Да, Босс! (СИ) - Рей Полина - Страница 16

Заметив, что к нему с другого конца зала направляется его юрист, Адам извинился перед гостями и отошел к столу, у которого живописными рядами были расставлены разнообразные закуски.

— Узнал что-нибудь? — спросил он Панова, сохраняя беззаботное выражение лица, но внутренне напрягшись всем существом в ожидании ответа.

— Да, — кивнул тот. — Новости, честно говоря, плохие.

— Говори, — коротко приказал Адам, беря с подноса проходящего мимо официанта бокал вина и делая неторопливый глоток.

— Ты очень нравишься Лучаку, как тебе известно.

— Да, — кивнул Левандовский.

— Но, к несчастью, у него принципиальная позиция относительно своего предприятия. Фирма передавалась по наследству от отца к сыну несколько поколений, но так как сам Лучак детей не имеет…

— Ближе к делу, — перебил Адам, уже зная, что сейчас услышит.

— Он хочет продать фирму только семейной паре.

Левандовский крепче сжал ножку бокала, так сильно, что, казалось, способен сейчас переломить ее двумя пальцами, но удержал на лице все ту же праздную маску.

— Старый самодур, — сказал он негромко. — Стоит одной ногой на грани банкротства и ещё ставит нелепые условия.

— Увы, мы в тупиковом положении, — развел руками юрист.

— Это мы ещё посмотрим, — ответил Адам, снова отыскивая глазами Еву.

— Ты что, женишься на Веронике ради какой-то фирмы?

— Не на Веронике, — коротко обронил Адам и направился к своей секретарше.

Вот уже полгода он вел переговоры о покупке польской фирмы «Гвязда полярна», чтобы превратить ее в филиал корпорации «Левандовски» в Восточной Европе, но постоянно натыкался на какие-то препоны со стороны владельца Леха Лучака, который как последний осел стоял на своих идиотских требованиях, ради которых, похоже, был готов даже потопить собственный бизнес. Но Адам, потративший на это дело уже кучу времени и сил, не собирался позволять поляку совершить подобную глупость. Потому что Адам Левандовский всегда получал то, что хотел. А сейчас он хотел эту проклятую «Северную звезду», и хотел ее любой ценой. Даже той, которая не имела никакого отношения к деньгам.

Потому что Адам был готов ради своего бизнеса на все. Абсолютно на все.

Подходя ближе к Еве, он внезапно порадовался тому, что в этот вечер рядом с ним именно она. Страшно представить, скольких сил и средств ему мог бы стоить разрыв брака с Вероникой. Можно было не сомневаться — Колчанова ободрала бы его, как липку. А Еву он щедро вознаградит за помощь и этого ей наверняка будет вполне достаточно.

— Идём, — сказал он, увлекая свою секретаршу туда, где у окна с панорамным видом на ночной Екатеринбург стоял Лех Лучак.

— Пан Лучак, разрешите представить вам Еву, — Адам не стал долго ходить вокруг да около. — Это моя невеста, мы собираемся расписаться на следующей неделе.

Он улыбнулся слегка удивленному поляку и привлек к себе гораздо сильнее удивленную Еву. Хотя «удивлённая» был, пожалуй, не совсем подходящий эпитет. Она выглядела настолько потрясенной, что Адам понял — ещё немного и все пропало.

— Не смущайся, родная, — сказал он ласково, заключая ее лицо в свои ладони и скрывая тем самым от взгляда Лучака, — нам все равно скоро пришлось бы всем рассказать. — И прежде, чем она успела бы запротестовать или ещё как-то выдать его ложь, запечатал ей рот поцелуем. Коротким, но властным, почти грубым. Оторвавшись от ее губ, Адам прижал Еву к своей груди и, зарывшись лицом в ее волосы, шепнул:

— Молчите. Поговорим позже, — после чего снова улыбнулся Лучаку и сказал:

— Извините нас. Мне трудно сдерживать себя рядом с Евой.

— Понимаю, — кивнул тот. — Однако простите мое любопытство… но куда делась ваша прошлая невеста?

— О… — печально выдохнул Левандовский и нахмурился, — Вероника разбила мне сердце. А Ева — вернула к жизни. И я довольно скоро понял, что именно она — единственная женщина, которая мне нужна. Вы считаете, что я слишком тороплюсь?

