Мы - драконы + Бонус (СИ) - Тоцка Тала - Страница 49

— Отец, что вы так разволновались? — забеспокоилась Ивейна, — ну пускай дядюшка обращается, что вам с того! Он и так, бедный, лишен был этой возможности столько лет, а так какой-никакой дракон.

— Так он же не сам обращается, дочка, — возмущенно взмахнул руками Эррегор, — это все его пойло. А назад не умеет, мне теперь придется снова его, как мальца учить.

— Думаю, ваше величество, мэтр Сардим здесь не при чем, — счел нужным вмешаться Рассел, — это первородный огонь вашей дочери обратил его против его воли. Такое бывает, — добавил он, видя, как округляются глаза Болигарда.

— А причем здесь твоя иллама, Ив? — обернулся к дочери амир.

— Матушка моя кровная, — объяснила Иви, подходя к Тоне и обнимая ее. Та только охнула и прижала к губам ладони. — Мне пришлось это сделать, отец, Алентайна чуть не убила ее, когда она бросилась не мою защиту. Теперь вы можете освящать трон брачным союзом, матушка станет хорошей амирой!

Эррегор притянул было их обеих к своей могучей груди, но тут же получил по затылку плоским хвостом.

— Да погоди ты, Сардим, — сказал он с досадой, — успею я тебя назад вернуть.

— Давайте я, отец, — вызвался Севастиан и через несколько минут уже возвышался посреди зала белоснежным драконом. Он взмахивал крыльями, ухкал и порыкивал, но зеленое чудище лишь таращило свои глубоко посаженные глазки, а затем снова треснуло хвостом Эррегора.

— Не понимает он тебя, сынок, — покачал головой амир, с сожалением выпуская из рук своих любимых женщин, — совсем бестолковым сделался на старости лет. Отойди-ка ты в сторону, давай я им займусь. Но смотри у меня, — пригрозил Эррегор старому другу, глядя на того с подозрительным прищуром, — если все же найду у тебя какое-то зелье…

Вздохнул еще раз и обернулся черным драконом.

***

Граф Итем Родерик пришпорил морава и нетерпеливо вгляделся в густые заросли. Казалось, они еще больше разрослись за то время, что его здесь не было. Уже месяц прошел с того дня, как ему удалось добиться отмены несправедливого решения магической жандармерии, и неоценимую помощь в этой нелегкой битве графу оказал любезный друг главный магистр Зора.

Он отобрал самые удачные эпизоды, где высокочтимые центурионы беспомощно барахтались, накрытые собственной обездвиживающей сетью, и вскоре почетный королевский девин Леарнского трона и Андалурской короны Рассел Северин граф Итем Родерик — так звучал теперь его полный титул — входил в Главное Управление Магической Жандармерии в Сиридане с неприметным пакетом под мышкой.

В пакете было зеркало, всего лишь зеркало, самое обычное, вот только на поверхность был нанесен простенький состав, что применялся для покрытия донесений перед магической передачей. На входе его осмотрели, пожали плечами и пропустили на аудиенцию к Первому Центуриону, предварительно испрошенную его светлостью королем Сагидаром Астурийским.

Граф вошел в кабинет Центуриона и, ни слова не говоря, установил на его столе зеркало. Центурион, внимательно просмотрев ментальное свидетельство с леарнской дворцовой площади, где он судорожно пытался высвободиться, отталкивая ногой Второго Центуриона, а Третьего все время хватал за волосы, пожевал губу и медленно поднял холодный взгляд на Родерика.

— Чего вы хотите?

Рассел немедленно изложил свою просьбу, Первый Центурион подивился, что просьба такая незначительная и втайне порадовался, что графу не пришло в голову испросить чего-нибудь посущественнее. И тут же назначил доследование.

Выяснилось, что тот самый заказчик, написавший жалобу на Эзару, приходится родственником какому-то мелкому чину в геронской филии Магической Жандармерии, Эзару оправдали, лицензию вернули, а чина примерно наказали.

Жена того заказчика, узнав о преступных деяниях мужа, ушла от него и в благодарность прислала Эзаре целую корзину редких сортов деревьевых цветов. В Героне они были редкостью, видимо плохо им было расти на высоких и развесистых геронских деревьях. То ли дело в Эрдамане — деревья низкие, больше кустарников, цветам на таких самое раздолье.

