Мятежная любовь (СИ) - Телицына Евгения - Страница 18

Оставив Ингу на лужайки, я вошел внутрь.

Большой обеденный стол. Мягкие стулья. Комод для необходимых мелочей у дальней стены. И окна, окна, окна…

Я — не эксперт, но это место напоминает уютное семейное гнездышко, а не притон для тусовок чертей.

Или Эвон пускает своих гостей не во все части дома?

Я ее раз обошел веранду по кругу. Не поленился заглянуть под стол и даже отодвинул комод. И только после этого позволил Инге войти.

— Как мило, — шепотом резюмировала она, оглядевшись.

— Вот и я так решил. Идем дальше.

С веранды мы попали прямо на просторную кухню. Еще один уголок семейного уюта. Однако если хорошенько присмотреться и залезть в каждый угол, можно найти и все для вечеринок: от одноразовой посуды до всяких человеческих приспособлений для готовки.

Оставив Ингу простукивать стены, я вышел из кухни. Короткий коридор и вот я уже в главной комнате первого этажа — огромном зале для танцев.

Вот тут сомнений не оставалось — это помещение используется только для вечеринок. Диджейский пульт, световая аппаратура под высоким потолком, узкие столы и парные стулья по периметру. Простенько, но чистенько и аккуратненько.

— Здесь никого нет, не так ли? — шепот Инги раздался у моего уха.

А девчонка учится! Я услышал ее в последний момент. И то случайно. Половица подвела.

Интересно это она неосознанно, или сказывается общение с гневом?

— Я практически в этом уверен. Но терять бдительность не стоит.

— Как скажешь… Но меня мучают вопросы.

— Задавай. Но параллельно мы продолжим осмотр.

Инга покорно кивнула и приблизилась к стене. Какое-то время она, молча, работала маленьким кулачком. А потом вдруг спросила:

— Этот Эвон… Ты рассказывал, что он умер на твоих глазах. Как это произошло?

— Я надеялся, что ты не задашь мне этот вопрос… — обреченно пробормотал я.

— Наивный повелитель гнева, — очаровательно улыбнулась чертовка.

— И слишком податливый, — ворчливо дополнил я. — Ну что ж, слушай…

Высшее вам на задний двор! Что может быть проще, чем встреча с обычным смертным и подписание договора на душу? Не знаете? Вот и я недоумеваю, какого лешего тащусь в мир людей!

Уровень моего недоумения начал зашкаливать, когда я обнаружил Эвона закованным в цепи. Мой лучший ученик, перемотанный железом с головы до пят, сидел на стуле и мог только тихо материться.

— Возможно, стоит поменять тебя на того человека, кто смог такое сотворить… — задумчиво протянул я, осматриваясь.

Пустая комната. Голые стены да побеленный потолок. Ну, еще окно, старая деревянная рама которого скоро развалится в труху.

— Сатана…

— Дохрена веков уже как Сатана! — рявкнул я и принялся разматывать железный кокон. — Где твои напарники?

— Мертвы.

А вот это уже интересно…

— Какого ангела тут произошло?

— Не поверишь, но я понятия не имею.

— Что?! — взревел я.

Эвон подпрыгнул в остатках цепей. И покаянно начал тараторить:

— Пришли к смертному. Начали разговор. Ребята стояли на стреме. Хотя до этого момента я не понимал, зачем вообще мне напарники… Все шло хорошо, а потом бац. Кровь, крики, а я — в цепях.

Демоны, неужели какому-то ангелу вожжа под отсутствие хвоста попала, и он решил покарать грязных чертей?

Я посмотрел на помещение другими глазами. Да нет. Все чисто. Но тогда какой смысл оставлять Эвона в живых? Если не наживка, то…

Додумать я не успел. Прервал звук проворачиваемого в замке ключа.

Кажется, в режим невидимости я перешел раньше, чем об этом подумал.

Эвон бросил на меня обреченный взгляд, но покорно уселся на стул.

Скрип двери.

Минута. Другая. Третья.

Я всматривался в дверной проем так, что заболели глаза.

И наверно именно поэтому упустил момент, когда некто, сокрытый невидимостью точно так же как и я, подошел к Эвону и нанес удар.

Я успел увидеть только росчерк меча и огонь. Огонь был повсюду.

