Цена Любви (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка" - Страница 17

— Где она? — поинтересовалась я обманчиво спокойно.

Рука машинально усилила давление на ножницы, и по горлу свекрови скатилась алая капля крови. Пока одна.

Елизавета Дмитриевна поморщилась. Её взгляд стал более осознанным, а от былой доброжелательности в нём не осталось и следа.

— А ты хитрее, чем кажешься, — прошипела она, и по комнате разнёсся её скрипучий смех. — Только ничего ты этим не добьёшься.

Моя рука дрогнула, а острие, вжатое в её горло, прочертило на коже порез. Но женщина даже не обратила на это внимания.

— Мать всегда, любой ценой готова защитить своё дитя. И я защищала своё, — прокаркала Елизавета Дмитриевна. — Сквозь боль и родовые муки она отдаёт ему частичку себя, чтобы всегда быть рядом и оберегать. Ты можешь убить меня, но я ничего тебе не скажу.

Глаза женщины закатились, подбородок задрался, и кровь тонкой струйкой скатилась на шёлковое бельё.

Пульс под моими пальцами был в норме. Отбросив ножницы, я принялась бить её по лицу, но тщетно.

Елизавета Дмитриевна больше не реагировала.

Чертыхнувшись, я быстро переодела чистую блузку и, схватив сумку, бросилась к входной двери, натягивая по дороге босоножки. Провозилась столько времени и впустую! Единственная надежда оставалась на Алёну. Если и она мне не поможет, оставался последний вариант – Красавчик! И я была готова пойти и на этот шаг.

# # #

Моя «Ауди» стояла на своём месте, будто только вчера я её тут оставила, и не было никакого похищения. Сложно было совладать с нахлынувшими чувствами, стоило мне только сесть в салон. Детское сиденье сзади, Женькино фото на панели управления, и даже талисман на удачу, болтающийся на зеркале дального вида, который смастерила мне она.

Но я тут же мысленно дала себе пинка. Соберись! Слезами делу не поможешь! А через несколько минут я уже выруливала на проспект, взяв направление к банку. Я постаралась успокоиться, и мне это почти удалось. По крайней мере, в банк я вошла совершенно без слёз и  признаков паники на лице. Не останавливаясь, я бегло оглядела операционный зал и сразу же направилась к стеклянной кабине с

паспортом и документом, удостоверяющим, что я здесь арендую ячейку. Время играло против меня. О том, что охранник уже мог вернуться домой и поднять тревогу, я старалась попросту не думать. И хоть о ячейке в банке Влад не должен был знать, всё же стоило поторопиться.

Солгала бы, сказав, что за все года нашего брака я никогда не задумывалась о будущем. Более того, я точно знала, что наш брак с Владом не долговечен, потому и подготовилась на славу: хватило бы не только на первое время — на те деньги, что мне удалось отложить, можно было безбедно жить несколько лет.

В боковом коридоре, ведущем в подвал, меня встретил охранник, и под его бдительным взглядом я подошла к решётке, которую он же передо мной и распахнул. Передав ключ ожидавшей внутри девушке, я задумалась: сколько денег взять из заначки? Не факт, что я ещё раз смогу сюда вернуться, но и гулять по городу с пачками долларов тоже опасно. Девушка тем временем отрыла ячейку, достала металлический ящик и оставив тот на столе, отошла к решётке. Ещё одно мгновение на раздумья, и, вытащив из ящика четыре пачки долларов, туго перетянутые резинками, я затолкала их в сумку.

Охранник проводил меня назад в операционный зал, а через пару минут я уже обессиленно откинулась на спинку сиденья в своей машине. После зелья своей свекрови я всё ещё чувствовала смертельную усталость, упадок сил, а ещё в душе поселился неосознанный страх. Он, словно змея, свернулся внутри холодным клубком. Впрочем, последнее можно было списать на чрезмерную нервозность. Выходя из банка, я чувствовала, как кровь в висках стучала отбойным молотком и я каждую секунду ожидала услышать за спиной: «Стойте», «Держите ее».

Потерев ладонями пылающее лицо, я завела мотор и, вырулив с парковки, взяла направление в сторону улицы Кирова.

