Альфа-ноль - Каменистый Артем - Страница 76

То-то при восемнадцати атрибутах от амулета я ощущал себя самым последним слабаком. И, пока не начал поднимать родные параметры, приходилось опасаться сильного ветра.

Потому что могло унести.

Однако именно эти прибавки позволили мне пережить первые самые сложные дни. Именно благодаря им я стал, возможно, первым в истории Рока нулевым альфой. Да на одну свою ступень я нагреб столько всего, что даже аристократам такое не снилось. Или снилось, но лишь некоторым, и только в зрелом возрасте, когда благодаря многим подвигам и тратам им иногда удается прилично приподнять состояние Равновесие.

В общем, мал золотник, да дорог. Даже сейчас отказываться от него не хочется. Однако первый ранг навыка не позволяет его заряжать, а довести до второго я не могу, потому что нет ци. Набрать его — не проблема, но ради этого придется усиленно рыбачить пару дней.

И увы, как бы мне ни надоело это дело, а погонять кайт и панцирников придется. Потому что в предложенной ветке вариантов развития я ухватился за одну очень перспективную на вид. При доведении ее до десятого уровня второго ранга откроется расширенная возможность пользоваться свойствами амулетов, увеличивающими состояния и ступень просвещения.

Что это означает? Что прибавкой в плюс два к ступени я смогу не только людям головы морочить. ПОРЯДОК разрешит мне прокачивать ранги навыков, требующие первой и второй ступени просвещения. Для меня сейчас потолок — тройка. Именно там начинается жесткое завинчивание гаек, не пускающее нулевок дальше. И если я подниму ранг нового навыка, этот барьер рухнет.

То есть смогу качать полезные умения дальше, при этом не получая штрафы на трофеи. Вроде бы должно работать именно так. Можно будет «целительство» поднять до ранга, где сумею справляться с серьезными ранами. Или выберу ветку лечения отравлений, и ситуация с затяжным параличом Бяки больше не повторится.

Интересно, а что даст третий ранг навыка взаимодействия с артефактами? Это я знать не могу, но очень интересно.

И что же делать? Пропасть из жизни на два дня, занимаясь только тотальным уничтожением рыбного поголовья? Такими темпами я и правда рискую превратиться в экологическое бедствие Черноводки. Что кайты, что панцирники бросаются на блесны как дурные. Против такого метода ловли у них защиты вообще нет, и неизвестно, когда появится.

Если вообще появится.

А может, стоит подумать над усложнением планов? Ведь в первую очередь надо предпринимать все возможное ради того, чтобы выбраться с этого берега. Вечно жить в болоте с чудовищами под боком нельзя, надо что-то с этим решать.

Бяка, углядев, что я развожу огонь в очаге на плоту, испуганно затарахтел с высоты камня:

— Гед, не надо! Монстры почуют! Туши быстрее!

— Тише ты, — спокойно ответил я. — Ничего они не почуют. У них нюх плохой. А вот слух хороший. Не надо кричать.

— Так я и не кричал. А откуда ты про слух знаешь?

— Много думал. Много убивал. Узнал новое. Ты же сам понимаешь, как это бывает. Так что сегодня у нас день живота.

— Как это — день живота?

— А так это. Мы будем есть горячую похлебку. Вода и рыба. Ни соли, ни крупы, ни хотя бы черемши. Но рыба самая лучшая, какая только есть в Черноводке. Жирные брюшки панцирника. Самец, а не самка. Самцы жирнее. Поедим почти как нормальные люди, а то достала уже эта сырятина.

— А ты точно уверен, что огонь не унюхают? — не унимался Бяка.

— За чиков и шаруков уверен. А остальных они через свою землю к болоту не пропустят. Мы тут как на безопасном острове. Наверное…

— Наверное?! — напрягся упырь.

— Понимаешь, все я знать не могу. Никто не может. Всегда есть риск нарваться. Да и это всего лишь малюсенький костерок. На дрова для него я наломал самых тонких веток, с самых сухих деревьев, которые лежали в воде далеко от переката и водопада. На них не попадали брызги. Так что дыма и вони почти не будет.

— Ты нашел свои ножи?

— Нет. Но я знаю, где они. Позже подберу.

