда еще женщина не сердила его до такой степени. — Повернись, Элизабет. Я вымою тебе голову.
Элизабет вызывающе посмотрела на Майлса:
— А если я откажусь? Вы что, побьете меня?
— Я уже близок к тому, чтобы решиться на это. — Он схватил ее за плечо, резко повернул и уложил на кровать так, чтобы ее длинные волосы свешивались через край.
Пока Майлс мыл и ополаскивал волосы, Элизабет молчала, обдумывая, не слишком ли много она позволяет ему. Его манера поведения раздражала ее: он был слишком спокоен и самоуверен до такой степени, что ей страстно захотелось чем-нибудь досадить ему. Элизабет успела обратить внимание на то, что стоило Майлсу лишь намекнуть, и его люди беспрекословно выполняли все его указания, относясь к ним как к приказам. Интересно, неужели и женщины подчинялись ему так же легко?
Наверное, не стоило до такой степени сердить Майлса. Может, притвориться, что безумно влюблена в него, и он освободит ее? Если мило рыдать у него на плече, возможно, он выполнит все ее желания… Но она не унизится перед мужчиной. Кроме того, ей была противна даже мысль о тяжком испытании, которое она себе готовила: прикоснуться к нему по собственной воле?!
Майлс расчесал мокрые волосы Элизабет изящным гребнем из слоновой кости, затем вышел из палатки и через несколько минут возвратился с роскошным платьем из красной венецианской парчи. Не забыл он и про нижнее белье из тонкого батиста.
— А теперь, на свое усмотрение, можешь продолжить купание или на этом закончить, — обратился к ней Майлс, — но в любом случае я советую одеться. — Произнеся это, он оставил ее одну.
Элизабет, хотя и торопливо, но начала мыться, морщась всякий раз, когда дотрагивалась до своих синяков, но ей было не до них. Она была довольна тем, что у нее появилась одежда, дававшая ей большую свободу действий и шанс на побег.
Вернувшись с подносом, полным еды, Майлс зажег в темной палатке свечи.
— Я принес всего понемногу, не зная твоих вкусов. Элизабет не удосужилась даже ответить.
— Тебе нравится платье? — Майлс внимательно смотрел на девушку, но Элизабет отвернулась.
Платье было дорогое, отделанное вышивкой из золотых нитей. Многие женщины были бы в восторге от него, но Элизабет, казалось, совсем не заметила, из какого материала сшито платье: из шелка или трубой неотбеленной домотканной холстины.
— Еда остывает. Присаживайся за стол рядом со мной и поешь.
Элизабет посмотрела на Майлса:
— Не имею ни малейшего желания прикасаться к чему-либо за этим столом.
Майлс хотел было вспылить, но сдержался.
— Когда изрядно проголодаешься, еда будет ждать на столе.
Присев на кровать, Элизабет вытянула перед собой ноги, скрестила на груди руки и сосредоточила взгляд на высоком, искусно сделанном подсвечнике, стоявшем перед ней. Завтра она найдет способ выбраться отсюда.
Не обращая внимания на жующего Майлса и запахи пищи, Элизабет прилегла на кровать и заставила себя расслабиться, чтобы к утру собраться с силами. Тяжкие испытания дня измотали ее до предела, и она моментально заснула.
Проснувшись среди ночи от ощущения опасности, Элизабет спросонья не сразу поняла, что случилось. Спустя несколько минут сознание ее прояснилось, и Элизабет в недоумении уставилась на Майлса, спящего в другом углу палатки.
Еще ребенком, живя в доме, наполненном страхом и ужасами, она научилась ходить бесшумно. Стараясь не шуршать платьем, Элизабет тихо, на цыпочках, прокралась в дальнюю часть палатки. Она не сомневалась, что кругом стража, но почему-то верила, что позади палатки стражники не столь бдительны.
Ей потребовалось немного времени, чтобы приподнять край палатки и выбраться наружу. Элизабет сжалась в комок и осторожно, дюйм за дюймом, начала отползать от палатки. Мимо нее прошел часовой, но она прижалась к какому-то кусту и почти слилась с ним. Как только стражник отвернулся, Элизабет бросилась в сторону леса.
Ей удалось ускользнуть незаметно лишь благодаря многолетним тренировкам: еще в детских играх она научилась водить за нос брата Эдмунда и его друзей. Роджер всегда ворчал на нее, говоря, что из нее выйдет хороший лазутчик.
- Предыдущая
- 5/57
- Следующая