Через пятнадцать минут я уже парковалась возле новой пятиэтажки. Подъездов здесь было три, и судя по всему, квартира тридцать шесть должна быть где-то посередине. Дом был полностью новым, даже замка или домофона здесь ещё не было. Это не могло не вызвать недоумения. Ничего себе, сколько же нынче зарабатывают помощницы по хозяйству? Охранник мне лишь слегка кивнул, и вскоре я уже стояла перед квартирой «36». Длинный убогий коридор выразительно контрастировал с вычурным фасадом здания, но, предполагаю, это скоро изменится. Лицевая отделка здесь шла полным ходом: вдоль стен были расставлены строительные материалы, пахло свежей краской.

— Деньги принесла? — произнесла Алёна вместо приветствия.

— Принесла, — уверенно ответила я.

— Деньги принесла? — произнесла Алёна вместо приветствия.

— Принесла, — отозвалась Влада, пройдя вслед за ней в миниатюрную кухню.

Из-за нагромождения коробок и всякого хлама кухня была так мала, что казалось, если двое вздумают в ней пообедать, то третьему тут уже делать нечего — места попросту не хватит. Присев на скрипящий табурет, она поставила сумку на колени и опасливо вытянула ноги.

— Кофе будешь?

Не дожидаясь ответа, Алёна бухнула на плиту эмалированный чайник — оказывается, что такие ещё существуют. Из того, что Влада успела рассмотреть, сама обстановка была более чем скромной. Непонятным оставалось одно: откуда у Алёны новая квартира в довольно хорошем районе? Понятно же, что бабушкино наследство к этой новостройке никакого отношения не имеет.

— Откуда у тебя эта квартира? — поинтересовалась она в лоб, хотя и так уже знала ответ на свой вопрос.

— Твой муж подарил, — беспечно отозвалась Алёна.

А Влада лишь хмыкнула — не поскупился её благоверный.

— Извиняй, арабики нет, — Алёна поставила перед ней дымящуюся чашку, и по кухне разнёсся неистребимый запах «Нескафе». — Деньги давай.

Помедлив пару секунд, Влада вытащила из сумки три пачки долларов, перетянутые резинками, и положила перед собой на стол. Алёна уж было протянула к ним свою цепкую ручку с перламутровыми коготками, но Влада ловко сдвинула их в сторону, накрыв своей ладонью.

— Сначала рассказывай то, что хотела.

— Хм, а ты изменилась, — резюмировала Алёна, закуривая.

— Влад всё это провернул, чтобы ты его другими глазами увидела, — отозвалась она после минутной паузы. — Не убеги ты в тот день, он бы тебя спас из рук похитителей. А потом и Женьку. Ты бы угомонилась и полюбила его, хеппи-энд и все довольны. Но ты убежала.

— И?

— И всё.

— Что всё? Женька где?

Влада уже не скрывала своего раздражения.

— А этого он мне не рассказывал. В тот же день появилась старая карга, которая и вышвырнула меня на улицу, — Алёна сделала паузу и, пригнувшись к Владе, горячо зашептала:

— Это я должна была быть на твоём месте. Ты как та собака на сене — сам не гам, и другому не дам. Эта я его постоянно поддерживала, я давала ему то, что ты дать просто не в состоянии. Ты ведь не женщина даже, ты кусок льда.

Разочарование навалилось на Владу словно тонна кирпичей. Эта ниточка тоже вела в никуда!

Оставался всего один вариант, и от осознания того, к кому ей предстояло обратиться, накатывала волна неприятия и злости. Должно быть, вся гамма эмоций красочно отобразилась на её лице, потому что Алёна расценила их по-своему.

— Да не смотри ты так. Я тоже достойна счастья! Только мне за него надо ой как ушками шевелить. Тебе не понять, значит, и судить меня тоже не тебе!

— Ну почему же. Прекрасно тебя понимаю, — отозвалась Влада, поднимаясь со своего места. — Заняться тебе нечем, решила и меня от дел отвлечь. Всё, что ты рассказала, мне и без тебя известно.

— Нет, ты послушай!

Вскочив вслед за ней, Алёна толкнула её в плечо, заставляя вновь опуститься на прежнее место.

— Мне-то уже тридцатник светит, и одна голь перекатная попадается. А если и встретится кто посолиднее, так поматросят и бросят. Хорошо, если без залёта. Уже три раза скоблили! Вроде и идёт череда мужиков, провались они! А вместе с ними и слава, которая бежит уже впереди меня. И отказывать становится нелепо. И жениться никто из них не предлагает. А зачем? Когда можно и так. Куда тебе, дуре, меня понять, если ты даже не в состоянии увидеть очевидного: тебе выпал шанс на миллион, а ты нос воротишь…