— Это хорошо, что ты не стал туда возвращаться. Не то я очень за тебя боялся.

— Не надо за меня бояться, Бяка. Мы туда вернемся. Обязательно вернемся. Вдвоем.

— Ты что, думаешь, я очень этого хочу?

— Вряд ли. Но если ты еще не заметил, я не очень-то тебя спрашиваю. Это не потому, что я зазнаюсь. Жизнь такая, что заставляет делать некоторые вещи, которые нам не нравятся. Выше по реке нам не подняться, ниже снова начинается перекат, соваться в него нам не хочется. Может, даже прямо за ним тот самый водопад окажется, ведь ты точно это не знаешь, а я тем более. Остается два варианта: жить здесь в ожидании, когда кто-нибудь захочет спуститься по Черноводке. Или пройти через низину с чиками.

Бяка покачал головой:

— Спускаться никто не станет. Это было всего лишь один раз. Купцы из «Семерок» наняли команду лучших речников. Хотели осмотреть Черноводку по всему течению. Они пошли на трех лодках, а до Красноводки добралась только одна. Из двенадцати человек выжили только трое. После такого никому повторять не захочется. Да и не нашли они там ничего интересного.

— Вот видишь! Ты только что сам признал, что один вариант отпадает. Что остается?

— Чики нас убьют, — насупился Бяка.

Я зловеще усмехнулся:

— Я их уже под сотню прикончил, если считать с теми, которым навалял вместе с тобой.

— Врешь!

— Даже в мыслях не было. И еще убью. Мы вместе убьем. У меня есть план. Это нормальный план. Победный. Для настоящих победителей.

— Какой такой план?

Подвесив котелок над огнем, я забрался на камень и клочком сырого мха нарисовал на брезенте две пересекающиеся окружности.

— Видишь эти круги, Бяка?

— Вижу, что ты брезент пачкаешь. Круги тоже вижу.

— Я наблюдал за чиками. Плюс кое-что про них узнал. И кое-что понял. Вот это, — ткнул пальцем в центр левой окружности, — место, где сидит шарук. Он как император в своем дворце. Выбирается только по самым важным поводам, а все остальное время сидит на позолоченном троне. Чики, которыми он командует, все время перемещаются по кругу. Одни ближе к своему господину, другие дальше. Они слушают звуки и замечают вибрации почвы. Если что, прилетают быстро и парализуют жертву, оставляя для хозяина. Пройти через мелких тварей незаметно очень трудно. Вот здесь, — я указал на центр второй окружности, — еще один шарук засел. Сосед первого. У него свои чики по кругу носятся. Нам с тобой повезло, мы начали забираться на красную землю вот здесь, — указал на точку пересечения уже почти высохших окружностей. — Поэтому мы слышали сильное жужжание и слева, и справа, и впереди, но на нас напали далеко не сразу. И чиков было немного. Это самые крайние, им долго приходится совершать полный круг, а те, которые ближе к центру, про нас не узнали. Понял?

— Что я должен понять? — угрюмо спросил Бяка. — Что ты собрался чиков убивать? Это я и без рисунков понимаю. Ты ведь убивать любишь. Всегда убиваешь. Злой какой-то.

— Не всегда, — возразил я. — Помню, при тебе было дело, как все решили мирно, при помощи пары ведер.

Бяка невесело улыбнулся:

— Да. Было такое. Ты просто боялся, что Эш разозлится. А чиков ты не боишься. Ты хочешь убить их всех, чтобы выйти наверх. Но ты, Гед, забыл важное. Оно очень важное.

— Что?

— Если все устроено так, как ты говоришь, мы не знаем, что будет делать тот, кто сидит в центре. Я вот думаю, что шаруку не понравится, что ты собрался убивать его чиков. Никто не любит, когда убивают тех, кто тебе пользу приносит. Прекращай уже думать только про убийства.

Моя ответная улыбка была весела и беззаботна.

Да и ответил я таким же позитивным тоном:

— За шарука не переживай, его мы убьем в первую очередь.

Прекрасные слова для победителя. Лучше не придумаешь.

Вот только лицо у Бяки нехорошо перекосилось. Похоже, мои последние слова чем-то сильно его взволновали.

Ступени просвещения: 0 (337/888)