Нет времени для Тьмы (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 29

— Это они, да? — Ниса взяла у Олега бинокль, — ты гляди сколько народу.

Внизу и впрямь разворачивалось что-то грандиозное: на большой арене, разбитой посреди долины с шумом нарезали круги бородатые мужики в «косухах». Зрители за импровизированной оградой, не менее шумно приветствовали их криками и флажками с непонятными эмблемами. Мотоциклы также украшали флаги — российские триколоры, красные флаги с золотым серпом и молотом, флаги с эмблемами клуба. Чуть поодаль виднелись огромные очереди возле ларьков, продававших пиво и разную закусь.

— Прям как на играх в Риме, — сказала Ниса, — но как-то вяло. А это что?

Ее внимание привлекла большая клетка, стоявшая на возвышении посреди арены — собственно вокруг нее и нарезали круги мотоциклисты. Внутри клетки, раздраженно рыча, метался большой медведь, напуганный шумом и многолюдьем. Поверх клетки возвышался рекламный щит: российский герб, вписанный в эмблему клуба.

— Ага, — обрадовано произнесла Ниса, — а ну, дай руку.

Олег протянул руку и жрица, выхватив нож, быстро вырезала на его ладони некий знак. Затем она вывернула руку Олега так, чтобы кровь капала вниз и зашептала заклинание. Олега слышал только обрывочные слова: «Артемия… Ликания… Потниа Терон.»

Он посмотрел вниз где разворачивался очередной этап шоу: байкеры разъехались по своим местам и вперед выступил высокий бородач, в черной кожанке и вязаной шапочке. Грянул гимн, заглушая рев испуганного зверя, и человек, встав у микрофона перед медвежьей клеткой, начал нараспев декламировать. Слова его многократно усиливали динамики, размещенные по обеим сторонам от сцены:

Ниса стиснула руку Олега с такой силой, что он вскрикнул от неожиданности. Обернувшись к жрице, он шарахнулся, чуть не рухнув с ветки: рядом с ним восседало чудовище, покрытое бурой шерстью, с медвежьей головой и когтистыми лапами. В одной из них существо держало нож, которым снова полоснула руку Олега. Обмакнув в рану коготь, существо начертило в воздухе некий символ и его линии на миг вспыхнули алым пламенем. Ниса, выдернув из загривка клочок шерсти, сдула его прямо в центр магического знака. Из оскаленной клыкастой пасти вырвались слова.

— О великая Медведица, ты властвуешь над небесами, над звездами и вселенной; ты вращаешь ось; силою и принужденьем ты правишь всем зданием мира! Я взываю к тебе, заклиная и умоляя… именами, коим ты не сможешь не внять: Бримо, сокрушительница земли, лучшая из охотниц…

Внизу никто и не подозревал об угрозе, развертывавшейся у них над головами, внимая словам оратора, проникновенно читавшего:

Оглушительный рев раздался за его спиной, сопровождавшийся криками зрителей и треском ломавшихся прутьев. Бородач прервался и обернулся — как раз, чтобы увидеть, как рассыпается на глазах клетка и огромный зверь спрыгивает на землю рядом с ним. Могучие лапы стиснули незадачливого чтеца и тот отчаянно закричал, когда острые когти впились в его тело, ломая кости. К клетке бежала охрана, стреляя на ходу, но медведь, несмотря на ранившие его пули, сомкнул пасть на лице байкера. Послышался оглушительный крик, пара девушек в первых рядах упала в обморок. Медведь подняв окровавленную морду и вновь взревел, перекрывая и крики и выстрелы и даже продолжавшую звучать патриотическую мелодию. В ответ ему из обступивших поляну лесов послышался громкий рев, тут же подхваченный множеством других голосов. Меж деревьев замельтешили тела, покрытые шерстью и жесткой щетиной, в сгущавшихся сумерках заблестели глаза. Испуганные люди увидели, как леса и ущелья исторгли полчища диких зверей — медведей, кабанов, волков, шакалов. С воем, рыком, хрюканьем, они смели хлипкую ограду и ворвались в толпу, не пугаясь ни выстрелов, ни огня вспыхнувшего после взрыва софитов, ни петард и фейерверков, которым пытались отогнать зверье устроители шоу. Обожженные, окровавленные, израненные животные кидались на людей, терзая, затаптывая, пожирая мечущихся во все стороны байкеров и гостей шоу. Всюду слышались взрывы и взметались языки пламени.

