Лестница в неизвестность. Том первый - Чиркова Вера - Страница 7

– Да разве я против? – устало вздохнула женщина, протягивая ему купюры.

– Не за деньги я туда ездил, – обиделся Саня, – вот врежу ему завтра по морде и будем в расчёте.

Шагнул в лифт и уехал, а Дина с тоской глянула на новенькую металлическую дверь двадцать второй квартиры. Там недавно делали ремонт… она еще подивилась деликатности и аккуратности строителей, даже хотела телефон взять, на всякий случай. По подъезду они передвигались почти бесшумно, работали точно с девяти до восьми, не курили из всех окон и не сверлили стены до одурения. И даже строительные материалы и мебель поднимали в квартиру на подъемнике, занося через лоджии.

Интересно… сам собой всплыл вопрос, а когда он начался, этот ремонт? Вроде сразу после нового года… или еще раньше?

– Дина ты идешь? – позвала в приоткрытую дверь Ира.

– Позвоню и приду, – отозвалась хозяйка и, озаренная догадкой, предложила, – а ты не хочешь сегодня остаться? Постелешь себе на диване. Куда сейчас ехать?

– Ладно, – сразу согласилась та и дверь закрылась.

– Только не верь ничему и не сдавайся, Диана, – мысленно сердито предупредила себя экстрасенс и неохотно шагнула ко входу в соседнюю квартиру.

Других, кроме ее собственной, на площадке просто не было.

Тяжелая на вид стальная дверь распахнулось совершенно невесомо, а вторая, деревянная, была открыта изначально. И за ней, в глубине прихожей, в мягком сиянии светодиодного светильника сразу нашлась высокая мужская фигура. Руслан стоял, с кажущейся небрежностью прислонясь плечом к стене и вроде бы безразлично смотрел на входящую женщину.

Одновременно точно зная – не может она не ощущать сумасшедшего фонтана эмоций, плеснувшегося из его души, едва приоткрылась дверь. Дикой смеси неизбывной боли и вины, отчаяния и нежности, горьковатой как полынь, надежды и бог его знает, чего еще. Всего, что накопилось за эти нестерпимо долгие месяцы, прошедшие с весны.

Но даже представить не мог, как она все это воспримет и поймет… а главное, что сделает в следующую секунду. Полоснет его тем безжалостным ударом, что свалил сегодня защищенного кучей амулетов дикаря, или все-таки войдет в квартиру? И если все же решится сделать шаг, что обрушит за это на его несчастную голову: гнев, презрение или смертельное равнодушие, задевшее сегодня краем острее, чем дамасская сабля.

Дина незаметно перевела дыхание и внешне спокойно прошла в прихожую. Прикрыла дверь и остановилась, словно в ожидании. И не ошиблась. Он мгновенно подался навстречу, поймал ее руки и поднес к губам холодные пальцы, согревая бережными, легкими поцелуями. Она замерла, наслаждаясь неожиданной лаской и ощущением стремительно меняющихся эмоций, накатывавших на нее с непреклонностью весеннего паводка.

Теперь в них преобладала надежда, безумная, дерзкая и одновременно осторожная, как дикий зверек. Еще нежность… такая же огромная и волшебно прекрасная будто южное море или цветущий альпийский луг. Эта сумасшедшая смесь все разрасталась, грозя напрочь затопить здравый смысл, лишить Дину воли и способности самой принимать решения.

А мужские губы как-то внезапно оказались слишком близко, грели дыханием висок, осторожно касались лба…

– Погоди, – сделав над собой титаническое усилие, отстранилась Дина, – ты же хотел что-то сказать?

– Прости… – мгновенно сник Руслан, и распустившиеся в его душе цветы тоже поникли, потемнели и скукожились, – идем в комнату.

Но Дина уже все осознала и приняла решение. Да и почему, черт, побери, нельзя поступать так, как хочется? Потому что потом снова будет больно? Так ведь больно будет в любом случае… но если не совершить сумасбродств, то в памяти даже воспоминаний не останется о нескольких часах счастья, когда ты чувствовала себя принцессой, дождавшейся наконец своего мачо на замученном белом одре.

– Позже, – повернулась она к выходу.

– Динь? – отчаянно рванулся он следом и этот полный горя выкрик согрел ее сердце намного сильнее, чем сотня самых горячих поцелуях.

