Просто выжить (СИ) - Ром Полина - Страница 24

Елинка подумала-подумала и пообещала научить Лицу ещё паре фокусов. Если даже у фру Калерии не получится в Кроуне и она вернётся — найдет, что в замен казанши предложить и разойтись миром.

Договорились на изготовление прилавка с фором Мерусом. Немного доплатили за срочность. Фор Дор оказался смазливым красавчиком и не слишком понравился Елине. Он пообещал установить замки в витрине — "непременно самолично" и навязался проводить "двух прекрасных фру".

Вечером, за чашкой чая, Елина обратилась к Лице с просьбой помочь найти учителя.

— Даже не знаю, Еля. Так вот на ум никто не приходит. Я поспрашиваю. А сейчас пошли спать — сил нет, как устала.

Через день установили витрину. Вопреки всем советам Елинка настояла на внутренней бархатной отделке. Заднюю доску и боковины, где обычно размещают зеркала, покрыли светящейся краской.

— Надо же, как красиво. Никогда не видела такого, обычно свет делают сверху.

— Ну, Лица, сверху тоже обязательно будет.

За спиной продавщицы должны стоять букеты. Поэтому у каждой полки выкрасили светящейся краской низ — он ярко освещал всю нижнюю полку. Всего полок вышло четыре. Пятая, верхняя — просто для подсветки.

И сбоку этого великолепия — удобный стульчик для продавщицы.

Лица лично перебрала все коробки и составила накладную на весь товар. Пришлось купить толстую тетрадь. Каждую мелочь описали и оценили. Это не рынок. Здесь цены фиксированные. Бумага стоила каких-то бешеных денег, поэтому очень ценилась способность писать мелко, но разборчиво, как Лица. Оставили пустую графу, где будет отметка — продано. И в конце каждого листа столбиком подбили цену. Оставили пустое место на ревизию. Надо срочно изобретать хотя бы счеты. Принцип подсчетов Елина знала, ну и продавца научит.

У Лицы в задних комнатах кипела работа. На 2 огромных столах стегали "Морины". Еще за одним шили платья.

— Ты не боишься, что мастерицы уйдут с секретом и сами начнут на себя работать?

— Во-первых у них договора на пять лет у каждой. Так обычно не делают, но я сделала. Во-вторых ни одна не знает, как размещать внутренности и, даже, что именно там есть. Это я делаю только сама. Им остается простёжка по рисунку. Я всегда, прежде чем на стёжку отдать, края обрабатываю лично, что бы внутрь не заглядывали. Я даже режу только сама и без них. Так что пока — секрет мой.

Пригласили плотника, он отделил небольшую часть помещения, поставил дверь с замком. Ключ Елинка отдала Лице. Там будет её личный склад. Много места ей не нужно, но запас товара должен быть.

Продавщицу привела Лица. Девушка, лет двадцать пять на вид, худенькая изящная блондинка с кокетливыми кудряшками, деликатная, милая, с тихим нежным голоском. Внешне — просто находка.

— Ты, Еля не сомневайся, я Дину уже лет пятнадцать знаю. Она все годы в кондитерской работала у фру Крег. Уж на что баба вредная была, но Динка даже с ней ладила. А тут она померла родами, и фор Крег начал себя вести недостойно. Так что бери, лучше ты не найдёшь.

Договорились на пять процентов с продаж. Сама идея платить проценты вызвала удивление и у Динки и у Лицы. Вечер сидели, разбирали на пальцах, что и как. Елина пообещала первый месяц, пока покупатели не прознают, маленькую зарплату. До рекламных плакатов тут ещё не дошли, но Елина зашла в несколько маленьких дорогих кондитерских и договорилась за букеты, оставленные как реклама, что интересующихся будут отправлять к ней в лавку. Двум хозяйкам подарила новые серьги из тех, что попроще, с условием носить не снимая минимум два месяца и одной продавщице, там хозяйка только раз в седьмицу вставала за прилавок, когда у девушки был выходной.

День ушел на выкладку товара, на обучение Дины, на разбор и выкладку витрин. Елина заказала для Дины не яркое, но очень дорогое платье. Шелковый бархат стоил так, что Дина сперва одевать боялась.

