Фехтовальные сюжеты - Тышлер Давид Абрамович - Страница 8

Надо сказать, что старшему поколению тренеров такие перестройки в методике дались с трудом. Не все уловили, что здесь заложено рациональное зерно. Пример Ефимовой убедил многих, особенно после победы женщин на чемпионате мира в Лондоне. Ну а дальше ее выступления — это второе место на чемпионате мира 1958 года и первое на чемпионате мира в Будапеште в 1959 году. Она не очень долго фехтовала. Но ее спортивный путь — это пример того, как быстро и точно, одним из первых, Виталий Андреевич Аркадьев уловил важнейшие тенденции развития мирового фехтования, сумел разработать и апробировать новые методы и, самое главное, создать в процессе эксперимента интересную фехтовальщицу.

Аркадьев — разносторонне — образованный человек. Интересы в спорте никогда не ограничивал. Ему всегда помогало хорошее знание многих спортивных дисциплин, особенно спортивных игр. Он слыл этаким чудаком, новшества, которые он предлагал, казались многим неприемлемыми. Нельзя сказать, что Аркадьев был во всем совершенно прав. Но он угадывал главное — требовалась ревизия, пересмотр техники, тактики и методики фехтования с учетом развития спорта. Он считал, что классические каноны техники владения оружием, передвижений, боевой стойки устаревают. Нужны более совершенная техника, тактика, свободное координирование боевых движений. Его роль как новатора бесспорна. Наиболее точно он предвидел необходимость перемен в технологии подготовки спортсменов. И в этом ему помогло стремление определить, что собой представляет высшее мастерство, а не приверженность основам школы.

На Олимпиаде в Хельсинки наши фехтовальщики не завоевали ни одного очка, но эта неудача не выбила их из седла. Наоборот, она послужила ускорением в стремлении к высотам мирового спорта. Сборная СССР принимала венгерскую команду вновь в 1953 году, выезжала для ответных матчей в Будапешт и Варшаву в 1954 году… Близилась Олимпиада в Мельбурне, и право поехать туда и выступать нужно было еще завоевать.

1955 год. II Дружеские игры в Варшаве. Не мировое первенство, корифеи фехтования — французы, итальянцы, венгры — не участвовали. Но то, что при одиннадцати командах М. Мидлер и Н. Шитикова завоевали золотые медали, Л. Кузнецов и В. Растворова — бронзовые, было большим успехом.

Было решено послать сильнейшую часть сборной команды СССР — саблистов и рапиристок — на мировое первенство в Рим для окончательной проверки ее готовности к будущей Олимпиаде.

Первый матч во Дворце конгрессов Римской выставки у саблистов СССР с командой Кубы. Мы ничего не знали о фехтовальщиках этой страны. Известно было, правда, что в начале XX столетия кубинец Фонст был олимпийским чемпионом, чемпионом мира. Отсюда можно было сделать только один вывод: на Кубе есть фехтовальная культура, а значит, не исключено, что там могут быть сильные бойцы. Но как обстоит дело сейчас, мы могли только догадываться. Спросили у венгров, но ничего определенного о кубинских фехтовальщиках не услышали. Из их ответов получалось так: кубинцы не сильнейшие, но… надо драться!

Если так, будем готовиться к боям. Противники оказались все как один баскетбольного роста и производили внушительное впечатление. На соревнования мы вышли с таким настроением, как в сражение шли. И… выиграли матч со счетом 14:2!

Возвращались после матча, конечно, довольные, но и обескураженные. Что же мы наделали? Столько сил отдали, а впереди встречи с командами Франции и Западной Германии — куда более сильными противниками! Драться, конечно, надо со всеми серьезно, но расходовать силы — предельно экономно.

Все было непривычно для нас в Риме: и внешний облик улиц города, и люди, одетые не так, как наши, и их звучная, экспансивная речь. Может быть, от некоторой неуверенности мы искренне радовались, если случалось встретить что-нибудь знакомое.

На улице Виа дель Корсо, очень похожей на московский Столешников переулок, нас затолкали, сбили в плотную кучу шумливые итальянцы. Мы просто гуляли, решили пройти к Колизею — он был где-то недалеко, но как узнать дорогу? По-итальянски никто из нас не говорил. Пробовали спрашивать по-немецки — в ответ только: «Но, синьор, но!»

Мы уже совсем было решили возвращаться в гостиницу, как вдруг слышим… «Катюшу». По другой стороне улочки идет седой, просто одетый человек и отчетливо насвистывает эту хорошо знакомую всем нам песню. Мы к нему:

— Товарищ, как пройти к Колизею?

