Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон - Страница 25

— Я и так донесу тебя, не ради благодарности, — ответил Лесков, с тревогой поглядывая на монитор, стоявший у изголовья кровати мальчика.

— А ради того, чтобы я нашел для вас определенных полукровок и активировал для вас «арки», — Лунатик слабо усмехнулся. — Я помню. Кстати, хочу извиниться за тех охранников, что напали на вас. У меня не хватило сил одновременно запереть и их, и ученых в разных комнатах, и в то же время открывать двери для вас. Слишком много мелких предметов, на которых приходилось концентрироваться. Даже «арку» активировать проще.

— Так это был ты? — хмыкнул Фостер. — Что ж, спасибочки…

— Кстати, об ученых, — произнес Лесков, обернувшись на дверь. — Возможно, нам действительно стоит на пару минут задержаться.

— Не понял? — Эрик недоверчиво посмотрел на Дмитрия.

— Я разрешаю вам немного «отвлечься», но с одним условием. Миллера вы оставите в живых.

— Барон, вы сейчас издеваетесь надо мной? — не выдержал Фостер. — Из всех присутствующих в этом гребаном здании он меньше всего заслуживает милосердия.

— Вот именно, — ответил Дмитрий, после чего обратился к мальчику. — Ты позволишь нам здесь немного «задержаться»?

— Я ждал Эрика со дня его побега, — отозвался мальчик. — Могу еще подождать пару минут. Пароль от замка конференц-зала — NW851. Среди охраны — обычные люди.

Лунатик не ошибся. Комбинация знаков действительно оказалась верной, и Эрик без труда открыл дверь, ведущую в помещение. Его появление стало для присутствующих настолько неожиданным, что охрана была убита на месте. Комната утонула в испуганных криках и мольбах, но Фостер продолжал расстреливать своих жертв так хладнокровно, будто давил жуков. Пока в помещении не остался только один человек. Доктор Миллер стоял, прижавшись к стене, и не сводил затравленного взгляда с наведенного на него пистолета.

— Ну, здравствуйте, доктор, — манерно растягивая слова, произнес Эрик. — Что же это вы такой неразговорчивый? Обычно вы любите насвистывать веселые мотивчики, когда работаете, а сейчас что-то немного погрустнели. Неужели это модно — встречать старых знакомых с такими постными лицами?

— Я никогда прежде вас не видел, — выдавил из себя мужчина, чувствуя, как от страха дрожит его голос.

— Ну как же? — наемник деланно удивился. — Может, вам что-то скажет номер 299? SW.?

— Вы — тот беглый полукровка, да?

— Бинго! — Фостер довольно осклабился. — И раз вы угадали ответ на первый вопрос нашей викторины, мы.

— Довольно, Эрик, — произнес Дмитрий, неспешно заходя в зал и окидывая взглядом лежащих на полу мертвецов.

— Э, нет, Барон, я только начал свое развлечение.

— Вы хотите застрелить его?

— Я не просто хочу. Я сделаю это.

— Что же. Для наемного убийцы вам не хватает творческого подхода.

Ученый испуганно перевел взгляд с человека, говорящего на незнакомом языке, но что бы его слова ни означали, они произвели на полукровку нужный эффект.

Криво усмехнувшись, Фостер все-таки опустил пистолет и уже с откровенным интересом позволил русскому показать, что в его понимании означает «творческий подход».

— Сэр, что вы от меня хотите? — промямлил ученый, когда Дмитрий неспешно приблизился к нему. Но уже через секунду до мужчины дошло, с кем он имеет дело. Глаза иностранца окрасились медным прежде, чем Миллер успел зажмуриться. Когда же он вновь открыл глаза, то тупо уставился перед собой невидящим взглядом.

— И что теперь? — лениво поинтересовался Эрик, все еще не понимая, что Барон только что сделал.

Дмитрий обернулся на наемника и спокойно, почти ласково произнес:

— Одолжите ему, пожалуйста, свой нож.

Фостер подчинился, и его губы искривила жестокая улыбка, когда доктор Миллер оголился по пояс. Затем ученый взял в руки нож и, насвистывая какую-то веселую песенку из черно-белого американского кино, принялся аккуратно срезать с себя кожу. Он чувствовал адскую боль, но уже не мог остановиться.

