1972. «Союз нерушимый...» (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 26

— Видать, накипело у тебя на кинодеятелей! — ухмыльнулся Семичастный.

— Еще бы не накипело! — едва не скрипнул зубами я — вообще-то я поддерживал ту власть, которая существовала в России в момент переноса меня в этот мир, но…иногда идиотизм происходящего меня настолько бесил, что хотелось пойти к Кремлю и кричать: «Эй, вы там, вы что, ничего не видите?! Ослепли, оглохли, разум потеряли?! Вы чего творите?!»

— Зато они выковали из тебя несгибаемого писателя, который в этом времени теперь как сыр в масле катается — ехидно поддакнул Семичастный, и тут же посерьезнел — А что ты сказал о том, что делается антигосударственное кино? Как так может быть? Разве цензуры не существует?

— А они очень хитро делают — вздохнул я — Вот есть некий Бондарчук…хмм…да, я понимаю, глупо вышло. Забыл! Есть здесь такой — Бондарчук, актер, гениальный актер — я не побоюсь этого слова. И есть его сын, который стал…кем? Кем становятся дети морских офицеров? Ну да — морскими офицерами. А этот стал режиссером. Фильмы начал снимать. И вот представьте себе фантастический фильм, который снимали несколько лет, в который вбухали много миллионов — долларов, разумеется, и разумеется — солидный кусок от этих долларов выделен министерством культуры.

— Гадюшник! Это министерство культуры — какой-то гадюшник! — не выдержал Шелепин — То Фурцева чудила, то…кстати, а как там Махров, в чем-нибудь грязном еще не испачкался?

— Нет — отрезал Семичастный — Кроме связей с секретаршами и студентками ни в чем больше не замечен. Не ворует, взяток не берет, работает хорошо.

— Он и до студенток добрался! — пробормотал я очень тихо, но Семичастный меня услышал:

— Добрался. Предупреди его — хватит разврата. О душе надо думать! Иначе мы о ней подумаем…

Мда. Надо сказать Леше…аморалка на высшем уровне не приветствуется. И чего это он в разнос пошел? Вроде раньше такого не было, когда в издательстве работал. Хотя…что я знаю о его личной жизни? Он ведь не распространяется на каждом перекрестке о том, кого и как трахает.

— Ну так давайте дальше, Михаил Семенович! — прервал мои мысли Шелепин — Что там с интеллигенцией в вашем времени? И вы не закончили по сыну Бондарчука.

— Ну да. Сын. Снял дорогущий фантастический фильм с очень сильными спецэффектами. Потом вложился в рекламу — огромные деньги. Реклама этого фильма слышалась из каждого утюга!

— Как твои песни? — ухмыльнулся Семичастный — Знаешь, что ты сейчас самый популярный певец в СССР? Говорят — из каждого окна только Карпов и поет!

— Да? — слегка растерялся я — Не ожидал. Не знал. Но я закончу, ладно? Ну так вот, я расскажу вам сюжет. На Землю прилетает космический корабль — огромный диск. В корабле сидит молодой инопланетянин, ученый, гуманоид. То есть такой же человек, как и мы. В дальнейшем выясняется, что Земля находится в галактическом карантине, так как ее обитатели, то есть мы — очень злые существа, постоянно воюем, убиваем друг друга. Вот и постановило галактическое сообщество, что контактировать с нами — запрещено. А ученый взбунтовался, угнал корабль и полетел на Землю, чтобы доказать — земляне добрые, пушистые, и на них возвели напраслину. И вот он прилетает. Наши, российские военные запрашивают — кто он такой и зачем прилетел. Само собой — инопланетянин не отвечает. И тогда они решают его сбить. И сбивают. И не просто сбивают, а так, что корабль падает на Москву, разрушая при этом целый микрорайон. Корабль-то не боевой, защиты у него нет. Инопланетянин остается жив, выходит из подбитого корабля, и тогда на него набрасывается толпа местных парней с палками и арматурами — «нечего тут делать инопланетянам, возвращайтесь к себе»! Бей гада! Ну там дальше история продолжается, любовь с местной девушкой — куда же без сахарных соплей? Девушка оказывается дочерью генерала, который отдал приказ сбить ученого, и…неинтересно. Дальше уже не интересно. Суть вот в чем: наш, российский режиссер снял фильм, в котором русские военные показаны абсолютными идиотами, которые во-первых сбивают инопланетный корабль, который никак и ничем не выказал агрессии, во-вторых, сбивают его так тупо, так идиотски, чтобы он упал на город и убил, покалечил массу народа. Далее: русские люди показаны совершеннейшими ксенофобами, готовыми убить любого, кто не их нации, веры, и вообще выглядит не так, как они. Показаны кровожадными дикарями, готовыми наброситься на иноземца просто за то, что он не такой как они. Притом, повторюсь, инопланетянин не выказывал никакой агрессии. Я лично считаю этот фильм идеологической диверсией, очерняющей граждан страны и создающей негативный образ и русского народа, и российских военных. И напомню, все это было снято за деньги государства, которое этот фильм и очерняет. И если бы это был один такой фильм! Их множество! Государство кормит червей, которые разъедают его тело! Вот что такое интеллигенция моего мира!

