Цена притворства (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка" - Страница 54

— Всё дело в медицинской страховке, — продолжал он, — она есть даже у тех, которым нечем за неё заплатить. За них это делает государство, представляешь?

Повернувшись ко мне, он рассмеялся. Этот безумный блеск в глазах, этот ненормальный смех выдавал в нём полного социапата. Вжавшись в бетонную стену, я с ужасом наблюдала, как этот псих берёт с верстака контейнер и направляется с ним ко мне. Нет! Я не хочу видеть что там внутри!

— Но с трансплантацией органов не всё так гладко, — произнёс он всё так же улыбаясь, — приходится ждать, пока кто-то не соизволит сдохнуть, чтобы отдать своё сердце или почку тому, кто в них отчаянно нуждается. Причём без разницы голодранец ты или ооочень богатый человек, для всех условия одинаковы. А ведь из-за каких-то голодранцев хорошие люди просто тихо уходят, не дождавшись своей очереди.

С этими словами он распахнул передо мной контейнер и в тот же миг меня вывернуло наизнанку. Упав на колени, я содрогалась в рвотных судорогах на бетонном полу. Не описать словами весь тот ужас и отчаяние, которыми пропитался этот подвал. Они захлестнули меня словно цунами и я не могла сделать ни единого вдоха этого зловонного воздуха.

— Знаешь сколько они готовы заплатить за такое сердечко, детка? — продолжал он, не обращая на меня никакого внимания, — Много. Очень много. Вот только заплатить некому. Все сплошь чистоплюи, типа твоего папочки.

Меня вновь скрутило в очередной рвотной судороге, только рвать уже было нечем, так как от выпитой воды я только что благополучно избавилась. Он безумец! Безумный ублюдок!

— А вот у нас с этим намного легче. Деньги правят миром и только они решают кому жить а кому нет, —рассмеялся Аскольд, захлопнув крышку контейнера, — О тех, кто пропал без вести просто забывают. Зато их глаза, кожа, лёгкие, печень или сердце живут дальше далеко отсюда. Всего два часа по воздуху и этот контейнер будет у своего хозяина. Правда,  хорошо придумано?

Его безумный смех будто прорывался сквозь дымку. Я отчётливо почувствовала, что сейчас просто потеряю сознание.

— Это золотое дно, детка, — не унимался этот обезумевший садист, — и всё шло бы гладко, если бы не твой папаша-чистоплюй. В ночь перед балом он узнал о истинных задачах бизнеса и отказался принимать в нём участие. Представляешь? Всё, что было построено долгим упорным трудом чуть не рухнуло к чертям собачьим!

При этих его словах я подняла голову. В глазах двоилось а шум в ушах только нарастал, накатывая новыми волнами паники и тошноты.

— Нет, это не мы, — прокомментировал он мой взгляд, — его сняли на выходе люди Рамзая. У этих двух были свои счёты. А ты, идиотка, отправилась домой, где они исполнили бы и тебя, не окажись рядом твоего защитничка.

Наклонившись, он дёрнул меня вверх и схватив за горло, приподнял над полом.

— Ты трахалась с ним? Конечно, трахалась. Отблагодарила за спасение, обслужила по полной программе.

С этими словами он приложил меня затылком об стену, отчего в глазах потемнело и сознание начало медленно от меня ускользать. И какое же счастье, что его я всё-таки лишилась!

— А если бы уехала тогда со мной, ничего бы этого не произошло, — донеслось до моих ушей сквозь темноту, — теперь ты мне нахрен не сдалась.

Очнулась я в полумраке на чём-то твёрдом. Зверски болела голова а в глаза будто песка насыпали. С трудом разлепила веки и тут же услышала тихое:

— Ася.

Стоило больших усилий, чтобы приподнять голову и окинуть мутным взглядом помещение в котором я находилась. Под потолком висела тусклая лампочка Ильича а по углам жались испуганные люди.

— Ася, — до отупевшего сознания вновь донёсся голос моего брата.

Я скосила глаза и замерла. Шок! Передо мной на коленях сидел Алекс! Суки! Какие же они мрази! Даже ребёнка не пожалели!!

Мы оба с самого начала были обречены!

— Ась, мы все умрём? — спокойно спросил мой брат.

