Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 19

Мне стало стыдно. Думаю о человеке всякую гадость, а он обо мне же заботится.

— Да, — сказала я, — спасибо.

"Горячий" чай, в отличие от холодного, — генномодифицированное растение, приспособленного к вегетации в холодном климате Старой Терры. Растения не генерируют плазму так, как люди и животные, наделенные пирокинетической паранормой, но отдают тепло в ледяной воздух с непринужденной легкостью, не превращаясь в хрупкие ледышке в зимние лютые холода. На Старой Терре культивируют много "горячих" растений. Планета не просто на полном самообеспечении, что удивительно для такого ледяного мира, но и поставляет на федеральные рынки ягоды, фрукты, зерно, кофе, чай… Плюс туризм, да. Верфи на орбите Юпитера. Старейшая научная база на Меркурии. Сеть развлекательных комплексов у Сатурна. Терраформированный до полного комфорта Марс. Что еще я забыла… А, Селеналэнд на Луне. Не бывали? Найдите время, слетайте. Древнейший в Федерации город-миллиардник на планетарном спутнике.

— Остыло? — спросил Антон, и, не дожидаясь ответа, накрыл кружку своими ладонями — прямо поверх моих рук.

Я сразу почувствовала тепло, разливающееся от его пальцев. Ласковый солнечный жар, который в любой момент может стать смертоносным. Паранорма пирокинеза — самая мощная из всех известных по разрушительному своему потенциалу. Ею можно спалить все вокруг радиусом до ста километров, если очень постараться… а можно подогреть кружку с чаем. До той самой неуловимой грани, за которой жидкость станет обжигающей.

— Спасибо, — поблагодарила я, поднося кружку к губам.

— Не за что.

Горячая ладонь по волосам, прикосновение нежное, почти невесомое, будто солнечный лучик гладит… я прикрыла глаза, пытаясь полнее воспринять новые чувства. И меня тут же сдернуло в тяжелый сон!

Орбитальный перелет, устройство в отеле, поездка к черту на рога аж в Каменное море, зря думаете, что это близко, ничего не близко, а очень даже далеко. Ну да, глайдер вела не я, а Митирув, но два часа на дорогу. Затем удочки, костер, вкусная рыба. И нет меня, на самом интересном месте.

Проснулась от холода. Покрывало не спасло, я замерзла так, как не мерзла уже очень давно. Потаращилась какое-то время н0000а прозрачные стены палатки, соображая, кто я и где я. Из приоткрытого клапана тянуло ледяным сквозняком и холодными запахами близкой воды. На какой-то миг мне показалось, будто я вернулась на Старую Терру. Но в воздухе не витал характерный привкус вездесущего снега, значит, не Терра.

Я сделала над собой чудовищное усилие и села. Потом встала. Выползла на солнечный свет, отчаянно надеясь, что утренние лучи согреют хоть как-то.

Каменные волны летели за горизонт, и охряно-оранжевый рассвет вспыхивал на их макушках ослепительным огнем. Подножия волн подсвечивали блики от озер и ночных мерцающих цветов, еще не собравших свои лепестки для дневного сна. И сквозь сияние нового дня продолжали течь звездные реки, побледневшие в сравнении с ночным великолепием, но никуда не исчезнувшие. Таммееш. Здесь звезды видны на небе даже днем.

Наша компания уже растеплила костер, подогревая оставшийся с вечера улов. Главное правило: не увозить с собой, съедать на месте. Ах, больше внутрь не лезет? Значит, поймал больше положенного, лови штраф.

Митирув, свеженький, как огурчик, потчевал Таську завтраком, и что-то ей рассказывал, судя по блестевшим глазам Кудрявцевой — что-то смешное. Тьфу, видеть их не могу! Таська — дура, и гентбарец идиот. О чем они думают?!

Таня с Крисом снова проехались по Дракону. Ухо мое уловило подробность: мужик увидел девушку, которая ему очень понравилась, даже перекинулся с нею парой фраз, а вот визит спросить — не спросил. И теперь Страдает. Смешной. Как можно страдать из-за такой ерунды…

— Очень даже можно, — встряла я, за Дракона что-то вдруг обидно стало. — Упускаешь возможность, потом жалеешь, что упустила, когда могла бы не упустить. Разве у вас такого никогда не бывало?

