Мир будущего (СИ) - Райот Людмила - Страница 53

Очень мило. Я попыталась улыбнуться, чтобы как-то сгладить общее впечатление своей ненормальности, но губы слушались с трудом.

— Никель вскочил с кресла, поднял и обнял тебя. Вряд ли он понимал, что происходит, — атлант немного помолчал и добавил. — Что это было?

— Сон-образ, — бесцветным голосом ответила я. — Мне снилось, что пуля оказалась в Атлантисе. На дне моря.

В глазах хамелеона проскользнуло сочувствие.

— Ясно. Пойдем, нам не нужно разделяться.

После этого он сам взял меня за талию и увлек в Город, маневрируя между скоплениями набилианцев. Привокзальная толпа дышала и колыхалась. Кто-то оставался на площади в ожидании подземных пуль или уходил вглубь Четвертого уровня. Кто-то направлялся в сторону подвесных переходов, соединяющих между собой сектора города, но основная масса народа стекалась ручейками к многочисленным подъемникам.

Мы догнали Никеля с Борком и встали в длинную очередь к лифту. Никель не стал привлекать внимания и надевать перчатки, просто засунул руки глубоко в карманы брюк. Я опустила голову, чтобы ненароком не встретиться с ним взглядом.

В голове все еще звучали слова Тимериуса:

"Никель соврал. Вряд ли он сам понимал, что происходит".

__________________

1) Порт — комплекс сооружений вокруг кротовых нор, ведущих в Атлантис, занимающийся отправкой и встречей путешественников между мирами, переправкой, досмотром багажа и пр.

А затем настало утро. Утро перед отправлением. В первый же миг после пробуждения я изумилась перемене, произошедшей с миром. Все стало ярче, звонче, четче. Льющейся из окна свет казался прозрачным и чистым, как горный ручей. Постель — мягкой и теплой, будто нагретый солнцем песок.

— Мы не любим распространяться о себе, — сказал хамелеон, когда мы чуть позже сидели вдвоем в Серебряном зале. — Атлантис — закрытый мир. Мой народ не строит туристических баз для гостей из соседних измерений и не зовет к себе всех без разбора. Да, он поддерживает тесные связи с Набилом — и политические, и экономические, но сам при этом держится особняком.

После вчерашнего мы с хамелеоном стали ближе. Он рассказал мне об Атлантисе: плавучих городах (1), научных лабораториях на дне моря, станциях по управлению штормами и старейшем во всех Сопредельных мирах некрополе. Я слушала, параллельно доедая завтрак: яйцо-пашот невиданных размеров на подложке из жареного бекона и цельнозернового хлеба, периодически вставляя осторожные замечания.

Только бы не спугнуть внезапную идиллию.

— Но разве Великий Потоп не научил вас тому, что нужно держаться сообща с другими мирами? Атлантис не смог бы достичь сегодняшнего уровня без помощи Набила. Почему вы пытаетесь закрыться ото всех?..

— Скорее, стараемся защитить то, что еще осталось. В словах Никеля есть правда: атланты — не самая приятная и доброжелательная раса, — ухмыльнулся Тимериус. — Сотрудники порта не будут рады, если мы заявимся раньше положенного срока.

— То есть мы можем нажить проблемы еще и в Атлантисе? Веселая перспектива.

— Будем выкручиваться. В команде есть Кальведросси, а это большая удача. Я не просто хамелеон, я — АТЛАНТ, — на этих словах он горделиво подбоченился, задрав подбородок и повернулся в профиль. Хоть портрет пиши.

— А еще с тобой, оказывается, можно нормально поговорить! — засмеялась я. — Куда ни глянь, сплошное везение.

Атлант выглядел неотразимо, успев полностью восстановиться после упадка сил. Казалось, над его макушкой горела лампочка, окрашивая ее в золотисто-ангельские тона. Я сидела достаточно близко, чтобы ощущать ауру спокойствия, накатывающую мягкими волнами. Она действительно стала мощнее, или мой датчик ментальных воздействий настроился на частоту хамелеона, воспринимая его поле с повышенной чувствительностью?

