Гончие Дзара (СИ) - Титов Роман Викторович - Страница 23

— Ты сказал, что попросишь об услуге взамен на помощь. Однако, судя по твоим же словам, помощь мне теперь не особенно нужна. Если я и впрямь… умер, — произносить это слово было до того неловко, что голос дрогнул, — а затем возродился свободным, то значит не могу и уничтожить поток. Ты сам это сказал: «угроза миновала». Ты никоим образом не посодействовал этому, а значит ни о какой ответной услуге и речи быть не может. Или я не прав?

Новую улыбку Затворника словами описать было невозможно. Он вроде и раздосадовался столь нелепому попаданию впросак, однако при этом остался чрезвычайно доволен тем, как я его подловил. Странный тип, ну правда.

— А разве сама информация, что я дал тебе, ничего не стоит? — хитро прищурился он.

На что я пожал плечами:

— А что она меняет-то? Узнай я обо всем раньше или позже — разницы никакой. Теням все равно больше ничто не угрожает.

— Лихо соображаешь, пацан. Хотя далеко не во всем прав.

— И как это понимать?

Продемонстрировав мне все свои тридцать два зуба, Затворник охотно объяснился:

— По правде, здесь и кроется суть услуги, о которой я собирался тебя просить. Если ты знаком с историей Боиджии, то должен знать о том, для чего вообще юхани ее создали.

Осторожно кивнув, я сказал:

— Что-то вроде хранилища, где они припрятали все свои тайные знания, перед тем как развоплотиться и стать Тенями. — Помолчав немного, я добавил: — На мой вкус, весьма недальновидный поступок. Если верить Аверре, юхани создали слишком много опасных вещей. По-настоящему опасных. Разумней было бы их уничтожить с концом, а не прятать. Оставив даже самый ничтожный шанс на то, что эти артефакты могут быть найдены, они подвергли всю Галактику опасности.

— Насколько же ты неромантичен, — пропел Затворник.

Моим ответом на это был долгий и многозначительный взгляд.

— Ладно, — тут же отступился он, — понимаю тебя. Когда столь плотно работаешь с Тенями, о романтике думать некогда.

— Не сочти за грубость, но мне кажется, что у тебя, от чрезмерного затворничества крыша немного поехала.

Тот даже отпираться не стал, лишь снова широко ухмыльнулся:

— Есть такое. Чуть-чуть. Но я с этим борюсь. Как и с тем, что обнаружил недавно тут, в лесу.

— Может скажешь уже, что это?

— В том-то и дело, что я сам не знаю. Потому и хочу привлечь тебя, чтобы выяснить.

— И что я должен сделать?

— Как можно больше ихора!

Первым порывом было спросить, для чего, однако в голове всплыла еще одна (да-да!) любопытная мысль, которую я и решил озвучить:

— Рассчитываешь, что он укажет путь?

Затворник оказался впечатлен и этой догадкой:

— Тень куда сообразительней, чем прикидывается. И часто ты строишь из себя незнайку?

— По случаю, — поскромничал я. — И я не строю. Чаще всего я и впрямь мало что понимаю.

— Верю с охотой, — саркастично отозвался Затворник. — И ты прав — да, теневой ихор действительно по-особому реагирует на следы юхани. Как компас, фактически.

Поскольку не он один мог строить из себя саркастичного выродка, я елейным голоском поинтересовался:

— Как ты можешь знать об этом, если, по собственным же словам, никогда ихор не создавал?

Судя по выражению его лица, Затворнику мой подход понравился.

— Ну, у меня было множество предметов для наблюдения, — заявил он. — Да и сам я не дурак, положим. Ты вон тоже сообразил весьма быстро, хотя сомневаюсь, что на долгий опыт опирался.

Что ж, это было справедливое замечание. И поскольку, ходить вокруг да около я был не любитель, сразу же перешел к главному:

— С чего нам начать?

— Для начала сделай то, что у тебя лучше всего выходит: разозлись.

Вопреки его напутствию я собирался, как водится, засыпать Затворника очередной порцией вопросов, но тут в кармане негромко завибрировал коммуникатор. Выданный мне Измой на непредвиденный случай, он умудрился напрочь вылететь из мой головы. Так что, когда тихий зуммер заиграл, все, кто в тот момент находились поблизости, насторожились, вытаращившись на меня, будто на сумасшедшего с гранатой.

Вынув коммуникатор из кармана, я без особого, впрочем, рвения нажал кнопку «принять».

Из динамика донесся раздраженный старческий голос:

— Мастер Риши, где вы?

Возмущение Измы заставило меня немного растеряться, однако ответить что-то было необходимо, так что я ляпнул первое, что на ум пришло:

— Гуляю. — И не ложь, и не правда.

