Водный мир (СИ) - Райот Людмила - Страница 29

Словно чувствуя наполнившее воздух негодование, Цисса переключает внимание и искрометное обаяние на меня. Берет под руку и ведет в сторону лестницы, весело щебеча всякую ерунду о специфике добычи жемчуга в Атлантисе. Помогает взобраться по лестнице, галантно придерживая за талию, и мне приходится принять его помощь, усиленно изображая вежливость и благодарность. Я испытала бы куда больше удовольствия, будь на его месте Никель.

Цисса провожает меня в обеденный зал, где за накрытым к обеду столом сидит Тимериус. Коротко поприветствовав друга, желает приятного аппетита и собирается уходить.

— До свидания! — с явным облегчением говорю я.

— О, не стоит прощаться. Мы скоро увидимся! — арзис хитро подмигивает мне.

Его настойчивое внимание немного волнует меня, и я делюсь своими переживаниями с Тимом.

— Если ты думаешь, что арзис влюбился в тебя, то можешь не волноваться, — его брови взлетают высоко-высоко, а в голосе слышится легкая издевка. — Цисса никогда не полюбит девушку из другого мира.

— Это почему же? — во мне сам собой просыпается дух противоречия.

— Потому что он атлант.

Здорово, если так. Просто замечательно. Потому что у меня нет никакого желания ломать голову над странным поведением еще и третьего мужчины. Я проглатываю готовые сорваться с губ возражения, и дальше мы едим в полной тишине.

Стол в буквальном смысле ломится от разнообразных яств и угощений. Здесь есть рыба, икра, морепродукты, овощи и даже выпечка, но мне почему-то совестно предаваться чревоугодию — в памяти еще свежи воспоминания о скудности рациона на плавучих островах. Да и не знаю, имею ли я право есть столько, сколько вздумается: кухня здесь баснословно дорогая, а мое положение на крешейке все еще вызывает вопросы.

Кто я для Циссы и его начальства? Просто жена толстосума из соседнего мира или достойная кандидатка на почетную роль первооткрывателя новой вселенной? Пустышка или ценный кадр?

Когда молчание становится совершенно невыносимым, двери распахиваются, и входит Никель. Он отсутствовал совсем недолго — видимо, в этот раз им с арзисами-вымогателями было легче прийти к договоренностям о сумме и способах перевода средств.

— Как я голоден! — восклицает он и набрасывается на еду. Накладывает на тарелку еды и ест все без разбора. Я удивленно округляю глаза: кажется, он в впервые забыл о своем вегетарианстве.

Тимериус, напротив, отодвигается от стола и ухмыляется.

— А ты, оказывается, умеешь прогибаться, Андо, — атлант ухмыляется.

— Я много чего умею, Кальведросси, — Ник скалится, — Или ты еще не понял?

— Сегодня подозрительно облачно, — пытаюсь перевести тему в нейтральное русло. Зря я надеялась, что они перебесятся за то время, что не виделись.

— А ты почему не ешь? — Ник переключает внимание на меня и подкладывает мне в тарелку фрукты и зелень. — У нас сегодня будет насыщенный вечер. А уж ночь…

Мрачно смотрю на него. Что за идиотские намеки, да еще и в присутствии постороннего? Хотя какой Тим посторонний? Он постоянный и преданный зритель наших с Ником метаний. Еще немного, и сам станет их участником.

— Да, ешь, — вдруг подключается Тимериус и двигает ко мне огромное блюдо: посередине красуется рыбное филе нежного розового цвета, по периметру выложенное красивым узором из раскрытых створок мидий. — Только не то, что предлагает Ник. Нужно запастись энергией перед «насыщенным» вечером. А на выпечку не налегай. Транс-форма не налезет.

— Налезет, — возражает Никель. — Смотри, она сегодня самостоятельно перекроила свой костюм!

Тимериус внимательно осматривает меня.

— Да, в этом чувствуется определенный… — он замолкает, подбирая слова, — … землянский… земляной… стиль.

— Стиль землянки, — подсказывает Ник.

— Точно!

Я фыркаю и принимаюсь есть. Пусть оскорбляют и насмехаются. Лишь бы не ссорились.

Минут через десять Ник показывает на панорамное окно.

— К твоему вопрос об облачности, Варри… Сейчас начнется.

