Отряд особо опасных горничных на защите юного господина (СИ) - Зырянова Елизавета - Страница 32

— Разве аристократов не должен покарать господин на балу?

— Не всех. — Стей подняла вверх указательный палец, гордо улыбаясь. — Только одного из них. Остальных по-тихому уберут наши. Мы же не можем позволить этим ребятам объединиться на балу?

— Ладно, логично.

— Что касается народа, — продолжала Стей, — то мы уже поймали главных затейщиков всех волнений. Сейчас наша задача склонить их на нашу сторону.

— И кто стал ответственным за них?

— Как кто? Респин, конечно.

На губах Раш появилась насмешливая улыбка. Посмотрев на Стей, она произнесла:

— Не удивлена. Она единственная из нас, кто умеет лепить из чужой психики фигуры, как из воска.

***

Прозвучал стук каблуков по каменному полу. Молодая девушка-эльф с вытянутыми ушками, длинными нежно-розовыми волосами и такого же цвета глазами решительно шла по коридору, сплошь и рядом наполненному тюремными камерами. Одета была эта девушка, носившая имя Респин, в довольно необычный наряд: облегающие черные штаны и темно-синюю кофту. Подойдя к нужной камере, девушка резко остановилась и плавно обернулась к заключенным. Ее глазам предстала группа мужчин самых разных возрастов, сидевшая по ту сторону решетки. Все они были одеты в довольно скромные наряды, соответствовавшие простому народу. Одной особенностью было то, что при задержании некоторых из них пришлось побить, а потому среди заключенных сидели как нетронутые личности, так и истекавшие кровью. При виде всех этих людей на женских губах появилась высокомерная улыбка.

— Думаю, вы понимаете почему вы все здесь.

— Нет, не понимаем! — закричал один из мужчин, опомнившийся быстрее всех. Вскочив на ноги, он подбежал к решетке. — Какое право вы имеете запирать нас здесь?!

Респин презрительно нахмурилась и довольно резко ответила:

— Молчать, ничтожество.

Эта резкость в низком женском голосе вызвала легкий ступор. Заключенные замолчали, но не на долго. Неожиданно сквозь тишину начал звучать нервный шепот:

— Господи, прошу. Пожалуйста…

Лысый мужчина с длинной бородой сидел на каменном полу с крестом в руках, раскачиваясь из стороны в сторону и нашептывая что-то про себя.

— Вы все, — продолжила Респин, повышая голос и переходя на крик, — здесь лишь жалкий скот! Скот, который не знает своего места!

Лысый мужчина издал жалобный скулеж. Выронив крест, он ударил обеими руками по полу, привлекая к себе внимание братьев по несчастью.

— Страшно то как, — вытаращив глаза, произнес он. — Нас всех убьют. Нас точно убьют, а у меня жена и дети.

— А вы знаете, — приподняв подбородок, с усмешкой произнесла Респин, — что происходит со скотом? — Приложив указательный палец к губам, девушка с явным наслаждением ахнула. — Его забивают.

Услышав эти слова, лысый мужчина неожиданно для всех начал кричать во все горло. Его крик заставил всех сокамерников подпрыгнуть на своих местах.

— Помогите! Пожалуйста! Не могу! — Мужчина жадно вцепился пальцами в каменные выступы и начал биться головой о пол. — Больше не могу здесь находиться. — Крик его стал еще громче и истеричнее. От сильных ударов, вызывавших неприятный звук, напоминавший разбивание яйца о стол, на большом мужском лбу появилась кровь. — Выпустите меня, выпустите!

Сидевшие неподалеку сокамерники тут же бросились на помощь и, подхватив незнакомца, заставили его подняться. Крики не прекращались, как и попытки разбить собственную голову о что-нибудь. Мужчина визжал, дергался, стонал.

— Эй! — вскрикнул один из небезразличных сокамерников, обращаясь к девушке-эльфу по ту сторону решетки. — Помогите ему! Он же убьет себя.

Респин слегка приподняла брови, будто не понимая почему она должна что-то делать. Голос ее прозвучал спокойно:

— Одним меньше, другим больше. Выпустим его и это место займет кто-то из ваших семей.

— Что вы такое говорите! — закричал совсем молодой парень, сидевший в камере.

— Я говорю, что долги нужно возвращать, а за решения расплачиваться. — Пожав плечами, Респин усмехнулась. Лысый мужчина, услышавший ее голос, замер в ужасе. — Вот вы и расплачиваетесь за свои решения. Возможно, если мы соберем ваших жен и дочерей, а потом начнем сдавать их всем подряд для плотских утех, года через четыре они за вас расплатятся. Потом еще четыре года за каждого оставшегося члена семьи, и вы будете свободны.

