Две столицы (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 3

Кто — то из казаков бросился по льду к полынье.

Чика же боролся. Его ноги уже были в воде, багор утонул, но он еще держался. Льдину тащило вперед, Волга «кипела». Наконец, Зарубин оттолкнулся, поплыл.

— Веревку кидайте! — не выдержал я. Мой громкий крик достиг казаков, что стояли на ледяном берегу. Один из них размахнулся, кинул веревку. Чика попытался за нее ухватиться, но не смог. Его голова то и дело исчезала в воде.

— Господи помилуй! — рядом перекрестился Никитин

— Кидайте еще раз! — от моего крика усевшаяся на берег стая галок взлетела вверх. Народ принялся кричать: «Кидай, кидай»

Казаки проваливаясь, бежали по ледяному полю, наконец, один из них размахнулся и еще раз выбросил веревку.

— Схватил, схватил! — Подуров разглядывал в подзорную трубу Зарубина — Тащите же, черти!

Казаки вцепились дружно в веревку и мощным рывком выдернули Чику на ледяное поле. Тут же подхватили под руки, буквально понесли к нам. На берегу раздалось дружное «Ура!»

Зарубин был синий от холода, стучал зубами. Мутными глазами посмотрел на меня, на купцов.

— И где моя водка?

Военный совет собрался в обширной трапезной Благовещенского монастыря. Только сюда можно было пригласить всех моих полковников и генералов и не давиться как в вагоне метро в час пик. А высшего воинского народу в Нижнем Новгороде, в конце марта, оказалось изрядно. Вернулся Овчинников из своего рейда, притащив с собой порезвившихся на дворянских усадьбах башкиров и киргизов. Так что моя армия сейчас была в самом сконцентрированном состоянии.

Я беседовал с Перфильевым о делах снабжения войска, когда прибежал вестовой и доложил, что: «господа полковники и атаманы собралися и ждут нас». Ну, раз так — можно и начинать.

Трапезную к военному совету подготовили. Выставили все столы длинной буквой «П» и расставили рядами стулья. Торцевую стену с ликами святых, задрапировали кумачем. Когда я вошел, все разговоры стихли, присутствующие встали и поклонились. Я перекрестился на красный угол с иконами, уселся на трон во главе стола и знаком усадил всех остальных.

По правую руку от меня сидели министр обороны генералы Тимофей Подуров, Андрей Овчинников и бригадир Мясников, по левую канцлер Афанасий Перфильев и приехавший вслед за войсками — Хлопуша. Шешковский расположился за общим столом, но в первом ряду. Не мудрствуя лукаво, и не разводя протокол, я решил вести совет сам.

— Всех сердечно рад видеть живыми и почти здоровыми, — я с усмешкой покосился на захорошевшего Зарубина — Чику, для которого купание в ледяной воде даром не прошло и он теперь старался не отсвечивать на дальнем конце стола с изрядной тряпицей, которой приходилось вытирать сопли.

— Мы впервые собрались все вместе. Многие из вас друг с другом не знакомы, но по ходу совещания познакомитесь. А пока я прошу Тимофея Ивановича рассказать всем нам о наших воинских силах на сегодня.

Подуров встал и без всякой бумажки начал:

— Стало быть, с пехоты начну. В готовности у нас девять полков. Три полка оренбуржских, два заводских, три казанских и один куропаткинский.

Все посмотрели на Николая Куропаткина, который отличился на взятии Нижнего тем, что тушил пожары в городе. Успешно тушил.

— Все девять в полном штате — продолжал Подуров — Вооружены полностью и хоть как то обучены. Опыта боевого всем не хватает — тяжело вздохнул генерал, почесал затылок — Десятый полк, Нижегородский, только зачали верстать и он к бою готов не скоро будет. Да и ружей на него не хватает. Все годные мушкеты с нижегородской добычи ушли в куропаткинский и казанские полки. Так что с дрекольем маршируют покеда.

Полковники заулыбались в усы. Многим пришлось пройти этот этап в обучении.

— Окромя того, Аблай, хан правитель средней киргиз — кайсацкой орды, поклонился нашему государю большим конским табуном. И государь повелел полк Куропаткина сделать драгунским. Конному бою учить не будем, ибо не успеваем уже, но быстрые марши делать он будет наравне с кавалерией.

