Босс по обмену (СИ) - Рей Полина - Страница 30

Чёрта-с-два он позволит ей принять решение за двоих. Если будет нужно, станет надоедать изо дня в день, признаваться в любви, заваливать подарками, но вернёт её себе. Он вспомнил, как пытался точно так же добиться любви родителей, того, что ему было нужно гораздо больше дорогих вещей, которыми они от него откупались. Как приносил им в комнату рисунки или какие-то поделки, зная, что дождётся от матери только снисходительной улыбки и пожелания, чтобы он шёл в свою комнату и не мешал им. Потом Влад научился просто пользоваться тем, что ему давали родители. Подарки становились всё более дорогими, соответствовали его потребностям. С последними Шаталов никогда не прогадывал, зная, что если не может дождаться от папы и мамы проявления любви другим способом, будет брать всё, что они готовы ему дать.

И тем же самым собирался заняться по отношению к Карине — предпринимать попытку за попыткой, чтобы увидеть её любовь. Только вот совсем не представлял, что станет делать, если этой самой любви не увидит.

И снова — чёрта-с-два. Пусть лжёт ему, но будет рядом. Что угодно, лишь бы избавиться от той чёрной дыры в груди, которая становилась с каждым мгновением всё больше, угрожая испепелить Влада.

Выйдя из квартиры и захлопнув дверь за собой с каким-то остервенением, Шаталов взъерошил волосы пятернёй. В Москву он возвращаться не планировал, но и жить ему где-то было нужно до того момента, когда они снова увидятся с Кариной. И помирятся.

А значит — поиски жилья, что хоть в какой-то мере отвлечёт его от того, что он испытывал, и от чего хотел бежать, как от огня.

Он смог выдержать двое суток. Даже полутора, учитывая, что приехал сразу после обеда, хотя до окончания рабочего дня ещё оставалась пара часов. Несколько минут стоял возле двери в подъезд Карины с пакетом разных сладостей, размышляя о том, подняться ли в квартиру и обождать Ангелову там, или же остаться на своём посту на улице.

Интересно, рассказала ли она об их недомолвке Коле и бабушке? И если «да», то как они воспримут его приезд? Справедливо решив, что они с Кариной так или иначе помирятся, а значит, в любом случае их общение с Марией Матвеевной и Колей не должно страдать, Шаталов вошел в подъезд и поднялся на третий этаж.

Открыла бабушка Карины, всплеснувшая руками при виде Влада, будто бы перед ней как минимум Филипп Киркоров собственной персоной нарисовался. На лице её отразилась радость, после — сомнение, которое мгновением позже заместилось удивлением.

— А Кариночки нет ещё. Она с работы не вернулась, — проговорила она растерянно, впрочем, отступая в сторону и давая Владу возможность пройти в квартиру.

— Я знаю, — заверил он Марию Матвеевну. — Можно я здесь её подожду?

Он заглянул в гостиную, надеясь увидеть Колю, и вспоминая, как совсем недавно он сидел в одном из древних кресел рядом с братом Ангеловой, и они с интересом копались в только что купленном планшете. Сейчас казалось, что этот день был пару веков назад.

— Можно, наверное…

В голосе женщины послышалась неуверенность, ставшая первым звоночком для Шаталова. Видимо, его здесь совсем не ждали, мало того, совершенно не собирались привечать. Вопрос снова был только в том, что служило этому причиной? Решение Карины больше никогда его на порог не пускать, которое она озвучила своим родным, как единственно-возможную аксиому? Или что-то иное?

Влад стиснул челюсти и нахмурился. Ничего. Даже если Ангелова и пришла к таким окончательным выводам, он найдёт способ, чтобы её переубедить.

— Я Коле всякого вкусного принёс, — он протянул Марии Матвеевне пакет со сладким, но снимать обувь не стал. Это всё в той же другой жизни он мог запросто прийти в эту квартиру, разуться и отправиться пить чай на кухню. Сейчас же всё было иначе.

— Я сейчас позову его, — приняв гостинцы от Влада, проговорила бабушка Карины, но не успела пройти к внуку в комнату, как в прихожей появился сам Коля.

Чёрт… Как же он был похож сейчас на свою сестру. В этой решительности своей, с которой нёс упакованный в коробку планшет, наверняка собираясь вернуть его Шаталову.

— Держи. Мне он больше не нужен, — проговорил Коля ровно, и только на последних словах его голос дрогнул, выдавая волнение, которое испытывал мальчик.

