Женщина с той стороны (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 10

Очнулась я на холодном камне. Назар хлестал меня по щекам, чувствительно. Не к месту вспомнился Карагач. Я вскинула руку, жестом показывая, что я жива и в экстренной реанимации не нуждаюсь. Скрючилась, обхватив руками колени, пытаясь согреться. Назар говорил мне что-то, я никак не могла вникнуть в смысл слов, растирал и пытался одеть, но я отталкивала его руки. До меня сейчас только дошло, что я чудом не погибла. Я замерла на мгновение, обдумывая свое открытие, и запоздало разразилась слезами. Все сразу показалось преисполненным глубокого смысла. Холодные колкие камни под моей спиной. Нависающие, давящие скалы. Небо, серое, бесконечно далекое и одновременно такое близкое, что только протяни руку. И такие же глаза Назара надо мной. Я засмеялась и вправду потянула руку к небу. Назар неуверенно мне улыбнулся, и я вдруг жарко, всем телом ощутила его ладони. Они лежали на моих бедрах и подрагивали от напряжения. А мне стало легко-легко, словно пушинке на ветру. Ничего от меня более не зависело, куда ветер несет, туда и я лечу. Я не прекращала смеяться, а сильные руки притянули меня к себе, прижали, жадно, ненасытно терзая, словно пытаясь охватить меня всю сразу. Серые глаза приблизились, я могла разглядеть каждую крапинку радужки, каждую тревожную морщинку у края век. Кожу обожгло щетиной, поцелуй, наконец, оборвал мой смех. А далее все исчезло. Осталось только небо, все такое же хмурое, но теперь кружащееся в неведомом танце. Камни под спиной, которые вновь и вновь врезались в мою кожу. Назар. На мне, во мне, мои руки на его плечах. Так близко, как никогда раньше. Что обнимать, прижимая все сильнее к себе, царапать беспомощно спину, и ничего от жизни больше не нужно.

Когда все закончилось, осталась лишь опустошенность и легкий звон в ушах. Назар лежал рядом, грудь его бурно вздымалась. На мой взгляд он не ответил. Встал, показавшись во всем своем великолепии. Крепкое, сильное тело, даже худоба не смогла этого изменить. Татуировки на спине, ягодицы, мускулистые ноги. Я стеснялась своего интереса, но, тем не менее, не могла оторвать от него взгляда. А он пошел к озеру и сходу нырнул, голова его показалась над водой лишь в нескольких метрах от берега.

Я вмиг вспомнила ледяную бездну под ногами, осознала, как замерзла. Непослушными руками принялась надевать брошенную на камни одежду, приглаживать волосы. А Назар размеренными гребками рассекал гладь озера. Я полюбовалась несколько минут и пошла к дому. Высоко, над моей головой резвился в небе Умник.

Я накрывала на стол и прислушивалась. Назар еще не вернулся. Я порывалась бежать к озеру, но принуждала себя оставаться на месте. Все мое нутро дрожало и томилось. Как это ни смешно или как ни грустно, к своим уже достаточно солидным годам я оставалась девственницей. До сегодняшнего дня. Мужчины были для меня недостижимы, они скорее пугали меня своей непонятностью. А Назар… Несмотря на отголоски боли, где-то в глубинах моего естества я до сих пор помнила ошеломительное чувство наполненности, дикий восторг от своей необузданности, его руки и возбуждение… Такое, что до сих пор колени подгибались. Я хотела его.

Наконец, послышались шаги. В раскрытую дверь влетел Умник, следом, пригнувшись, вошел Назар. Сел за стол. Умник клекотал, а мы оба молчали.

— Зоя, — начал Назар. — Несмотря на то, что случилось, мы продолжим путь, едва отгремят бури. Перед наступлением зимы будет затишье, мы успеем пройти горы. И убедимся, что ты не носишь ребенка.

— А если ношу?

— Ты женщина. Пусть для тебя это все внове… Думаю, и в твоем мире умели вытравливать плод.