— Промеж тем людей, желающих биться с барями, пришло у нас ещё на три полка. Но ни вооружить, ни военачальников им дать мы не можем. Потому всех их определяем под начало Павлония Арапова и назначаем его пионер — бригадиром над двумя пионерскими полками. В офицеры к нему пойдут все кто фортификацию разумеет. Так что господа не супротивляйтесь ежели отнимать будем из ваших полков.

Теперь уже присутствующие улыбаться перестали. Кадровый голод жуткий — никто не хочется расставаться со своими командирами.

— По кавалерии також имеется девять полков. Но два из них сейчас за Уралом с Лысовым и Шигаевым. А в наличии два Яицких, Оренбуржский, Гурьевский, Уразовский…

Теперь все посмотрели на князя Уразова. Он единственный был на совете от иноверцев. Киргиз — кайсацкий хан Нур — Али еще в конце зимы уехал в Оренбург — за новыми сотнями повстанцев из будущих казахов. Башкирский князь Юлай Азналин был ранен под Владимиром. Теперь его выхаживает доктор Максимов, а сын — Салават сидит у постели отца.

— По артиллерии решено в полки пушек не давать — Подуров продолжал докладывать — Все стволы будут собраны в артиллерийском полку Чумакова, куда також всех сведущих в артиллерийской части офицеров и рядовых передать надобно. Сейчас у нас в готовности пудовых единорогов — пятнадцать, двенадцати фунтовых пушек и полу пудовых единорогов — девятнадцать, шести фунтовых — двадцать. А також трех и четырех фунтовых пушек двадцать пять. Сведены они будут в роты тяжелой, средней, легкой и конной артиллерии. И придаваться будут полкам по мере надобности.

— Если все под итог подвести, государь, то пехоты у нас десять тысяч, конных пять с половиною тысяч. Пушек общим числом семьдесят девять.

Подуров поклонился и сел.

— Хорошо, — поблагодарил я его кивком головы. — Про наши силы мы узнали, теперь про силы нашего противника нам расскажут тайники.

Афанасий Тимофеевич с Шешковским переглянулись, потом Хлопуша кивнул своему заместителю. Степан Иванович встал, откашлялся. Взял со стола листок бумаги:

— Из разных источников нам ведомо — Шешковский коротко поклонился Овчинникову и Мясникову — Что неделю назад под рукой Орлова во Владимире было четыре полка лейб — гвардии — Преображенский, Семеновский, Измайловский и Конный. Кроме того к нему до распутицы подошли тысяча двести гусар и карабинеров Санкт — Петербургского легиона и батальон Ингерманландского пехотного полка. Общим числом войско Орлова сейчас составляет восемь тысяч пехоты и три тысячи кавалерии при двадцати четырех трех фунтовых пушках.

Полковники заулыбались. Наши силы явно больше, в первую очередь по артиллерии. А она как известно — царица боя. Но по мере того, как Шешковский докладывал — улыбки стали испаряться с лиц.

— …в Москве из — за распутицы застряли отдельные сводные батльоны Псковского, Ладожского, Великолуцкого, Черниговского полков. Точно их численность узнать не удалось, но суммарно не менее четырех с половиной тысяч человек при легкой артиллерии.

Теперь уже и генералы завздыхали.

— По неподтвержденным сведениям — продолжал добивать военачальников Шешковский — Ожидается присылка с польских провинций кавалерии в составе нарвского карабинерного полка и казанского кирасирского. Это даст Орлову ещё около двух тысяч регулярной кавалерии. Возможны и иные подкрепления. Еще под руку графа стекается дворянское конное ополчение неизвестной численности. Я оцениваю его примерно в три — четыре тысячи человек. Тяжелой артиллерии замечено не было. У частей, застрявших в Москве при себе имеется восемнадцать легких пушек. На сегодня это все по противнику.

Шешковский поклонился и сел. Народ притих, переваривая цифры.

Если все названные части соединяться с Орловым, то его армия будет иметь 12–13 тысяч пехоты и восемь тысяч конницы. Казалось бы цифры почти сравнимые… Пехоты и конницы больше у «любовничка», зато пушек — у меня. Плюс пуля Нейслера. Но качество! Стреляют в полках плохо, пороха не хватает. Ружья старые, расстрелянные с большой разницей по калибрам, что сильно затрудняет изготовление пуль.