– Я вернусь, – спокойно пообещала она, – просто переоденусь.

– Буду ждать… – он явно не поверил, судя по плеснувшим болью эмоциям.

– Десять минут, – уточнила Дина, решительно распахивая дверь собственных апартаментов.

И помчалась на звук голосов, поспешно сбрасывая на ходу ботильоны и легкое пальто.

– Мне нужно сходить к соседке, когда вернусь – не знаю, – сообщила она сотрудницам, останавливаясь возле огромного зеркального шкафа, – а вы устраивайтесь поудобнее и отдыхайте. Сонечка, занимай гостевую спальню и не волнуйся, в ближайший год я в гости никого не жду.

Отыскала выбранный еще по пути наряд, темно-синий трикотажный костюм из длинной, широкой юбки и свободной туники с рукавами, собранной у ворота на шнурок, как русская блуза. Он имел очень полезное свойство, делать при всей своей объемности фигуру визуально стройнее. И второе, не менее ценное, Дина чувствовала себя в нем очень комфортно. Не нужно было следить, не обтянуто ли где сверх меры, не слишком ли глубоко декольте и высок разрез. Никаких разрезов не было и в помине.

Одной минуты хватило на душ, три сожрал фен, еще две коса, которую девушка просто заплела и стянула резинкой. Правда не простой, а меховой, точно под цвет волос. Еще минуту выбирала туфли, остановившись на домашних, синих бархатных с вышивкой. Всякие тапочки фасона – «ни шагу назад» она никогда не носила, и держала дома лишь для редких гостей.

Заглянув по пути в зеркало и сунув в карман ключи, Дина решительно покинула свою крепость, мельком усмехнувшись переменчивости собственных решений. Ведь поклялась же самой суровой клятвой, что больше никогда даже не взглянет в сторону сероглазого магистра. А теперь бежит со всех ног, боясь опоздать и надеется, что можно будет не только глядеть. Хотя очень хотелось бы сначала узнать, за что он поступил с ней так жестоко.

Но это – как получится.

Дверь была по-прежнему отперта, и войдя в квартиру Дина на миг замерла, прислушиваясь к эмоциям. Но поймав вместо ясных ощущений невнятный гул, хмуро усмехнулась. Амулет, не иначе. Значит не верил… ну и прав был. Только она сама знает, как непросто было переступать через собственную обиду и клятву. Но переступив – назад не побежит, взрослые девочки должны уметь отвечать за свои решения.

Уверенно щелкнув замком, Дина спокойно направилась дальше, с интересом рассматривая интерьер квартиры, зеркально отражавшей ее собственную. И с досадой понимая, что деликатные ремонтники свое дело знали очень хорошо. Впрочем, теперь в этом не стоило и сомневаться, орден всегда знал, где взять все самое лучшее.

– Динь… – Руслан стремительно шел навстречу, и снова искрился счастьем.

Дина опомниться не успела, как этот яркий фонтан подхватил ее, поднял на руки, прижался к животу взлохмаченной головой, не говоря ни слова и не делая никаких попыток покуситься на девичью взаимность. Просто истово наслаждался ее теплом и доверием, явно не в силах оторваться, как путник от долгожданного ручья.

И Дина таяла в ответ от счастья, с огорчением понимая, что придется на некоторое время отобрать у него вожделенную добычу. Как бы жестоко это ни было… иначе она никогда не получит ответов на свои вопросы.

– Рус… – позвала смущенно, – ты вообще-то хотел мне что-то рассказать?

– Что я соскучился… просто смертельно… – не поднимая лица выдохнул он.

– А разве… не от тебя зависело… – она запнулась, не зная, как подоходчивее высказать свою обиду. Такую же смертельную, между прочим.

– Нет… – с горечью выдохнул он, – от меня зависел только выбор… позвонить тебе в три часа ночи, чтобы предупредить о командировке – или нет. И я решил не звонить… поездка предполагалась всего на пару дней. Но давай не будем сегодня об этом?

– Тогда о чем? – складывая в уме нехитрые паззлы, спросила Дина рассеянно, – о моей премии? Кстати… как дикарь?

– О твоей премии я говорить не могу, ее еще считают, – усмехнулся Рус и наконец поднял голову, – сейчас ювелиры оценивают камни.