— Носить его будешь только на работе. Не забывай стирать. Ты должна выглядеть очень привлекательно, дорого, но не броско. Сама, пожалуйста, ничего из ассортимента не покупай. Я подарю тебе потом, если будешь хорошо работать, целый комплект. С условием, что на работу не оденешь. Одно дело увидеть такой комплект на ком то, другое — на продавщице. Аристократки с их гонором не станут покупать то, что может носить продавщица. Понимаешь? Такие серьги будет носить фру Лица.

Когда утром в двери фру Лицы постучался Вара, Елинка чуть не расплакалась от радости.

Позавтракали, завезли Лицу в ателье, показали Варе его лавку, познакомили с Диной.

Слава Единому, можно домой.

Просыпаться дома было просто прекрасно. В дорогу Елинке Лица насыпала мешочек кафы, не маленький такой мешочек, специально для неё смолола и подарила. И теперь каждое утро начиналось с кофе. Ни Вара, ни Морна пить "этаку страсть" не стали, а вот Гантей очень даже оценил кофе со сгущенкой. Елинка ещё делала ему на завтрак бутерброды с сыром. Грела в духовке и Гантей, жмурясь от удовольствия, съедал три, а то и четыре бутерброда. Хлеб Елина наловчилась печь так, что городской казался не слишком вкусным. И булочки с корицей обязательно пеклись в выходной. Никто не изнурял себя работой, всё делалось в охотку, дома всегда было тепло и чисто. Не торопясь, тщательно примеряя, сшили добротную одежду для зимы.

Днем в мастерскую приходили Гантей и повзрослевший солидный Васа. Он забирался в свою корзину, проверял мячик, который прятал под матрасом, и, убедившись, что богатство на месте замечательно урчал до тех пор, пока его не окончательно не смаривал сон.

А дожди становились всё чаще и длиннее, по утрам иногда лежала изморозь, тем обиднее было выезжать в город. Что поделаешь, и товар нужно вести, и деньги забрать. Да и Корну проведать — рожать ей через три месяца. Узнать хоть, как она там. Всё ли в порядке.

— Морна, а давай тебе шубу купим. Куртки и плащи тёплые, конечно, но шуба-то всяко теплее и красивее.

— Что ты, Елинька, рази можно шубу, я же не ристократка, за такое и в тюрьму могут..

— За шубу?

— За мех. Меха только дворяне могут носить, а простым людям нельзя, даже и горожанам и купцам богатющим нельзя.

— Надо же… Я и не помню такого.

— Ты, детка, если чево, дак лучше спроси… Не дай, Единый, чё не так сделаешь.

— А что еще простым нельзя?

— Ну, черную одежду нельзя.

— А это-то почему?

— Ну, дак черна-та ткань сама дорогая, этот цвет тока король может носить. Ну ристократы ещё, и то, что бы не всё черно, а другие ещё цвета были. А всё черно — тока король.

— Ну и ладно, не очень то и хотелось. Морна, а скажи, шерсть крестьянам можно носить?

— Дак можно, канешна.

— Ну и прекрасно, сделаем тебе шерстяную отделку на плащь, ещё и красивее меха будет.

— Ой, да зачем мне!

— Ой, да за надом! — засмеялась Елина. — Ты у нас лучше любого короля! Вот куплю в городе шерсть хорошую и сделаю.

Гантей опять остался дома. Ну, не пропадёт, большой парень то.

Отдохнувший и отъевшийся за последнее время Кук шустро трусил по дороге. С погодой повезло. Было холодно, дул ветер, но небо было чистое, дождя не ожидали. Всю телегу завалили коробками с фарфором. Взяли несколько тёплых одеял и все закрыли сшитыми в один лист кожами — от влаги. Вара, в новой суконной одежде, подбитой шерстью, новых же высоких сапогах, которые зверски начистил самодельной ваксой — свиным смальцем смешаным с сажей, накинул сверху тяжеленный плащь из кожи — как защиту от ветра. Елинка с Морой то обсуждали домашние дела, то тихо подремывали в телеге.

В прошлый раз Лица велела ехать сразу к ней, а не мотаться по сомнительным трактирам.

— Не говори глупостей, Еля. Спальные места найду, комнат у меня аж две, если что, даже на кухне можно спать — там ещё и теплее. Всяко лучше, чем столько на трактир выкидывать.

Так что Вара довез их до Лицы, а сам отправился пристраивать Кука и товар к Куберу во двор.