— Начнется что?

— Кое-что невероятное.

Подхожу к толстому, крепкому, как алмаз, стеклу и всматриваюсь в линию горизонта, которой… нет. Она растворилась в тумане и мгле, обволакивающей море теплым махровым пледом. Тяжелые облака свернулись и жгутами протянулись с небес до самой поверхности воды. Крешейк дырявит их носом, рассекая серый, набухший капельками влаги кисель.

Смотрится достаточно жутко. Корабль словно угодил в мистическую бурю, которая в итоге приведет его в страшную западню. Воображение начинает работать на полную катушку — сказывается влияние просмотренных мной фильмов ужасов.

И примерно так и происходит. Минут пять мы плывем через плотный туман, а потом мелкодисперсная завеса заканчивается. По глазам больно бьет свет: крешейк выныривает из тумана, оказываясь на самом краешке другого, залитого солнцем, мира. Вместо серой воды и серого неба взору является живописный тандем из лазурного моря и ясного синего неба.

Я оглядываюсь. Позади возвышается стена из облаков, ровная и отвесная, словно огражденная невидимым энергетическим полем. Она тянется в обе стороны, на самом горизонте смыкаясь в окружность. За ее пределами клубятся тучи и хлещет дождь, а внутри светит яркое солнце.

Было бы преувеличением сказать, что я никогда не видела ничего более странного. Видела. Существование в двух измерениях одновременно насытило меня визуальными невероятностями. Но это и правда выглядит очень странно.

Лучи отражаются от чего-то блестящего далеко впереди, и я с удивлением замечаю высокую и тонкую башню, тянущуюся к небу в центре круга спокойного моря.

«Здесь под водой покоится бывшая столица Атлантиса — Сатитару», — приходит ответ на мой невысказанный вопрос.

Ноги-подпорки крешейка сгибаются, и поверхность воды начинает стремительно приближаться. Мы падаем! Корма плашмя врезается в воду, поднимая высокие волны, и пол дергается, впервые за все время заставляя нас покачнуться. Голубые, прозрачные кубометры воды захлестывают окно, закручиваясь завихрениями и струйками воздуха. Не успеваю я как следует испугаться и подумать, что корабль тонет, как он снова выныривает под воздействием выталкивающей силы, и сам приступает к планомерному погружению.

Подпорки сворачиваются, прижимаясь к корпусу, заполняют собой пустоты и специальные выемки. Сверху наползают черные пластины, делая крешейк гладким и обтекаемым. Такие же пластины наползают и на наше панорамное окно и крышу, заслоняя большую часть обзора.

Задрапировавшись и задраив все необходимые отверстия, корабль медленно уходит под воду.

Я смотрю на своих спутников со смесью страха и восторга. Дыхание перехватывает от предвкушения удивительного приключения. Пока не знаю, чем все это обернется, но нюхом чувствую — остаток дня и правда ожидается необыкновенным.

4. Охота на оторванных

Я прилипаю к оставшемуся клочку окна, наблюдая, как темнеет цвет воды с той стороны стекла: голубой сменяется сине-зеленым, зеленый — насыщенным синим, с каждой минутой становящимся все более мутным. Чувствую позади тепло, поворачиваю голову и тут же дергаюсь обратно. За спиной вплотную стоит Ник и внимательно смотрит в иллюминатор. Слишком уж внимательно. Не удивлюсь, если мой беззащитный тыл привлекает его гораздо больше морских глубин.

Крешейк погружается в вязкую тишину, которая обволакивает корабль, заматывая его слой за слоем в бархатный кокон. В тишине отчетливо слышится мягкий рокот двигателей, на миг заглушаемый громким фырканьем — Тимериус наблюдает за нами со снисходительным выражением кривой ухмылки.

Ну прямо картина маслом: «Истинный муж водного мира и двое напуганных чужаков».

— Варисса Андо? — незнакомый голос врывается в нашу интернациональную идиллию. В дверях, словно ожидая разрешения войти, стоит симпатичный атлант.

— Да?

— Вас приглашают на капитанский мостик.

— Спасибо. Я… я… только схожу сначала в туалет, — звучит глупо, но это единственное, что приходит мне в голову. На капитанский, так на капитанский. Перестаю удивляться чему-либо.