— Почему? Это подарок тебе. Подарки возвращать не принято.

— Он мне больше не нужен!

Выкрикнув эти слова, Коля с силой впихнул планшет в руки Влада, и тот инстинктивно прижал коробку к себе.

— И убирайся отсюда! Чтобы я больше никогда тебя здесь не видел!

В любой другой ситуации это показалось бы Шаталову настолько комичным, что он бы запрокинул голову и расхохотался. Маленький мальчик, стоящий в полуметре от него, сжимающий кулаки, едва сдерживающий слёзы и фальцетом выкрикивающий угрозы ему, Владу… совсем недавно эта картина не только была бы для него потешной, но и непременно стала бы предметом обсуждения на тусовках и вечеринках.

Сейчас же Шаталов испытывал горечь, от которой во рту появлялся мерзкий привкус, что всё получилось именно так. Коля бросился защищать сестру, возможно, даже не зная, что именно произошло. Да и какая, к чёрту, разница — знал он или нет? Не настолько огромной была вина Влада, чтобы она легла на его плечи неподъёмным и непростительным грузом.

Положив коробку с планшетом на обувную полку и заметив быстрый жадный взгляд Коли, который он бросил на свой гаджет, Влад подошёл к ребёнку и сел перед ним на корточки. Лицо мальчика пошло пятнами, а в глазах стояли слёзы. Он делал рваные и частые вдох за вдохом, не сводя взгляда с Шаталова. А тот смотрел в ответ, желая показать, что они на равных. И зная, что этот слишком взрослый, не по годам, ребёнок это почувствует.

— Она плачет из-за тебя, — даже не со злостью, а с болезненным отчаянием выдохнул Коля, сильнее сжимая руки в кулаки. — Плачет, я видел.

И снова стало так горько, особенно от того, что не знал, что делать со всем этим дальше. Растерянность чувствовал — такую всепоглощающую, что не понимал, куда от неё деваться. Если бы кто сказал ему совсем недавно, что его, Влада Шаталова, так корёжить будет, никогда бы не поверил.

— Я знаю. Но я этого не хочу точно так же, как и ты. Поэтому обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы опять вернуть то, что было. У нас всех. Ты понимаешь, о чём я?

Коля молчал, только в глаза Шаталову смотрел, и столько в этом взгляде было, что сердце Влада пропустило несколько ударов. Он слышал, словно сквозь ватную тишину, как рядом всхлипнула Мария Матвеевна, но глаз от лица Коли не отвёл.

— Понимаю, — наконец ответил тот и добавил: — А если обещание не выполнишь, я…

Он не договорил, хотя, Влад прекрасно понимал всё, что ему хочет сказать ребёнок. Он просто кивнул, поднялся на ноги и, развернувшись, вышел из квартиры. Теперь у него вообще не осталось места, где его бы ждали. Искренне радовались его приходу, напоили бы чаем, спросили как дела. Не потому, что заискивали перед ним, чтобы он дал им в долг или простил бабло, взятое взаймы так давно, что он уже о нём и не помнил. А просто потому, что он был интересен им. Он сам, без дополнений в виде банковских счетов и крутых тачек.

Вместо того, чтобы уехать и обдумать, что делать дальше, Шаталов сел рядом с дверью квартиры Карины, устраиваясь прямо на бетонном полу. Откинул голову на стену и закрыл глаза. Эту ночь он почти не спал, и ночь до неё — тоже. Но даже сейчас не хотелось проваливаться в забытье, хотя, наверное, это было бы лучшим вариантом развития событий.

В целом — смысла куда-то рвать когти отсюда нет. Он просто посидит, дождётся Ангелову, и они обязательно обо всём поговорят. Возможно, эти полтора дня, которые нужны были Карине для передышки, изменили если не всё, то многое. Но узнать об этом он сможет только когда вернётся Ангелова.

Шаталов устроился удобнее, успокоенный этими мыслями, и сам не заметил, как через мгновение задремал.

По водной глади, что по осени приобрела серо-стальной оттенок, пробежала лёгкая рябь от налетевшего ветерка. Поток воздуха коснулся холодных щёк, осушил влажные дорожки и взметнул волосы, игриво перебирая невидимыми пальцами темные пряди. Карина моргнула, словно только теперь очнулась от состояния нереальности и невесомости, которое пришло на смену слезам.