Еще вчера ночью мне было плохо. Гнетущая атмосфера подземной корпорации, предчувствие опасности, непонятная связь между Кринной и Никелем лишали точки опоры, ввергали в ступор и шок. Но затем настал переломный момент. Сон-образ пробил плотину из спресованных эмоций, и скопившиеся слезы вырвались на волю, освобождая от негатива.

Что-то сломалось во мне на пути из Центра Разума: вначале на этом месте возникла пустота, но уже сейчас оттуда пробивалось нечто новое, чистое, радостное. Впервые с момента возвращения в Набил я чувствовала себя счастливой.

Вполне возможно, я вляпалась в дерьмо, сама того не замечая. Но "плохо" длилось уже столько времени, что хуже быть просто не могло. И этот факт внушал оптимизм.

— Знаешь, у тебя еще есть возможность отказаться от участия в этом безумии, — Я крепко задумалась, забыв о том, что все еще смотрю на Тимериуса. Лампочка потухла: атлант сказал это очень серьезно, враз повзрослев. — Жить так, как прежде. Свали все на Никеля, если будут вопросы. Скажи, что действовала по принуждению.

— Как прежде? — усмехнулась я. — Допустим, мне удастся уйти от Никеля. Сбежать из Набила, спрятаться от охотников Центра Разума… Но смогу ли я скрыться от собственных снов? Атлантис ждет меня, Тимер.

Тимериус ответил не сразу, с прищуром глядя на меня. Раньше я бы непременно стушевалась от столь пристального внимания, но сейчас его интерес казался мне вполне естественным. И стеснение, и чувство собственной неполноценности по сравнению с его происхождением остались в прошлом. Мы стали равны.

— Искренность в ответ на искренность, — сказал он. — Почему вы расстались?

Я замерла от неожиданности. Еще ни одной живой душе я не рассказывала об этом. Но вопрос был задан в лоб, и я просто не смогла уйти от ответа.

— Потому что… Когда первоначальная страсть прошла, под ней не оказалось ничего, что стоило бы сохранить. Оказалось, что он не принц, которого так хотелось в нем видеть, а я — не гений, щелчком пальца отправляющий его в другой мир. Кажется, он и женился на мне только потому, что хотел иметь под боком странника-алмаза на тот случай, если представиться возможность совершить нечто выдающееся.

— Например, открыть новый мир?

— Точно! По мне не скажешь, но я считалась одним из лучших странников в нашем потоке, — я снова засмеялась, взмахнула руками и задела тарелку. Та разбилась об пол. — Лучшая не в плане приспособления и усвоения новой информации, а в плане способности к открытию кротовых нор. Я и правда была алмазом тогда… Сны-образы приходили ко мне постоянно, каждая ночь оборачивалась путешествием в незнакомый, захватывающий мир. Если бы алмаз удалось как следует "огранить"… Уверена, он тоже думал об этом. Мечтал превратить меня в настоящий бриллиант.

— Но..?

— Но не получилось. Посмотри на меня! Кем я стала, чего достигла? Ни-че-го! Перед тем, как уйти, мне почти перестали сниться сны — не образы, а вообще любые!

Я встала и принялась расхаживать по комнате. Меня понесло.

— А знаешь, почему? Из-за Ника! Он занял собой все, заполонил целый мир, поселился в моей голове и правил там, словно божество! Читал сколько и когда хотел, брал, не спрося, никогда и ничего не отдавая взамен!

Под моими туфлями хрустели осколки тарелки, но я не замечала этого.

— Хотя нет… Иногда он все же делал мне подарки — блокатор, например, чтобы я могла хоть как-то спрятать разум. Но это не помогло, процесс деградации был уже запущен… Интуицию, образы, сны — все отшибло напрочь, так я любила. И кожей чувствовала разочарование — его, свое… Понимаешь, оно буквально разливалось в воздухе… пачкало руки, и я никак не могла отмыться, — я поднесла ладони к лицу, словно желая удостовериться, что они чисты. — Это казалось невыносимой пыткой. И я ушла.

Я прервала тираду и села, машинально вытирая со лба испарину. С меня сошло семь потов, пока я выкладывала то, что копилось во мне столько времени. Тимериус налил воды и пододвинул мне узкий, расширяющийся к кромке бокал. Я залпом осушила его.

— Прости, — сказал он. — Из-за меня ты снова начала волноваться.