В ответ — полное недоумение. Улыбается и разводит руками. Как же так, а «Катюша»? Мы начали насвистывать ему.

— О, си!

И он нам подсвистывает, а потом подпевает, но… по-итальянски. Дальше этого дело не идет. Мы ему:

— Колизей! Совьетико, руссо!

Он закивал головой, схватил за рукав и потащил за угол, а там, размахивая руками и повторяя «Колизей», показал направление.

Потом выяснилось, что на мотив «Катюши» положена одна из песен итальянских партизан. Видимо, этот седеющий итальянец бился когда-то с фашистами и до сих пор напевает свою партизанскую песню, так похожую на нашу «Катюшу»…

Однажды в автобусе мы возвращались к себе в гостиницу из Дворца, конгрессов. Говорили о завтрашних соревнованиях, обсуждали свои дела, а потом перешли и на другие темы. Вокруг — отчужденные лица, и мы чувствовали себя весьма непринужденно как в выборе тем для разговора, так и выражений. Конечно, не обошли вниманием и хорошеньких итальянок. Приближалась наша остановка, и мы стали проходить к передней площадке. Вместе с нами продвигалась к выходу какая-то очень пожилая, совсем седая женщина. Все время она незаметно старалась держаться к нам поближе, но лицом не поворачивалась. Автобус притормозил, и кто-то из ребят недовольно проворчал:

— Ну вот, встала в проходе бабуся, ни проехать, ни пройти!

А «бабуся» вдруг быстро отступила с дороги, сказала:

— Нет-нет, пожалуйста!

Не знаю, каким ветром нас вынесло из автобуса. Честно сказать, побоялись даже оглянуться. Ведь что только там не говорили! А, оказывается, рядом стояла русская женщина, которая слушала пашу речь, как музыку, внимая каждому русскому слову!

После победы над кубинцами наша команда в полуфинале встречалась с командами Франции и Западной Германии. Все понимали: пройди мы успешно эту ступень — попадем в финал. Впервые в истории советского фехтования! Немецкой команде наши проиграли в 1952 году на Олимпиаде в Хельсинки. А команда Франции всегда претендовала на призовые места.

К моменту встречи с французами были, естественно, настроены на борьбу «до последней капли крови». И выиграли у них со счетом 9:6. А потом выиграли и у саблистов ФРГ. Но оба эти матча были страшно напряженными, и важен был исход каждого поединка.

Помню, как во время встречи с командой Западной Германии мы с Рыльским спустились в раздевалку после его победы в первом бою. Здесь же в полуподвале были и душевые, стояли скамейки, в общем, можно было отдохнуть, выйти ненадолго из атмосферы борьбы. Но наверху шли бои, отрешиться нам не удавалось.

Один из служителей, гардеробщик или уборщик, прошел мимо, внимательно посмотрев на нас. Наверное, он понял, что мы все время прислушиваемся к тому, что делается в зале. Он поднялся наверх, потом быстро вернулся и показал нам на пальцах — 2:0.

— В чью пользу? Кто побеждает? — Мы жестами старались выразить свой вопрос.

Итальянец, видимо, понял и, стукнув себя в грудь, сказал:

— Ной! (Это означало: «Мы»).

Значит, проигрываем. Я не выдержал и говорю Якову:

— Пойду взгляну.

Поднимаюсь, смотрю на табло: действительно 2:0, но только в нашу пользу. Мы ведем! Скорее обратно — успокоить Рыльского. А там еще стоит этот служитель. Я к нему:

— Ошибка. Ведь мы впереди!

А он улыбается, кивает головой:

— Си, си!

И снова показывает на себя:

— Коммуниста!

Ах, все ясно. Тогда действительно 2:0 в нашу пользу!

На этом чемпионате среди публики можно было увидеть совершенно невероятных, с нашей точки зрения, болельщиков. Какой-нибудь монах, одетый в неимоверную рясу до пола из мешковины, перепоясанный веревкой, небритый, со спутанными волосами и отрешенным выражением лица, выписывает результаты из протокола соревнований, вывешенного на демонстрационном щите. При этом он пользуется блокнотом в яркой пластмассовой обложке и дорогой авторучкой. А рядом с ним занимается тем же респектабельный ватиканский «чиновник» в элегантной черной сутане и лакированных ботинках. Чувствуется, что он знаком со всеми тонкостями оформления фехтовальных документов. Не иначе как вечером они будут докладывать обо всем, что видели, своей братии… Кто-то ведь будет слушать их рассказы. Кому-то это интересно…