Семичастный крякнул, и что-то пометил у себя в бумагах. Ну а я продолжил:

— Вернусь к литературе. Премии в литературном мире есть. Не государственные премии. Их учреждают различные фонды с абсолютно сомнительным происхождением финансирования, или вообще частные организации. Премии эти считаются престижными в кругах тех, кто считает себя интеллигенцией, то есть — у оппозиции власти. Практически восемьдесят процентов нашей интеллигенции, если не больше — оппозиционны власти, которая ее кормит. Так вот: чтобы получить престижную премию в так называемой Большой Литературе, или как ее у нас называют сокращенно «Боллитра», нужно, чтобы в романе рассказывалось о злодеяниях советской власти, о лагерях политзаключенных, о зверствах «кровавой гэбни» (киваю хмурому Семичастному), о современной тупой и злобной власти, которая угнетает свой народ, только тогда роман имеет шанс получить премию. Например — крупную престижную премию завоевал некий роман о том, как советская власть издевалась над казанскими татарами, высылая их на смерть в Сибирь.

— Казанскими татарами? — фыркнул Семичастный — Да чем им советская власть помешала? Как жили, так и живут — не хуже, и не лучше других.

— Роман просто глуп. Он полон несуразностей, логических нестыковок, писательница, которая его писала, абсолютно не представляет, о чем писала. Но роман получил премию в Боллитре. Потому что раскрыл преступления советской власти. Кстати — по нему и фильм сняли, такой же тупой, как и книга, даже еще хуже.

Я помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Знаете…я против гонений на пастернаков и солженицыных, вы это знаете. Но все-таки какая-никакая цензура нужна. И нужно нечто среднее между абсолютным равнодушием государства и безудержной поддержкой так называемой интеллигенции. И нельзя отдавать весь издательский бизнес в руки частного капитала. Это дурно заканчивается, проверено годами. Советская власть всегда поддерживала интеллигенцию, давала ей столько всего, что…честно сказать, я не знаю — за что им все это давали. Я когда жил в Доме творчества насмотрелся на эту «соль земли». Честно сказать — восемьдесят процентов тех, кто там был — гнать поганой метлой, а не книжки их издавать. Жалкие интриганы, которые только и смотрят, обсуждают — кто больше премий и званий получил, да на какой машине ездит. Пауки в банке. Ладно…завершая, скажу: опираться нужно не на так называемую интеллигенцию, насквозь прогнувшую и вечно оппозиционную, а на инженерно-технических работников! Ученых! Педагогов, которые воспитывают молодежь! Врачей! Вот кого нужно поднимать! Вот кто наша элита, цвет нации! А не клоуны, развлекающие народ! Актеры да певцы. Комедианты, почему-то считающиеся элитой. Нужно прекращать практику поддержки бездарностей, получающих деньги только за то, что его книга идеологически выдержана. Это рыбы-прилипалы, которые плывут туда, куда поплыл их хозяин, и питающиеся крошками с его стола. Если книги неинтересны, если их не покупают — будь они хоть трижды идеологически выдержаны, гнать автора поганой метлой! Другой вопрос — что надо аккуратно наставлять авторов, чтобы они писали не только интересно, востребовано, но еще и в нужном контексте! Вот для того и нужна правильная, дельная цензура. Без перехлестов и глупости, как в случае с Пастернаком и Бродским. Думаю, что в рамках министерства культуры должен быть создан комитет, занимающийся этим вопросом.