Я вспыхнула, вскочила из-за стола, не в силах найти слов. Единственное, что мне пришло в голову, схватить глиняную миску и бросить ее в Назара. Миска пролетела в сантиметре от его головы и раскололась о стену. А я поймала его взгляд и поежилась. В нем явственно читались предупреждение и угроза. Я бросилась на свой топчан за хлипкой ширмой из одеяла и заплакала, даже не думая о том, что он меня слышит. Зажмурила глаза. Это сон. Дурацкий, длинный, страшный сон. В котором умирают люди, женщины не имеют слова, шумят ветра и в котором есть звуки. Сейчас я сосредоточусь, как следует, и проснусь в своей уютной тихой квартирке. Никогда не услышу песен и не познаю мужчины. Зато мир мой будет дышать покоем, а утром я пойду на работу, и моим питомцам будет все равно, что я глухая. Им будут важны мои умения, моя доброта, сноровка и ласка моих рук.

Однако я уже сама давно не верила себе. И даже не мечтала вернуться в свой такой далекий мир. Сейчас все мои мечты крутились вокруг мужчины, который сидел за столом и, вполголоса беседуя с летучей мышью, возился со шкурками, которые уже скопились за дни нашего тут пребывания. Мечталось подойти к нему, смело его коснуться, встретить взгляд, в котором никакой настороженности, а одно лишь желание и, быть может, даже любовь. Дааа. А ведь вроде взрослая уже девочка, а все туда же.

К утру ветер разошелся в полную силу, испытывая наш домик на прочность. Хлестал бесконечный ливень, крыша в одном месте протекала, и капли уныло барабанили в подставленный для них деревянный таз.

— Сколько еще будет стоять такая погода? — не удержалась и спросила я у Назара.

— Не меньше трех недель, раз на раз не приходится.

— Какой кошмар!

— Кошмар на дороге. А тут ничего, наслаждайся.

Я старалась наслаждаться изо всех сил, но никак не выходило. Нега уже забытого мной безделья не хотела охватывать. Под одеялом было неуютно. Стук капель выводил из себя. В одной комнате с Назаром было дискомфортно. Стоило мне на него посмотреть, как сразу вспоминалось то, о чем лучше не думать. Потом я вспоминала, что он сидит и ждет, когда же у меня случится менструация, чтобы с чистой совестью потащить за шкирку в пустыни, к варварам, о жестокости которых ходят легенды. Жестокость, которую я видела своими глазами. В общем, идиллии не выходило.

Я откинула одеяло и села на краю своей жесткой постели. Тело мое еще слегка ныло после вчерашних игрищ на берегу, и совесть подавала голос. Из-за края ширмы было видно Назара. Он сидел, склонившись над столом, и сшивал куски меха. Его рубашка, единственная оставшаяся, тщательно и не единожды заштопанная, висела у очага. Отблески света от огня в очаге играли на коже его спины, под которой, повинуясь движениям тела, перекатывались мышцы. Я подошла ближе и впервые, осмелившись, провела пальцем по полоске звезд к правой лопатке, на которой сражались два искусно исполненных воина. Один из них пал и прикрывался щитом, а второй замахивался на павшего мечом. Спина ощутимо напряглась.

— Назар, а кто это? Давно хотела спросить.

— Это Сиг и Ай. Самое яркое созвездие на западном небосклоне. Их историю ты знаешь?

— Лишь в общих чертах.

— Видишь чуть ниже девушку на коленях?

— Да. Платье ее разорвано, а в руках она держит клинок, направляя его на себя.

— Это Ария. Она была нареченной Сига, но Ай решил забрать у брата и престол, и женщину. Говорят, красивее ее не было во всем мире. Однако Ария любила Сига и, поняв, что им не суждено быть вместе, предпочла покончить собой. Сиг же, не успев ее спасти, ушел в ваш мир. Не удивлюсь, если он там стал великим императором.

— Не знаю… Быть может и стал. А это созвездие?

Я провела пальцем по его плечам, к другой лопатке, на которой был изображен дракон, который сейчас меня интересовал меньше всего. Задержалась на плече, коснулась шеи, затем скользнула к груди. Сердце то дико колотилось, то замирало, я, не отдавая себе отчета, задержала дыхание. Словно перед прыжком в воду. Наклонилась и неуверенно коснулась губами его колючей щеки, и сладко замерла на мгновение. А в следующее — я была крепко прижата к мужскому телу, Назар нес меня на руках. Я обняла его за шею, и прижалась, вдыхая его запах. Уже уложив меня в постель и накрыв своим телом, он остановился.

— Я надеюсь, хоть кто-то из нас думает, что делает, — и пытливо взглянул в мои глаза.

— Женщинам думать вредно, — ответила я и притянула его к себе.