IX

Позже Эрик еще долго будет вспоминать увиденное. Доктор Миллер собственноручно срезал с себя кожу, да так спокойно, словно для него это было обычной рутиной. Вот только боль, исказившая его лицо, ясно давала понять, что на самом деле испытывает этот ученый. Его глаза кричали от ужаса, по щекам текли слезы, но с губ по-прежнему слетала веселая мелодия, которую он так часто насвистывал, занимаясь любимой «работой».

И Фостер не мог не наслаждаться этим зрелищем. Будучи от природы брезгливым, он тем не менее желал досмотреть спектакль до конца, подмечая малейшие изменения на ненавистном лице Миллера. В этом было какое-то страшное, если не сказать, садистское удовольствие — наблюдать за тем, как страдает твой самый ненавистный враг. Человек, который с легкостью причинял боль другим, теперь оказался жертвой собственной жестокости.

«Да, пуля — это слишком милосердно для такой твари, как ты», — думал Фостер, глядя на окровавленного мужчину. «Может, сейчас ты вспомнишь, как проделывал то же самое со своими подопытными, сука!»

Дмитрий словно чувствовал эмоции наемника и поэтому позволил ему на какое-то время задержаться в этой комнате.

Сам же он равнодушно смотрел куда-то в пол, словно происходящее его не касалось. Однако в памяти почему-то отчетливо промелькнуло лицо Бранна Киву, точнее его вежливая аристократичная улыбка. Наверняка, румын оценил бы его «творческий подход», и от этого одобрения Дмитрию сделалось немного не по себе. Он полагал, что никогда не уподобится Бранну в его жестокости, так почему же сейчас они были настолько похожи? И, главное, почему он, Лесков, в данный момент нисколько об этом не жалел?

Чтобы отбросить от себя ненужные мысли, Дмитрий обернулся на Эрика и произнес:

— Нам пора.

Затем он покинул комнату.

Следующие несколько секунд Фостер все еще продолжал наблюдать за мучениями своего врага, но затем неспешно направился следом за Лесковым. На какое-то время он даже забыл, что находится в США, а его целью является непосредственно Лунатик. Расправа над местными сотрудниками вытеснила из головы все мысли, заменив их сначала кровавым зрелищем, а затем странным, несвойственным Эрику ощущением. Ощущением… Благодарности? Да, это была благодарность, настолько чуждая и несвойственная Фостеру, что невольно озадачивала его. Она не походила на ту, что испытывал Эрик, когда Лесков вернулся за ним на поверхность. То были скорее удивление и злорадство, мол, без меня вам не справиться, но сейчас… Сейчас это было нечто куда более искреннее и глубокое, как бывает у человека, над которым долго и жестоко издевались, и за которого наконец отомстили. Дмитрий, сам того не осознавая, уничтожил детский страх Эрика, и сейчас Фостер сожалел лишь о том, что остальные подопытные Миллера не могли насладиться столь долгожданной местью вместе с ним.

Однако к этой благодарности примешивалось нечто еще, уже хорошо знакомое и куда более понятное — чувство страха. Наверное, впервые с момента их встречи с Дмитрием, Эрик наконец осознал, кто такой Черный Барон на самом деле. В нем была та самая тьма, которую он старательно прятал под красивой маской спокойствия, и которой впервые по-настоящему позволил вырваться на свободу. Лесков использовал свою способность в самом жестоком ее проявлении, и это не могло не ужаснуть. Эрик до последнего был уверен, что подобное исходит именно от Киву, а Дмитрий — лишь его послушная неприхотливая тень. Но сегодняшнее зрелище разрушило устоявшуюся картинку. И теперь, зная о подобном, и повернись время вспять, Эрик никогда в жизни не подписался бы убить Черного Барона. Ведь в тот день, когда его обнаружили в России, на месте доктора Миллера мог оказаться он сам…

Проверив оставшиеся закрытые комнаты сектора С и ничего в них не обнаружив, мужчины вернулись к Лунатику. Мальчик лежал неподвижно, закрыв глаза, словно прислушивался к состоянию своего организма. Но вот, уловив звук приближающихся шагов, он повернул голову к входной двери и тихо произнес:

— Вы быстро управились.