Искушение для искусителя (СИ) - Телицына Евгения - Страница 6
- Предыдущая
- 6/41
- Следующая
– Тогда выбирай место, - невозмутимо откликнулся Асмодей.
Я задумалась. Лопатка?.. Щиколотка?.. Основание шеи?.. Внутренняя сторона бедра?.. Дав себе мысленную затрещину за последнее предположение, я попыталась сосредоточиться. Нужно было выбрать скрытое место. Но такое, чтобы искуситель понял, как важно то, что он согласился меня учить. Как я ценю это.
Асмодей ждал, с ехидной улыбкой наблюдая за моими мыслями. Уверена, что он читал мое лицо как раскрытую книгу.
Я еще раз перебрала в голове все возможные варианты. Убедилась, что запястье действительно было бы самым логичным решением, но не для меня. И решилась.
– Здесь, - выдохнула, приложив ладошку к ребрам с левой стороны.
Верховный проследил взглядом путь моей руки и задумчиво прикусил нижнюю губу. Жесть безобидный по сути, но наполненный по содержанию на столько, что у меня возникло ощущение, что я сижу перед ним абсолютно голая.
– Я должен прикоснуться к выбранному месту, чтобы нанести печать, - хрипло пробормотал Асмодей.
– Вы хотите, чтобы я разделась прямо здесь?! – потрясенно воскликнула я.
Несколько чертей, сидящих за соседними столиками, повернулись в нашу сторону.
– Нет, - рявкнул искуситель, и народ тут же вернулся к своим тарелкам. – Идем.
Он встал из-за стола и подал мне руку.
– Кккуда? – запинаясь, спросила я, покосившись на протянутую ладонь.
– Провожу тебя домой.
Из дневников Асмодея
Мы с Никой вышли из «В гостях у Вели» и остановились около одной из кадок. Я повернулся к ней и столкнулся с полным недоумения взглядом. М-да, кажется, я совершенно выбил ее из калии.
– Ника, я понятия не имею, где ты живешь, - объяснил остановку.
Девушка стушевалась.
– Простите. Идемте.
– Идем.
На самом деле я был ужасно зол! На себя. На этого Оливера. И даже на Нику! Язык чесался спросить, зачем она вообще связалась с этим ненормальным чертом. Но я молчал. В конце концов, это ее дело. И меня ее личная жизнь не касается. Совершенно не касается.
Хар, выглядит так, словно я пытаюсь убедить в этом сам себя!
А дочка Евы, красная до корней волос, послушно семенила рядом, даже не подозревая о том, что творится в моей голове. И это хорошо. А то убежала бы в Рай от неожиданного внимания Верховного…
– Мы пришли, - ворвался в мои мысли тихий голосок.
Я поднял взгляд на дом, у которого мы остановились. Низкий, приземистый, с покатой крышей и выкрашенными в серый цвет стенами. Все те же резные ставни на окнах. Та же тяжелая дубовая дверь. И те же маленькие статуи на огненной лужайке.
– Все в порядке? – насторожилась Ника, видимо что-то увидев в выражении моего лица.
– Ты живешь в старом доме отца?
И зачем спросил? Вижу же, что да.
Я ни с чем не перепутаю дом, к которому волок Еву после нападения. И даже глубокой ночью в тусклом свете узнаю ступеньки, на которых разговаривал с Иером об этой взбалмошной душе.
– Да. Съехала от родителей не так давно, - растерянно ответила чертовка.
Но я едва ли ее расслышал, погруженный в воспоминания. О первой встрече, о наших вечных пикировках, о последнем разговоре…
Я тряхнул головой, отгоняя тени минувшего, и повернулся к Нике.
– Ты позволишь? – взглядом указал на ее левый бок.
– Давайте хотя бы в дом зайдем, - тихо попросила она.
– Нет, - резко отказался я. Но, заметив испуг на ее лице, тут же мягко объяснил: - Ника, мне не нужно тебя раздевать. Я поставлю печать через ткань.
Что-то промелькнуло в ее глазах. Что-то похожее на смесь облегчения с сожалением. Но она быстро отвела взгляд и кивнула:
– Хорошо.
Я аккуратно приобнял девушку, положив правую руку на ее ребра слева под грудью. И с удовольствием вдохнул сладковатый цитрусовый запах, идущий от ее волос. В штанах внезапно стало тесно, и я едва не зарычал. Эта чертовка странно влияет на меня. Пробивает все мои барьеры и уничтожает многовековую выдержку.
