Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку (СИ) - Леванова Марина - Страница 31

— Хорошо-хорошо, ну помечтать-то хоть можно? — Олеся расслаблено откинулась на спинку стула. 

— Можно. — Мария тяжело вздохнула. — Иногда в жизни только и остаётся, что мечтать.

— Эй-эй, ну чего ты загрустила? — Олеся всегда очень тонко чувствовала настроение подруги. — Двое замечательных мужчин борются за твоё расположение, готовы сделать для тебя что угодно, а ты куксишься, как маленькая. Тут радоваться надо!

— Ну ты скажешь тоже, — Мария выглядела удивлённой. — Чему здесь радоваться? Как представлю, как я завтра заявлюсь под ручку с этими двумя замечательными мужчинами в “Орион” на обследование по беременности, мне сразу так радостно становится! Я ведь так и не смогла их убедить в том, что должна пойти туда одна. Они оба, как бараны, упёрлись рогом и весь вечер спорили, кто из них завтра должен пойти со мной по врачам.

— Да что тут спорить? С тобой должен идти отец ребёнка. Он. И только он! И, если честно, я сейчас не понимаю, что за игру затеял Валера. — Олеся скептически поджала губы. — Это его спонтанное объяснение в любви, его предложение выйти замуж, вот прям чувствую, что всё это было сделано только для того, чтобы досадить Артёму. 

— А вдруг он правда меня любит? — Мария чувствовала себя виноватой. 

— Что же он тебе об этом раньше не сказал? Почему именно сейчас? — Олеся разошлась не на шутку. — И что это за фигня такая: “Мы обязательно справимся с этим. В конце концов, это будет не последний наш ребёнок.”? Да чушь всё это! Не верю я в его благородные порывы. Ну не бывает так! Ни один мужик никогда не примет чужого ребёнка, как своего, тем более зная, кто настоящий отец. 

— Мне показалось, что он был искренен со мной. — Грустно проговорила Мария, разглядывая остатки чая в своей чашке. — Я почему-то чувствую себя виноватой перед ним, словно я и правда была его девушкой и ушла от него. 

— С чего бы это? — Олеся ушам своим не верила. — За всё то время, что вы встречались, он ни разу тебя никуда не сводил. — Мария хотела возразить подруге, но её остановили. — Подожди, дай договорю! Я знаю, что ты хочешь сказать, но дурацкое кафе “Креветка” не считается. В этом заведении ел только Валера, а ты сидела рядом и ждала, пока он насытится. Запомни, Маша, ты была ему кем угодно — другом, слушателем, его личной жилеткой, но только не его девушкой. О, если бы ты знала, как он меня выбесил, когда отказался сводить тебя на премьеру фильма, выход которого ты так ждала, да ещё, гад, нашёл для себя какое-то нелепое оправдание. Да что это за мужик такой?

— Мы все разные, Олесь. И нельзя осуждать человека только за то, что у него другие взгляды на жизнь.

— Ладно, не буду, — неохотно согласилась Олеся. — Но то, как ведёт себя Валера, мне кажется крайне подозрительным. Да ну их всех! Главное сейчас — ребёнок, твоё здоровье, твой покой. И вообще, знаешь, чего я хочу? После презентации, если всё хорошо пройдёт, провела бы ты меня в твой замечательный “Орт-Фекс”.

— Это зачем ещё? — Мария подозрительно прищурилась.

— Ты отведёшь меня к волшебной подсобке, я потрусь о неё всеми выступающими частями тела, припаду лбом к этой уникальной двери, я даже готова просидеть в ней час-другой в полнейшей темноте в ожидании своего чудесного мужчины. И я верю, что он придёт!

— Ну не знаю, как мужчина, но вот баба Нюра тебя точно посетит, возможно, даже и шваброй огреет, чтобы уж наверняка счастье привалило. — Мария так явно представила эту картину, что не удержалась от смеха, хотя минуту назад готова была расплакаться. 

— А-га, — радостно завопила Олеся. — Зато улыбнулась же. 

— Я просто представила эту картину, — Мария смеялась от души. 

Олеся сидела с довольным видом перед камерой и улыбалась: рассмешить подругу у неё получилось, теперь нужно было ещё кое о чём спросить, чтобы успокоить свою совесть. 