— Нет, конечно, нет! — живо откликнулся поляк. — Мы с Агнешкой поженились на третий день нашего знакомства. И я никогда, Бог тому свидетель, никогда об этом не жалел.

Адам понимающе улыбнулся и выдержал паузу, зная, что нужно дать Лучаку немного времени, чтобы наконец услышать то, что так хотел.

Поляк не заставил ждать себя слишком долго. На счёте «пятьдесят пять» пан Лучак сказал:

— Кстати, как вы смотрите на то, чтобы встретиться на днях и возобновить наши переговоры?

— С удовольствием, — сдержанно улыбнулся Левандовский. — Буду ждать вашего звонка, пан Лучак.

Они обменялись ещё парой ничего не значащих реплик и довольный поляк отошёл, а Адам повел свою секретаршу и по совместительству новоявленную невесту к одной из ниш у окна, где можно было уединиться, скрывшись от чужих взглядов.

Левандовский усадил ее на диванчик, сам при этом оставшись стоять и, сунув руки в карманы брюк, сказал:

— Теперь можете кричать, если хотите. Только не очень громко, иначе все подумают, что я вас здесь зверски трахаю, а понимание моих партнёров относительно нашей с вами страсти, увы, распространяется не до такой степени, — он усмехнулся, ожидая ее реакции и мысленно готовясь к самым странным переговорам в своей жизни.

Кульминацией вечера, который не понравился Еве с самого начала, наверное, должно было стать что-нибудь из ряда вон выходящее. Например, вон та блондинка, на лице которой застыло выражение брезгливости, перестанет сдерживаться и скажет громче всё, что она думает о внешнем виде Евы. Или рыжая, то и дело бросающая призывные взгляды на Левандовского и презрительные — на неё. Тоже вполне могла выдать что-нибудь эдакое, от чего Ева окончательно провалилась бы под землю. Но ей было просто необходимо игнорировать их, хотя бы внешне, потому что Ева находилась среди всего этого парада фальши и бриллиантов только ради Адама Даниловича.

Кульминацией вечера вполне могла стать реплика какой-нибудь гостьи, отпущенная в её сторону, и Ева бы даже впоследствии порадовалась тому, как легко отделалась, если бы не одно «но». Босс, подведя её к одному из гостей, вдруг сообщил, что она — его невеста.

Первый порыв — нервно рассмеяться, был напрочь повержен цунами такого удивления, что оно больше походило на шок. Но то, что сделал босс следом, начисто лишило Еву опоры под ногами. До такой степени, что ей пришлось совершенно неуклюже схватиться за лацканы пиджака Левандовского, пока Адам… целовал её.

Наверное, за последние десять дней она миллион раз представляла себе этот поцелуй. Фантазировала о том, как это могло бы быть у них с Левандовским впервые. Как он прикоснулся бы губами к её губам, как она была бы окутана его ароматом в этот момент. И что испытывала бы — пьянящий восторг или оторопь? Всё это множество раз представляла Ева, но реальность оказалась очень далёкой от её выдумки.

Она чувствовала, что Адам делает это намеренно, как искусный актёр перед публикой. К его словам она мало прислушивалась — мешал шум в ушах. Но всё же понимала вдруг проснувшимся не вовремя женским существом, что Адам пошёл на это не потому, что у него вдруг возникло такое желание. Нет, он преследовал какие-то свои цели, а она была всего лишь инструментом в их достижении.

Ева смогла сделать первый свободный вдох только когда они оказались наедине, скрывшись от взглядов окружающих. Но мгновением позже поняла — думать, что теперь она в безопасности — огромная ошибка. Вовсе не суждений разряженных в пух и прах гостей ей следовало опасаться. Тот, от кого Ева должна была бы бежать без оглядки, находился рядом с ней, в нескольких сантиметрах.

— Кричать от восторга, что мне выпала честь стать вашей невестой? — уточнила она, растягивая губы в насмешливой, как ей казалось, улыбке. — Скажите, а вы не привыкли спрашивать у женщин о таких вещах? Знаете, у меня для вас есть новость, которая может быть вам неприятна, но уверена, вы с ней в итоге смиритесь. Не все хотят за вас замуж.