Я всегда умел владеть собой. А сейчас…
– Готова? – шепнул на ушко, с трудом поборов желание прикусить мочку чудесного маленького ушка.
– Да… - выдохнула она.
Я слышал, как быстро бьется ее сердце. Чувствовал, как она напряжена. Поэтому обнял ее второй рукой, крепко прижав к своей груди.
– Носи мою печать с гордостью, Ника Иерон Искуриус, - скороговоркой пробормотал и начал творить.
Девушка йокнула и обеими руками вцепилась в мое предплечье. Но уже через секунду взяла себя в руки и расслабилась.
– Готово, - я все же позволил себе оставить быстрый поцелуй на ее шее.
– Спасибо… наставник, - откликнулась она, мягко убирая мои руки.
– Теперь тебя никто не посмеет обидеть, - «да и тронуть, без моего разрешения, не посмеют» - чуть не добавил я, но сдержался.
– Спасибо.
– Увидимся завтра на лекции.
Ника не ответила. Моя новая подопечная задумчиво ощупывала ребра. А я, при виде этого зрелища, тихо ругнулся и поспешил убраться подальше. Понятия не имею, что в ней такого. Но рядом с ней я постоянно на грани.
Прогулка по Аду нисколько не способствовала прояснению моих мыслей. Я снова и снова думал о Нике. О том, как приятно прижимать ее к себе, вдыхать ее запах…
– Асмодей!
– Ох, хар! – ругнулся я, судорожно пытаясь сообразить, как лучше поступить.
– Верховный, мне нужно с тобой поговорить! Стой!
Я остановился. Схватил Еву за талию и перенес нас к ней домой.
– Какого…
– Ева, ори на меня в своем доме, а не посередине улицы! – перебил я. – Пожалей остатки моей репутации!
Бывшая душа бросила на меня взгляд, в котором читалось что-то типа «а я смотрю, ты совсем головой поехал» и рассмеялась.
Я выдохнул. Значит, она еще не знает о печати. Значит, в ближайшее время она не полезет меня душить. А она ведь может. Ева в гневе – это что-то!
Любимая женщина Иера отсмеялась, поправила волосы и велела:
– Пошли на кухню, Ас.
Я не рискнул спорить.
Мы быстро пересекли холл, обошли широкую центральную лестницу и завернули в темный служебный коридор. И спустя полминуты оказались в рабочей зоне.
Чертовка быстро разогнала всех слуг и сама принялась заваривать чай.
Я уселся за столик у стены и стал ждать.
Ева изменилась. Повзрослела. Даже заматерела что ли… И внутренние изменения оставили свой отпечаток на ее внешности. Черты лица стали немного острее. Взгляд… К былой красоте и проникновенности, добавилась странная смесь из суровости и скрытых переживаний.
И я даже знаю, каких переживаний.
Даже став чертовкой, Ева сохранила человеческие взгляды и оберегала Нику, как ни одна мать в Аду не стала бы…
– Вот, - она поставила передо мной чашку и вазочку с вареньем и села рядом.
Меня снова накрыла волна воспоминаний. И откуда только взялась эта сентиментальность? Неужели спустя столько веков начал-таки стареть?
– Учти, Верховный, снова опрокинешь варенье – убирать будешь сам, - улыбнулась Ева, явно тоже вспомнив нашу первую встречу.
– Слушаюсь и повинуюсь, - подмигнул я.
Мы замолкли, наслаждаясь ароматным чаем. Ева вытащила из шкафчика какие-то конфеты. И поставив их на стол, заговорила:
– Асмодей, я хотела поговорить… даже попросить…
– Ева, - перебил я, - я знаю, что ты хочешь мне сказать. Никто не посмеет обидеть твою дочь. Не глупи.
– Легко тебе говорить… - пробормотала она в сторону.
– Милая, откуда вообще в твоей прелестной головке взялись такие панические мысли?
Бывшая душа смутилась.
– Понимаешь, - тяжело вздохнула, - я как-то легко смирилась в свое время с тем, что должна забирать души. Хотя сама забрала-то… Того сектанта… Да и он заслужил…
Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Я не торопил. И вскоре она продолжила:
– Ас, ты же сам знаешь, я – человек. Была человеком, и под всей этой шелухой остаюсь им. И как любая человеческая мать, я готова рвать и крушить за свою дочь… Я так хотела, чтобы она выбрала канцелярскую работу…
- Предыдущая
- 6/41
- Следующая