Таня засмеялась, и сказала, что никогда. Любая возможность хватается сразу. А если не схватила, то туда ей и дорога, не та это, значит, была возможность. Я не стала спорить, остро пожалев, что вообще влезла в разговор.

Антон отдал мне свою куртку, и у меня не хватило силы воли отказаться. А надо было, потому что повторялась история с лантаргом Поункевалем. Хороший человек, но не могу я его поцеловать, не могу и все, треснуть мне, что ли?! Вчерашним вечером померещилось что-то, сейчас все встало обратно на свои места: не могу! Таська — может, у нее все настолько легко и красиво получается, а я… Как это, взять незнакомого по сути человека за руку и поцеловать его? Увольте, я не могу. И он что-то такое тоже чувствует, потому что никаких лишних прикосновений, никаких особенных взглядов, просто формальная вежливость: девушка замерзла, дадим девушке теплую куртку. Дернуло же так глупо заснуть вчера! Если бы я не уснула…

Мужчины — это не твое, Эля. Смирись.

На обратном пути Митирув специально повел машину кружным путем, чтобы показать нам вид на Каменное море сверху. У Моря был эпицентр — огромная чаша, заполненная зеркальной массой. Я сначала подумала, — озеро. Но нет, это было не озеро…

Ведь именно сюда пришелся основной удар пространственно-временного коллапсара. Зона, запретная для посещений даже до сих пор. Говорят, там время течет в разные стороны и завихряется самым причудливым образом: кто-то стареет стремительно, три внешних секунды равняются целой жизни внутри опасной каверны, кто-то уходит во младенчество, но большинство, конечно же, пропадает без вести. И все равно легенда о том, что можно вынести оттуда что-то ценное, живет до сих пор. Если будешь умным, если проявишь смелость, хитрость и ловкость, если… Планетарная полиция таких ловит и карает безжалостно: депортацией из локального пространства Ратеене без права вовзращения. Второго «Бешеного Солнца» нам только еще не хватало.

— Похоже на Русалку, — заметил Крис, обозревая открывшийся вид.

— Хм, — засомневалась Таня.

— Ты там не была, любимая. А я был. Очень похоже…

— Русалка? — с любопытством спросила я, активируя терминал.

Недалеко от Нивикии — всего-то навсего парсек семнадцать. Правда, в буферной зоне между Федерацией и Врамеулом… Врамельвы — это неприятно. С ними у нас вооруженный до зубов нейтралитет. Серьезной войны пока нет, и, надеюсь, не будет, а вот конфликты, они случаются.

Очень интересно! Локаль Русалки помечена как запретная для посещения всеми видами и классами гражданских частных транспортных средств. Причем метка не сказать, чтобы старая. Текущий стандартный год.

— Крис, — сказала я, — вы обнаружили структуру, подобную Каменному морю, на планете или в пространстве?

— Обнаружили! — фыркнул Крис, оборачиваясь ко мне. — Это она нас обнаружила!

— Это как? — я жадно подалась вперед. — Расскажи!

— Да что рассказывать, — нетерпеливо выговорила Таня. — Была у нас сторожевая база в локали Русалки, за лупоглазыми следить. Теперь ее нет.

Лупоглазые — это на сленге спецназа врамельвы и есть. Ну, что сказать, десант убийственно точен в характеристиках. Глаза у этих наших недружелюбных братьев по разуму действительно большие и выразительные, потому что фасетчатые.

Врамельвы — раса, родственная гентбарцам, тоже насекомые, но далеко не такие красивые. И общественное устройство у них попроще, всего три гендера, и договариваться с ними сложнее намного. Силу они понимают хорошо, а вот слова — не всегда.

— Это врамельвы вас раскатали? — спросила я.

— Если бы они, то было бы кому сейчас чистить жвалы, — сердито отозвался Крис. — Нет, не они. И вообще, это засекречено!

— У меня есть допуск! — быстро сказала я. — Я — доктор археологических наук, с дипломом первой степени. Древние смертоносные артефакты — одна из моих специализаций.

— Допустим, — усмехнулся Крис, — но у других-то такого допуска нет.

— Тогда вернемся, и ты мне расскажешь все, — потребовала я. — В приват-режиме! Если уж это так секретно.