Это страшно. Это до безумия жутко, когда дети говорят о смерти со спокойной обречённостью.

Приподнявшись, я схватила Алекса и прижала к себе.

— Конечно, нет! — прошептала я, борясь с подступающими слезами, — Можно рассказать тебе один секрет?

Алекс кивнул и уставился на меня своими огромными глазищами. Потянувшись к его уху, я зашептала:

— Скоро сюда прийдёт Данила и всех нас спасёт! Вот увидишь, всё будет хорошо!

— Честно? — прошептал Алекс.

Смотреть в эти полные надежды детские глаза было невыносимо. Прижав его к себе ещё сильнее, чтобы он не заметил предательских слёз, я уверенно ответила:

— Конечно, малыш.

Конечно же он прийдёт! Сама я в этом не сомневалась ни на секунду.

Аскольд Бестужев сидел развалившисьв кресле и методично напивался. На початую бутылку коньяка, падал свет хрустальной люстры и, отражаясь в благородном напитке, отбрасывал блики на столик в стиле Барокко. За последние год он что-то сильно подустал, всё чаще стал задумываться о том, к чему он идёт, чего хочет от жизни. А окончательное понимание того, что «что-то пошло не так» появилось после очередной вечеринки, когда он проснулся с двумя малознакомыми девицами в койке и дикой головной болью. Тогда-то и пришло осознание, что нужно что-то менять. Правда это «что-то» пока имело весьма неясные очертания. Он всегда считал, что перемены для сопляков, у которых за душой нет ни хрена, кроме амбиций. А его жизнь уже давно шла по накатанной: устоявшийся уклад, уважаемый в обществе статус, прибыльной доход и прочие привелегии человека его положения. Но всё же не покидало ощущение, что он попал в какой-то замкнутый круг, причём попал уже давно а обратил внимание только сейчас. Как он дошёл до такой жизни? Пресной и скучной до одурения. Настроение было настолько паршивым, что даже алкоголь не действовал.

На тигровой шкуре у его ног ласково щебетала его сестричка и это раздражало. Она ему надоела практически сразу, с тех самых пор как в прошлом году впервые её трахнул. И уже тогда она не была нетронутой девицей.

Включив обаяние и сделавшись загадочно-притягательной, Марина Лопырёва сладко улыбалась, льнула к нему, поглаживая его колено. Отрепетированным движением она закатила свои раскосые глаза, окаймлённые густо накрашенными ресницами и грациозно заскользила бюстом по его ноге.

Протянув руку, он мазнул пальцем по её губам, отчего Марина эротично их распахнула.

— Зачем тебе столько грима, — глухо поинтересовался Аскольд, разглядывая свой палец, с жирным следом алой помады.

— Аск, не начинай, — мурлыкнула Марина, — сейчас все так делают.

— Ася Пылёва так не делает, — зачем-то озвучил он свои мысли.

— Ася Пылёва — неандерталец! — тут же вспыхнула Марина, — Кстати, когда всё закончится, вы её тоже на сырьё пустите?

Аскольд вновь задумался. Когда ему впервые показали эту бледную моль в бабском платье, он лишь закатил глаза — чего только не сделаешь ради бизнеса. Он даже не счёл нужным напрягаться, чтобы произвести впечатление на этот синий чулок, который даже не в курсе, что такое элементарный макияж. Какого же было его удивление, когда девчонка Пылёвых смерила его презрительным взглядом и… отшила. Да ещё прилюдно! Его! Того, при виде которого женщины трусики выжимают! И главное кто? Отсталая курица и страшила!

Но всё же, деваться было некуда. На следующий день, с благословения Пылёва, он заявился к ним в дом и попытался обворожить его дочь силой своего обаяния, а дорогостоящий подарок должен был растопить лёд в сердце страшилки. Но только на неё всё это не подействовало! Девчонка оказалась дремуча настолько, что видимо, не знала стоимость презента, не отличала стекло от настоящих камней. Недовольный тем, что многократная реприза не удалась и не была оценена по достоинству, Аскольд захлопнул коробку и выпрямился, не понимая, что дальше ему делать. Сграбастав её руку, рванул на себя с определённым намерением, в полной уверенности, что в этом искусстве ему нет равных, и… согнулся пополам, получив по причинному месту.