Эзара строго настрого запретила Расселу приближаться к ней, пока сама не позволит — она продолжала называть его Расселом, как, впрочем, и все остальные. Граф Итем Родерик — титул, который пожаловал ему амир Болигард — остался лишь красивым дополнением к почетному званию королевского девина.

Амир восстановил его в правах и выделил средства на реконструкцию родового имения Родериков. Новоиспеченный граф навестил родных, матушка от радости лишилась чувств, отец неимоверно гордился сыном, сестренка плакала от счастья и долго висела у него на шее, все еще не веря, что любимый братец жив и вернулся домой. Она вышла замуж за хорошего парня, жили они небогато, но дружно, двое веснушчатых пацанов величали его дядюшкой и таскались за ним по пятам. Но…

Рассел погостил неделю и понял, что его здесь ничего не держит. Он погасил все долги, нашел мастеровых, оплатил все строительные работы, а сам нижайше попросил его величество оставить его при геронском дворе в должности девина, и Эррегор удивительно охотно исполнил просьбу его сиятельства. Не иначе, как старая ревность сыграла в Огнедышащем величестве — почему-то амир считал, что Рассел неровно дышит к его жене. А может, его светлость король Сагидар подсуетился, ну да Расу такое было только на руку.

Он организовал скорый переезд в поместье сестры с семейством, назначил зятя управителем, выделил приличное содержание и с легким сердцем оставил отчий дом. А сам, минуя Леарну, устремился к той, чей голос с некоторых пор отчего-то перестал звучать у него в голове.

«Некогда мне, милый, прости», — это было последнее, что слышал Рас от Эзары. И теперь, погоняя морава, он пристально всматривался в причудливые переплетения крон, чтобы не проскочить мимо знакомой крыши из красной черепицы. И таки чуть было не проскочил!

Рассел спешился, привязал морава и огляделся, не увидев привычного ведра с водой и сочной травы для уставшей зверюги. Да и его самого не мешало бы покормить с дороги. Неужели его здесь никто не ждет? И тут он увидел девчонку, выходящую из-за угла домика с охапкой свежесрезанных зеленых побегов, не иначе, как Эзара снова взяла себе кого-то в обучение.

— Эй, детка, ты не знаешь, где Эзара? — окликнул Рас девчонку и осекся на полуслове. На него смотрели такие знакомые глаза, что ему едва дурно не стало.

— Ты что, не узнал меня? — пролепетала девчонка, делая шаг ему навстречу. Рассел прикрыл руками глаза.

— Эзара, что ты творишь? Посмотри, на кого ты похожа!

— Тебе что, не нравится? Но милый, я подумала, что если я буду моложе…

— И сколько тебе сейчас лет?

— Шестнадцать. Я правда слегка перебрала, но ты понимаешь, дорогой, меня на три года освободили от податей, и я не смогла удержаться…

Рассел развернулся, отвязал морава и легко вскочил в седло. Бедное животное, все еще не веря, что его оставили без воды и сладких побегов, протяжно взвыло.

— Значит так, милая моя, коль брачный возраст в Героне наступает с восемнадцати лет, через два года я и наведаюсь. Да и то не уверен, что столь юная особа сумеет достойно выполнять обязанности графини Родерик, а о том, чтобы занять выхлопотанное мною место королевской магессы и речи быть не может. Так что подрастайте, дорогая сенарина, всего вам доброго! — и он натянул поводья.

— Как ты сказал? Графиня? Магесса? — до Эзары начал доходить смысл сказанного, она распахнула глаза и приоткрыла рот. Но детское наивное лицо никак не вязалось с пронзительным, цепким взглядом.

— Я приехал, чтобы забрать тебя в Леарну, Эзара. Я хотел жениться на тебе, графу Родерику нужен наследник, но вижу, тебе самое время играть в куклы.

— Ну погоди, Рас, не злись! — взмолилась Эзара, растерянно оглядываясь. — Признаю, я была не права. Но я сейчас мигом все исправлю, только не уезжай!

Она выбежала на середину двора, повернулась спиной к Расселу и принялась шептать заклинания, время от времени взмахивая руками. Морав, чувствуя, что хозяин потерял к поездке всякий интерес, потянулся к брошенным Эзарой побегам, а сам Рас с интересом следил за ведуньей.