— Маша, — позвала она подругу таким тоном, что девушка тут же перестала смеяться и серьёзно посмотрела на неё. — Может, переедешь ко мне? Думаю, уже можно. Всё же три года прошло. А нам вдвоём будет легче. Захочешь потом отдельно жить, в любой момент съедешь; сама ведь знаешь, квартиру не проблема снять. Я, конечно, понимаю, в такой момент быть рядом с мамой куда лучше, чем с подругой, которая ничего не смыслит в детях, но тебе нельзя возвращаться в родной город. Он ведь сразу узнает, что ты вернулась. 

И всё! Куда разом делось всё веселье? Мария выпрямилась и со страхом уставилась на подругу, а по щекам побежали молчаливые слёзы. Она бы многое отдала, чтобы навсегда стереть из своей памяти любое напоминание о том периоде жизни, когда ей казалось, что она нашла своего идеального мужчину и была бесконечно счастлива. 

— Я не могу! — тихо прошептала она. — Он всё ещё ищет меня! Два дня тому назад, когда я созванивалась с мамой, она рассказала мне, что он снова приходил, был излишне груб, обвинял, мол, какая же ты мать, возможно, твоя дочь уже мертва, а ты даже не шевелишься. На что мама ему ответила, что я жива-здорова и со мной всё хорошо, и пусть он больше не беспокоится обо мне. А после этих слов он и вовсе закатил скандал, требовал, чтобы ему немедленно назвали город, где я живу, а лучше сразу написали подробный адрес и дали номер телефона, по которому он смог бы со мной связаться.

— Ты по-прежнему общаешься с мамой через соседку по этажу? — спросила Олеся, нахмурившись; она не на шутку разволновалась.

— Да, и это хорошо. Потому что он забрал у моей мамы телефон и принялся с него набирать по всем номерам, что были в журнале входящих и исходящих звонков.  

— Капец. Вот он больной на всю голову! 

— Нет, Олесь, он просто не может мне простить, что я ушла от него. Не он меня бросил, а я ушла от него! — с нажимом повторила Мария. — И не просто перестала с ним встречаться, а уехала из города и исчезла на целых три года. Понимаешь, однажды, я уже пыталась уйти от него. Это был первый раз, когда мы очень сильно повздорили с ним. Именно тогда он мне сказал, что это он решит, когда нашим отношениям придёт конец. 

— Мерзкий ублюдок, — в сердцах выругалась Олеся. — Ненавижу его за то, что он сделал с тобой!

— Он ни за что бы меня не ударил, если бы знал, что я беременна. Вот это его и гнетёт! Он чувствует себя виноватым. А жить с чувством вины — это нелегко!

— И ты его ещё выгораживаешь? 

— Нет, я его не выгораживаю. Говорю, как есть. Это была случайность! Он сорвался один-единственный раз, и это для нас обоих закончилось очень трагично. Ему тоже несладко!

— Ну-ну, прям такой бедненький и несчастный, — в голосе Олеси послышался плохо скрытый сарказм. — Вот только ты, наверное, забыла, что это именно тебе пришлось срочно уехать из города, сменить фамилию, искать новую работу и жильё, и связываться со своей матери раз в неделю через соседку по лестничной площадке. 

— Я могла остаться, но…

— Но если бы ты осталась, — повысила голос Олеся, — то по-прежнему была бы его малышкой. 

— Он меня так не называл, — буркнула Мария, недовольно поведя плечами. 

— Да неважно, как он тебя называл. Плевать! Главное, он теперь далеко и не может больше влиять на твою жизнь. 

— Олесь, давай лучше поговорим о моём завтрашнем походе. Как ты думаешь, зачем отец Артёма настоял на обследовании именно в этой клинике? 

— Всё очень просто! Ему нужны доказательства, что ты действительно беременна. — Олеся насмешливо приподняла бровь. — И беременна от его сына. И я подозреваю, что там есть кто-то, кому старший Фролов доверяет, как себе. 

— Знаешь, я тоже об этом подумала. — Мария улыбнулась. — Поэтому и не стала особо сопротивляться. Олесь, я по-прежнему хочу, чтобы меня вела твоя сестра. Возьмёт она?

— Конечно, возьмёт. Я уже позвонила Насте и всё объяснила ей. Она просто попросила, чтобы ты для неё взяла свою медицинскую карту. Ну или копию. Это не возбраняется. 

— Хорошо. Сделаю. — Машу ещё кое-что беспокоило. — Слушай, а это нормально, что я завтра на обследование заявлюсь сразу с двумя мужчинами?