Блин комом (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 17

Оружейник вновь отхлебнул кофе и скривился, вспоминая. В тот момент он не сдержался. Гнусная образина, от которой тело Эйнингена периодически трясло от инстинктивного страха, улыбалась и поигрывала самым крупным «небесным камнем», который оружейник когда-либо видел.

Блондин рискнул.

Эдвард Эйнинген был обладателем не только многочисленных талантов, но и секретов, среди которых один был способен потрясти мир как грушу. Он прекрасно понимал, что этот секрет рано или поздно всплывет и всколыхнет все сообщество бессмертных, но ни разу не попадал в ситуацию, в которой он бы мог его безопасно продать.

Он чудовищно рисковал, выпаливая очередью слова в мерзкую нахально лыбящуюся орочью физиономию. Рядом не было смертных, готовых зафиксировать клятву, сделку или хотя бы сохранность тайны. Просто, наобум, влёт… по-детски, черт побери!

И выиграл. Чудовищно здоровая глыбища непрозрачного минерала шлепнулась в мелкие детские руки, а грубый голос пророкотал «квиты». А недоуменно переводящий взгляд Бенедикт, фиксирующий просто факт сделки и сохранность тайны аж спустя неделю, стал завершающей точкой этой самой странной в мире сделки.

Орк, что интересно, не забыл задать вопрос — каким образом развитие энергетической системы мага отразилось бы на искусстве Эдварда, раз тот постоянно сидит в Эйнуре, ограниченный правилами города? И снова оружейник не сдержался, продемонстрировав ошарашенному орку Кристалл Перерождения. Немного кольнула досада — партнер бы и сам мог догадаться, что в теле девочки взрослому мужчине не особо комфортно, несмотря на все способности к тонкой работе, но чего уж там… Эйнинген вряд ли бы стал доверять громиле, продемонстрируй тот зашкаливающий интеллект.

Череда исключительно приятных событий. С огромным половником черного и едкого дегтя.

Умный Еж.

Эдвард Эйнинген никогда не был общительным человеком, но прекрасно понимал всю силу и мощь социума. Еще в далекие времена накопления первоначального капитала наемником, блондинистый маг-подросток размышлял — где ему можно раздобыть надежных помощников для работы в мастерской?

Ответом на этот вопрос, конечно же, была некромантия. Големы тупы. Смертные умирают. Химеры разваливаются. Бессмертным нельзя доверять. Поднятые мертвецы же всем хороши, исполнительны и приятны в общении. Если бы не одно «но». Создать полностью разумного кадавра — это уже эпично, а уж обучить его необходимому для работы — так и вовсе легендарно! Кроме такой, почти невыполнимой штуки, была еще одна печаль — на памяти оружейника не было ни единого подтвержденного случая, чтобы некромант смог обратно стать простым магом с нейтральной маной, что необходимо для артефакторики.

Эйнинген не сдавался, он учился, собирал сведения, покупал консультации у приезжающих в Эйнур некромантов и между делом узнал одну вещь — кроме магически поднятых мертвых есть еще и свободные. Полностью разумные и автономные ревенанты, самозародившиеся в мире Пан. Все труды по некромантии, все очерки, слухи и лекции в один голос твердили, что поработить подобное существо с помощью магии практически невозможно. Это требует потрясающего уровня знаний, личной силы, материалов, условий…

…а низенький толстенький кок с хитроватой улыбкой спеленал Бенедикта буквально парой-тройкой движений. Не поработил, конечно, но поставил в позу пьющего оленя. Вжух! … и готово.

Эдвард поежился, рефлекторно погладив свисающую с пояса гемму. Чудовищно ёмкий накопитель-резонатор напоминал рогатую голову какого-то демонического существа с оскаленными зубами. Оружейник сразу вспомнил, как менялась структура кристалла, впавшая в резонанс с его собственным мерно пульсирующим ядром. Гемма была выполнена идеально, увеличивая резерв Эйнингена более чем на порядок и позволяя ему заниматься артефакторикой даже вне стен городов.

Маг тряхнул неровно обрезанными волосами, прогоняя неприятные предчувствия о некроманте, и покосился на стоящий у штурвала тигель, наполненный булькающим жидким металлом. Щепотка кристаллической пыли уже полностью растворилась в материале будущего кастета для Джаргака, а вот странный короткий рог, носящий шокирующее артефактора название, таял медленно и нехотя.