Повисла продолжительная пауза.

— Г-гуляете? Что это значит?!

Бросив мимолетный взгляд в сторону Затворника, насмешливо выгнувшего бровь и вслушивавшегося в разговор с особым тщанием, я закатил глаза и бросил в микрофон:

— Изма, вам объяснить значение слова?

— Не нужно. — Фырканье мекта было столь громким, что, казалось, могло шевелить листву на паате. — Я зашел навестить вас, но не застал. Почему вы ушли, никого не предупредив?!

Он меня еще и отчитывать будет? Темные клубы ихора сами собой начали сгущаться вокруг.

— А разве я заключенный?

Новая пауза. Но уже короче первой.

— Разумеется, нет. Однако напомню, что вас настойчиво просили не покидать пределы замка, а я прекрасно слышу, что вы находитесь вне его стен. Вы на улице? Вам бы не помешало с большим уважением относиться к тем, кто вас приютил.

Стало не то, чтобы неловко, скорей напряженно. В мысли начало закрадываться подозрение, что…

— Изма, это вы потеряли меня или Аргус?

— Хозяин все еще… занят и не знает, что вы гуляете.

Бесшумно выдохнув, я ответил:

— Буду признателен, Изма, если он об этом и не узнает.

— Но, мастер Риши!

— Изма, вам не о чем беспокоиться, — твердо проговорил я под одобрительный кивок Затворника. — Со мной все хорошо. Я вернусь достаточно быстро. Как только завершу одно небольшое дельце…

— Вы ведь понимаете, что будет, если хозяин об этом все-таки узнает?

Вспомнив далеко не самый теплый разговор у бассейна, я сказал:

— Как-нибудь переживет. — И без малейших колебаний отключил связь, чтобы тут же столкнуться с вялыми аплодисментами Затворника:

— Да здравствует самостоятельность! Мои поздравления, герой.

— Заткнись, — беззлобно бросил я в ответ, спрятал коммуникатор обратно в карман и покосился на одного из килпассов, беззаботно клацающего челюстями в попытках поймать хоть одну из снующих меж листвы красноперых пичуг. — Полагаю, мы отправимся в путь верхом?

— Точно, — кивнул Затворник. — Только отдельного зверя я тебе не выделю. Полетишь с одним из махди. Не против, надеюсь?

— Ничуть.

Приблизившись к пернатому ящеру, я подумал было наладить с ним ментальный контакт, однако, восседавший верхом на килпассе абориген лишь отрицательно качнул головой и просто протянул мне жилистую руку. Не церемонясь особо, я оперся о его ладонь и, оттолкнувшись от ветки, вскочил в седло позади наездника.

— Держись крепче, Риши, — посоветовал Затворник.

— Знаю, — бросил я в ответ, а в следующую секунду, когда понукаемый махди килпасс резко соскочил с ветки вниз, едва не вывалился из седла. От очередного падения меня уберег инстинкт, заставивший вцепиться в аборигена, точно в родную мать. Тот что-то пробормотал под нос на своем наречии, после чего расхохотался. Причиной такого веселья, надо полагать, оказалась моя неуклюжесть, однако я не стал зацикливаться на этом и, пока мы проносились под очередной раскидистой кроной, выискивал взглядом Затворника.

— Не вертись! — послышался с боку его окрик.

— А что мне еще остается? — спросил я в ответ, стараясь перекричать стоящий в ушах шум. Скорость, которую развивали килпассы оказалась просто запредельной и, если бы не некоторая боязнь высоты, я, быть может, получил бы от полета подлинное удовольствие. А так оставалось лишь крепко держаться за аборигена и по возможности наслаждаться видами ночного леса. Ибо посмотреть здесь действительно было на что.

Если днем Великий боиджийский лес радовал глаз всеми оттенками зеленого, то с наступлением темного времени суток, под сенью листвы раскрывалась его подлинная красота. Люминесцентные цветы и лишайники, покрывшие собой едва ли не всю нижнюю часть паатов и заливавшие округу голубовато-сиреневым светом, придавали этому месту особое полумистическое очарование. И это невзирая на огромное количество ночных хищников, выбиравшихся из своих укрытий на охоту. Пролетая над чудесным лесом на огромной скорости, я все же успевал ухватить краем глаза стебли живых лиан, в немой просьбе тянувшихся к нам с объятьями. К счастью, наездник, управлявший пернатым ящером, оказался достаточно опытен, чтобы миновать их хищные сети. Чего, увы, нельзя было сказать о других несчастных зверях, чьи высушенные останки навечно остались болтаться, запутавшись в ловчих стеблях, будто в паутине.