Мятежная любовь (СИ) - Телицына Евгения - Страница 25

Но студенты любили здесь отдыхать.

И, видимо, Ника тоже.

Я без труда нашла ее. Чертовка, удивительно гармонично соединившая в себе черты лица родителей, сидела за столиком в углу и потягивала бокал вина. На столе был целый графин. И огромная тарелка фруктов.

Подходя, я продолжала рассматривать ее. Ладненькая. Стройная. Красивая. Но какая-то простая. И настоящая. Идеально подходящая истинному облику Асмодей.

— Привет, я Инга, — замерев у столика, представилась я.

— Привет. Как меня зовут, ты знаешь, — она улыбнулась. — Присаживайся. Вот твой бокал.

— Спасибо!

Я неловко приняла вино и пригубила.

— Слушай, я должна признаться, — затараторила вдруг Ника, — когда отец написал… В общем, я уже знала о тебе. Асмодей мне все рассказал. И я даже хотела сама с тобой связаться. Потому что пунктик «защищать любимую любой ценой» походу есть у каждого Верховного. И каждый из них свято верит, что лучшая защита для женщины — держаться подальше от них. И если ты хотела поговорить со мной о том, что было после плена. Да, Асмодей пытался меня бросить.

Выдав эту тираду, она залпом осушила бокал. Ее лицо потемнело. Кажется, как бы сейчас не было хорошо, ей все еще больно.

— Прости, что напомнила тебе о плохом… — пробормотала я.

— Все нормально, — она натянуто улыбнулась. — Главное вот что: Сат уже все для себя решил. Он — зло. Он — гнев. Он не достоин простого счастья. Я говорю это с такой уверенностью, потому что мой думал так же. Только гнев замени на похоть.

— И что ты сделала?

— Наорала на него, — теперь улыбка Ники стала настоящей, — и сказала, что если он сможет, глядя мне в глаза сказать, что не любит, то может смело валить на все четыре стороны.

— И он не смог?

— Ага.

Мы замолчали. Я пила вино, изредка закусывая насыщенно-фиолетовыми виноградинками. Ника ждала, пока я соберусь с мыслями.

— Сат ушел, да? — спросила она через какое-то время.

— Да. Доставил меня домой. Заявил, что я теперь по всем статьям свободна. И исчез.

— Знаешь, у тебя все не так плохо. Асмодей не сказал мне ни слова, когда они меня спасли. И объясниться пришел только после суда.

Я подавилась вином.

Я редко видела другого Верховного. Но у меня сложилось впечатление, что он не из тех, кто так поступает… Демоны, страшно подумать, что он там себе надумал, и как пережила это время Ника…

И Сатана решил, что это лучше, чем открытый разговор сразу… Ну уж нет… Я тебе устрою, Верховный!

— Что будешь делать? — спросила девушка, так и не дождавшись от меня комментария.

— Дам ему еще один день.

— А потом? — она прищурилась.

— А потом повелитель гнева познает гнев обиженной женщины, — я хищно улыбнулась.

— Мне нравится твой настрой.

Мы чокнулись бокалами. Кажется, я только что нашла нового друга.

Из дневников Сатаны: …

Привыкшие ко всему бесы уже восстановили мой кабинет. И повторно разрушать его было жалко. Поэтому сразу после подземелий я переместился в тренировочный зал.

И разнес с десяток манекенов.

Не полегчало. Но пар я выпустил.

Демоны, одно Высшее знает, как бы я хотел сейчас быть с Ингой.

Но куда уж там… Неуравновешенный, вечно атакуемый Верховный с неожиданно свалившимся на голову сыном — сомнительная пара для молодой женщины…

Сын… Первое время это было нормой. Ну, как нормой… Просто, мы не считали нужным контролировать себя. Делали что хотели, с кем хотели, как хотели… Темные были времена… Озлобленные были мы…

В итоге все же как-то постепенно мы взялись за ум. Появились наши основные ветви. Дома, берущие начало от Верховных. И пропали случайные детишки.

Последний мой ребенок… Столетия прошли.

Я остановился одним из первых.

И вот теперь сын. Гениальный идиот, подписавший себе смертный приговор.

Я уселся на маты и схватился за голову.

— И как же я должен поступить, Эвон? Как?

Закон суров, но это закон. И требует он одно — смерть. В лучшем случае я смогу выторговать изгнание.