Да уж, скучать не приходится.

Вампирша самозабвенно подлизывалась ко всем и каждому, кроме отсутствующего в кают-компании «Брюса». Тот крепко спал, выработав весь свой ресурс «часового» и именно это подвигло несчастную некродевушку к нехарактерным действиям. У Аливеоллы почти не было постоянных обязанностей на «Фее», поэтому она должна была дежурить в рубке дирижабля следующие две ночи, оставшиеся до Зокутты. Плевая обязанность, особенно для вампирессы… если не брать в расчет Бенедикта.

Неживой отличался не только общительным и легким характером, но и мощной платонической тягой к прекрасному полу, которая купировалась только в присутствии других разумных. Оставшись с предметом симпатии наедине, Бенедикт превращался в вулкан куртуазности и страсти, заткнуть который не мог даже Умный Еж. Хотя, впрочем, последний и не пытался это сделать, предпочитая наблюдать и получать удовольствие.

Как и остальные.

— Джаргааак… — плаксиво протянула вампиресса, стоящая перед перспективой провести две ночи в обществе болтливого трупа.

— Я работал и устал, — категорично отрубил я, пытаясь объяснить Ежу, чем мой класс отличается от простого «монаха».

— Выведи из транса Киру… — удивила меня дель Каприцциа внезапным извивом мысли. Я обернулся и посмотрел на нее, раскрыв пасть.

— Ты себе представляешь, сколько займет инструктаж моей Слуги, чтобы она поняла, что от нее хотят?

— Нуу…

— Кстати, Кирн, — внезапно вмешалась Светлана. Ее тон был удивительно мягок, но серьезен, — Я хочу забрать у тебя Слугу.

— Ваше предложение, матриарх? — я постарался убрать холод из голоса. Нам еще долго лететь вместе, а потом еще и работать.

— Станет секретарем директора одного из моих детских домов в Уйгонии, — сразу обозначила свою позицию брюнетка и торопливо добавила, — Спокойная тихая жизнь. Надолго.

— Лучшее предложение из всех, которые слышал. Обязательно его обдумаю, — я благодарно склонил голову. Светлана расцвела, а вампиресса от удивления аж перестала канючить. Захотелось бросить ей косточку.

— Бенедикт! — на мой зов из соседней двери с любопытством высунулась голова немертвого. Тусклые глаза, полуободранный череп, уши в прошлом… очаровашка. Я предпринял попытку побыть дипломатом, — Тут госпожа Аливеолла нам пытается сказать, что немного захлебывается в потоке источаемых вами комплиментов и боится, что не вынесет ночного дежурства в вашей компании! Вы можете быть более сдержанным?

— Безусловно! — расцветает зомби. Как ему это удается без мимических мышц — загадка природы. Тем временем «мертвый анархист» горячо уверяет Аливеоллу, что не будет докучать. Та верхней частью тела делает вид, что верит, в то время как нижняя часть упорно пытается вырвать ножку из руки пытающегося поцеловать ее трупа.

С чистой совестью ухожу дремать, приняв решение сыграть с Судьбой в Зокутте. Использую все книжки с «сорными особенностями», лишусь рогов и этого чертова зуда.

Грохот выстрела бьет по ушам, несмотря на то, что вокруг пурга и воющий ветер. Делаю перекат, вскакиваю, «Путь Ветра» в сторону. Танк меня потерял, я потерял танк. Ищем друг друга снова.

Очередной кристалл Дикой Магии заметил «Брюс» — мерцание простиралось возле небольшого леска, а на горизонте были видны дымки пары близлежащих деревенек. Я затормозил, допивая чай и дискутируя с Ежом насчет оптимального предела развития для бессмертных, поэтому ухнул в снег с высоты в десяток метров уже при поднявшейся пурге. Не успев добежать до леска встретил выкарабкавшийся откуда-то танк, тут же зарядивший по мне прозаическим магоимпульсом. Взрыв, клубы снега, орк в шоке.

Предпринимать тактическое отступление я опасался — если танк заметит совершенно не готовую к бою «Фею» и бабахнет ей в открытое днище, то всем будет печально. Приходилось бегать на четырех конечностях, совершая длинные прыжки, в надежде, что либо танк промахнется, либо я на него наткнусь раньше.