Ниса, приняв свой обычный облик, гордо посмотрела на Олега, расширенными глазами наблюдавшего кровавый цирк.

— Вот это, я понимаю, веселье, — жрица ухмыльнулась и вскинула руку в римском салюте, — Damnatio ad bestias!

— Ага, — согласился Олег, зажимая окровавленную руку, — точно, бестия!

— Этот мир забыл, что такое Страх, — заметила жрица, несколько дней спустя во время просмотра новостей. Ажиотаж вокруг «необъяснимой природной аномалии приведшей к ужасающей трагедии» немного спал и комментаторы вспомнили, что в мире есть и иные проблемы: теракты, войны и президентские выборы в одной далекой стране.

— Вы все думаете, что то, что человек может сделать с человеком, самое ужасное, что может случиться, — продолжала она, — вы поставили свои жалкие преступления во главу угла и думаете, что это и есть настоящее Зло.

— Хочешь объяснить им это, — усмехнулся Олег. — Как там, у Предгорного?

— Я способна на большее, — произнесла Ниса. — Я сделаю так, что люди вспомнят об Аиде и Тартаре, заставлю их вновь с благоговейным ужасом произносить имя Трехликой.

— И как ты собираешься это сделать? — недоверчиво произнес Олег.

— Еще не знаю, — призналась Ниса, — знаю только, что это мое призвание, то ради чего меня избрала Геката при рождении. Я стала помогать Нерону потому, что он обещал мне открыто объявить Трехликую главным божеством Рима. Я и сама стала бы богиней — если бы Нерон взял меня в жены, как обещал. Тогда мне не удалось…

— Да, я помню, — кивнул Олег — тебя предали.

— Статира, — хищно загорелись глаза Нисы. — Ну, с ней я уже поквиталась. Здесь, конечно, все сложнее, но тем и интереснее. Пора мне начинать знакомство с владыками здешнего Рима, чтобы вернуть мир к его ИСТИННЫМ богам.

— Ну, известно, кто у нас третий Рим, — произнес Демченко. — Но пробиться в Кремль будет посложнее, чем в «Золотой дом» Нерона.

— Мне нечего делать в вашем Кремле, — пренебрежительно хмыкнула Ниса, — я уже поняла ваши местные расклады. Чтобы вы там о себе не думали, я же вижу, что не в вашей Москве вся сила мира.

— Это еще почему? — спросил Олег, в котором вдруг проснулся давно усопший патриотизм, — и там побеждаем и там, армия у нас знаешь какая? А наш президент…

— Вот скажи мне, Олег, — вкрадчиво произнесла Ниса, — почему половину текстов из всего, что ты мне находишь, приходиться переводить с этого, как его… английского?

— Ну, потому что Америка, — пробурчал он, — а раньше была Британия. Ну и что?

— Вот эта штука, с помощью которой ты узнаешь, что происходит в мире, — она откуда?

— Комп собран в Китае, а Интернет придумали в Америке, да..

— «Америке, да», — передразнила его Ниса, — Америка то, Америка это — послушать эти ваши говорящие головы, — она кивнула в сторону телевизора, — то, что происходит в этой самой Америке заботит вас куда больше, чем собственная страна. Ты говорил мне, что некогда ваша страна уже противостояла Америке, а теперь все ваши бывшие союзники и даже некоторые провинции перебежали под ее крыло.

— Ну, кое-кто остался, — Олег бросил взгляд на экран телевизора, где шел очередной репортаж из Сирии, — ну так, частями…

— В Риме бывали разные правители, — продолжала Ниса, — я это хорошо поняла, особенно когда познакомилась с его историей после Нерона. Были там глупые, трусливые, бездарные императоры, тогда как в Парфии или Армении могли править достойные люди. Варвары могли превосходить империю и в военном деле, те же сарматы — мне ли не знать, я жила бок о бок с ними и видела то, на что закрывали глаза в Риме. Но Рим оставался Римом: его легионы стояли по всей Ойкумене, его денарии принимали от Британии до Индии, на латыни говорили бесчисленные народы. И ответь мне честно — какая страна в твоем времени больше подходит под это описание?