— А! — внезапно закричал, казалось бы, только что замолчавший мужчина. — Нет! Только не моя Ева! Нет! — Оттолкнув от себя обоих незнакомцев, державших под руки, мужчина вырвался и бросился к решетке. Схватившись за нее, он просунул часть своего лица между прутьями. — Заберите меня. Луше продайте меня!

Усмехнувшись, Респин плавно развернулась и направилась прочь. Тем временем мужчина вновь в ужасе вытаращил глаза и закричал еще звонче, надрывая связки:

— Душу мою заберите! Демоны! Не смейте!

Респин намеренно шла медленно, чеканя каждый свой шаг каблуками. На губах ее играла улыбка, которую она намеренно пыталась сдержать, но получалось это с трудом.

«Переигрывает, поганец».

Вайлет стояла посреди комнаты, раскинув руки в стороны. В то же время рядом с ней на корточках сидела Квин, поправляя пышное нежно-розовое платье девушки. Это платье совсем не соответствовало платью ни горничной, ни простолюдинки. Верхняя его часть состояла из сетчатой материи и покрывала горло и плечи. Основная же часть платья начиналась с линии груди, облегала талию и волнами спускалась к щиколоткам.

— Готово, — произнесла радостно Квин и, улыбнувшись, плавно поднялась на ноги. Ее взор встретился со взором Вайлет, будто намеренно заставляя задать ее наболевший вопрос.

— Так ты знала о том, что я бывшая принцесса?

Развернувшись, Квин быстро подошла к постели, на которой лежали две раскрытые коробки. В одной из них еще недавно находилась одежда, а в другой все еще находилась обувь. Протянув руки к коробке, Квин вынула из нее пару бежевых туфель.

— Все знали.

— Тогда почему вы…

— В «Дублете», — обернувшись, Квин посмотрела на Вайлет и медленно направилась к ней, — не имеет значение твое прошлое. Раз ты стала одной из нас, значит мы равны.

Присев на корточки перед девушкой, эльф поставила перед ней туфли. Вайлет с какой-то задумчивостью посмотрела на светлую макушку Квин, но затем, все же обратив внимание на туфли, начала надевать их.

— Кстати, — Квин подняла голову, с улыбкой смотря в глаза Вайлет, — некоторые из наших же рассказали тебе свои истории? Возможно это потому, что они считали себя виноватыми перед тобой, так как они знали о твоем прошлом, а ты о их — нет.

— Значит все… — Вайлет подняла голову, иронично улыбаясь. Ей казалось, что ее прошлое было тайной, но почему-то сейчас, думая об этом, ей казалась глупой даже сама идея о том, что от «Дублета» можно было что-то утаить.

— Так, так. — Квин быстро выпрямилась и, осмотрев Вайлет, довольно кивнула. — Кажется, нам пора.

Взяв девушку под руку, эльф развернул ее к выходу и медленно направился вперед. Вайлет покорно пошла рядом, решительно смотря куда-то вдаль. Сегодня ей предстояло вновь выйти в общество в роли принцессы Софии. Это и тревожило ее, и бодрило одновременно. Ее немного пугала возможность обращения косых взглядов в ее адрес и перешептываний, но в тоже время радовало то, что своими действиями она могла помочь господину, который не просто приютил ее, но и был невероятно добор к ней.

Девушки направились в сторону комнаты, которая находилась на другом конце второго этажа. Сейчас это место казалось каким-то слишком безлюдным. Частично это было вызвано тем, что все горничные в доме были заняты подготовкой к балу, а частично и тем, что рабочих рук действительно не хватало.

Вайлет держала голову высоко. К своему удивлению она поняла, что в этом утягивающем пышном наряде она чувствовала себя также комфортно, как и в платье горничной.

Оказавшись напротив нужной двери, девушки замерли. Квин тихо постучалась и, дождавшись разрешения войти, с улыбкой отворила дверь. Вайлет вошла в комнату в одиночестве. Оказавшись внутри, она сразу обратила внимание на две знакомые фигуры. Одной из фигур был, конечно же Аларис. Парень вальяжно сидел на спинке дивана, рассуждая о чем-то со своим гостем. Второй фигурой оказался Фредерик Сарбский. При виде вошедшей девушки мужчина удивленно поднялся с кресла.