Поэтому я не задумываясь, перенесся обратно в Ад. А когда спустя несколько минут вернулся обратно, на пепелище не было ничего и никого. От Эвона осталась только кучка обугленных костей…

— Ты искал того, кто это сделал? — тихо спросила Инга.

— Да. И очень долго. Одно время я сомневался в том, что видел. Думал, что возможно Эвон жив. Но братья убедили меня, что это говорит во мне чувство вины. И что парню не было смысла инсценировать свою смерть. И я постепенно с этим согласился…

— Сат, в том, что происходит сейчас, нет твоей вины, — девушка нежно коснулась моей руки.

Проницательная малышка. Сразу поняла то, о чем я предпочел умолчать.

— Нет, Инга. Есть. Я — один из Верховной Семерки. Мы не имеем права на такие ошибки, — отрезал я, вставая.

И когда только успели сесть на диван? Впрочем, какая разница? Разговоры — это мило, но работа не ждет.

Чертовка бросила на меня осуждающий взгляд, но промолчала. И мы вернулись к осмотру дома…

Пытка шестая: человеческая

Нет ничего ужаснее гнева.[1]

Осмотр человеческого дома — занятие нудное и неблагодарное. А еще, как выяснилось, абсолютно бессмысленное. Потому что мы ничего не нашли.

— Хочешь остаться в мире людей ненадолго? — неожиданно предложил Сатана, когда мы, закончив обыск, вышли на свежий воздух.

— А можно? — растерялась я.

— А кто-то посмеет мне запретить? — усмехнулся Верховный. — Идем.

В версии одного из семерки сильнейших чертей Ада «идем» означало «перейдем к дверям гостиницы за считанные секунды».

Сатану совершенно не смутило, что мы появились из ниоткуда посреди оживленной улицы. Не обращая внимания на гомон прохожих, шум машин и огни реклам, он уверенно повел меня к огромным стеклянным дверям гостиницы «Элионариум» (ну и название!).

— Сат, как мы заселимся? У нас же нет человеческих документов! — запаниковала я.

Верховный только загадочно улыбнулся.

Честно, я так и не поняла, что он делал у широкой стойки администратора. Но буквально через пару минут нам выдали ключи от номера и проводили к лифту.

— Как? — тихо спросила я.

— Милая, я знаю, что ты ненавидишь это, но я — Верховный. А заговаривать зубы умеет любой салага первокурсник.

— Я не ненавижу это, — неожиданно для себя самой выдала я.

Сатана покосился на меня, словно ожидая продолжения.

Но тут пискнул лифт. И мы вошли в зеркальную кабину, чтобы подняться на третий этаж.

Я молчала, пока мы не оказались в номере. И только там, рухнув на широкую кровать, призналась:

— Сат, я была дурой. Оценивая вас по поведению моего отца. Считая, что это вы ждете от нас раболепия и обожания. Мне и в голову не приходило, что вы настолько проще. Открытие. Я бы сказала… Демоны, как будет «человечнее» в отношении чертей?

Сатана расхохотался.

— Милая, я тебя обожаю! — воскликнул он. — Но поверь, не все мы — душки. А я и вовсе… Я совсем не такой, как ты думаешь.

Улыбку как ластиком стерли. Помрачнев, Сатана отошел к окну и замолчал.

Я встала, подошла к нему и обняла, уткнувшись в спину:

— А я думаю, что со мной ты как раз такой, какой есть на самом деле. А все остальное — маска злобного властелина гнева, надетая для всех остальных.

— Инга…

— Не нужно, — я нащупала пуговки его рубашки, — я знаю, что я права.

— Но ты не права, — он попытался отстраниться.

Наивный повелитель гнева!

Я шагнула к нему. Он отступил. Еще шажок, и расстояние между нами вновь уменьшилось. Еще отступление.

Игра продолжалась, пока Сатана не уперся спиной в стену.

— Верховный… — позвала я, заканчивая с пуговками его рубашки и приступая к брюкам.

— Что? — хрипло выдохнул он, наблюдая за мной.

— Запомни раз и навсегда: мне плевать, каков ты где-то там с кем-то там. Мне важно лишь то, какой ты со мной. А со мной ты… — я запнулась, подбирая слова.

— Инга?

— А со мной ты тот, о ком можно только мечтать. Я благодарна судьбе за то, что она столкнула нас, пусть и не самым приятным способом.