Демоны, да я и сам хотел его убить! И почти убил!

А теперь…

— Мне нужно привести себя в порядок и поговорить с Асмодеем.

Я резко встал и переместился.

Братец, кажется, живет в «Трех демонах». И в университете. Интересно, Ника его вообще видит?..

Все это пронеслось в моей голове за те секунды, что я открывал многострадальную дверь заведения и влетал в просторный зал.

Удар о стену и жалобный треск дерева привлек внимание всех в забегаловке. Но стоило им увидеть, кто на пороге, посетители мигом уткнулись в свои тарелки. Все, кроме недоуменно разглядывавшего меня брата.

Я быстро пересек зал и уселся за его стол.

— Коньяк! Бутылку! И что-нибудь закусить! — рявкнул подлетевшей официантке.

Асмодей неодобрительно хмыкнул, но промолчал.

Девчонка принесла заказ через несколько секунд. Бутылка, две коньячки. И закуски. На роту солдат! Нарезка мясная, нарезка овощная, сырная тарелка, лимон, горький шоколад… Кажется, растерявшийся повар на всякий случай собрал все, что по его мнению подходит под определение «закуска».

Правильно, кому хочется злить властелина гнева…

Я наполнил бокал для Асмодея. Чокнулся с ним бутылкой. И залпом осушил половину.

— Так, либо дело совсем дрянь, либо у тебя поехала крыша, — резюмировал Ас мое поведение. — Инга?

— Эвон, — выдохнул я и потянулся за лимоном.

— Сбежал? — брат аж на стуле подпрыгнул.

— Хуже…

— Хуже?! — второй подскок.

— Хуже…

— Сат, ты меня пугаешь. Что происходит?

Я допил бутылку. Снова рявкнул на официантку, чтобы принесла вторую. И начал рассказывать…

— …так что, брат, Эвон — мой сын.

Асмодей отнял у меня бутылку и приложился к ней сам.

— Что делать будем?

— Если бы я знал, то не пытался бы сейчас напиться в твоей компании, — я вернул себе алкоголь.

Сообразительная официантка уже без моих воплей принесла нам еще две бутылки. И поставила передо мной тарелку с фирменным шашлыком. Заботливые тут все какие…

— Слушай, брат, давай посмотрим правде в глаза. Что это меняет? Эвон похитил двух женщин. Из-за него погибло несколько чертей. И он хотел отправить всю Семерку в могилу.

— Согласен. И вся ирония в том, что он — действительно талантливейший из моих отпрысков. И отец во мне, сговорившись со стратегом, требует оставить парня в живых и использовать в своих целях.

Вот и сказал. Сейчас Асмодей будет пытаться меня бить.

Однако вопреки моим ожиданиям Верховный долго меня разглядывал. Потом невозмутимо пригубил из коньячки. И спокойно спросил:

— Ты хотя бы проверил?

Я подавился шашлыком.

— Нет. Я что должен был запихнуть его в человеческую клинику и кровь взять?

— М-да, появление семьи и любимой точно сказалось на твоих умственных способностях, — криво улыбнулся брат. — Ты еще мне скажи, что у тебя в лабораториях ничего нужного нет? Ни для нашей проверки, ни людских аналогов?

— Ну, есть, — неохотно признал я.

— Так иди и проверь!

— И?

— И потом пойдешь к Люциферу каяться и просить совета!

— Может просто его прихлопнуть и перестать мучиться… — пробормотал я, потянувшись за куском мяса.

— Знаешь, Люцифер — не самый лучший брат на свете, но я все же по-своему его люблю. Так что пусть живет, — с нечитаемым лицом заявил Асмодей.

Мне потребовалась целая минута, чтобы вникнуть в смысл его слов.

— Брат, ты совсем… — начал я отповедь. Но меня прервал громкий смех Аса.

Этот несносный мальчишка еще и издевается!

Я уже собрался напомнить ему, кто тут старше и опаснее. Но неожиданно расхохотался сам.

— Полегчало? — отсмеявшись, спросил брат.

— Не особо, — признался я. И поспешно добавил: — Но спасибо за попытку.

Ас только головой покачал и вернулся к еде.

А я, подхватив остатки выпивки, переместился к себе.

Я решил послушаться Асмодея. И сделать тест. Какой бы дикостью это не казалось.