Битва за Порог. Серый (СИ) - Вяч Павел - Страница 1

- На дольку, - Ася протянула Джаму целую шоколадку.

- Мм, спасибо, а ты? Ведь она маленькая, а ты с утра ничего не ела, - парень не спешил принимать угощение. Да и вообще, его с детства приучили к тому, что брать еду можно только у того человека, в котором ты уверен на все сто процентов. Из таких в его окружении были, пожалуй, только родственники, да парочка друзей.

- Я больше не хочу, - девчонка, видя, что парень стоит над столом, и взглядом гипнотизирует шоколадку, сунула сладость ему в руки. - Держи!

- Эм, спасибо, - пробормотал Джам.

Ребята стояли у пластикового столика, гвоздями прибитого к какой-то торчащей из-под земли тумбе. Придорожное кафе, возле которого остановился автобус, везущий школьников на долгожданные каникулы, выглядело на фоне казахстанской степи чужеродным элементом.

- Как думаешь, долго нам еще ждать водителя? - посмотрев на мутные стекла кафешки, спросила Ася.

Джам, все еще размышляющий, стоит ли принимать еду от едва знакомой девушки, взглянул ей в глаза.

- Бойтесь голубоглазых, парни, - в голове всплыли слова его мамы, адресованные двум мальчуганам, трогательно держащимся за руку, - в них можно провалиться с головой.Теперь Джам понял, что пыталась тогда сказать им мама. Он неловко улыбнулся, и сильными пальцами сломал угощение напополам.

Ася с интересом смотрела, как парень не спеша разворачивает обертку, шелестя фольгой. Солнечный зайчик отскочил от нее прямо Асе в глаз. Девочка засмеялась.Джам, помимо воли, улыбнулся заразительному смеху своей соседки по автобусу. - Удивительное совпадение, - подумал он, - мы все из разных школ и даже из разных стран, и каждый из нас получил именную путевку на игровую смену в детский лагерь, в которой было написано: "Не совсем обычному человечку".

Присматриваясь к остальным ребятам, Джам и вправду замечал особенности некоторых мальчишек и девчонок. Кто-то был очень толстым; кто-то, наоборот, чрезмерно худым; одна девочка что-то печатала в своем телефоне, экран которого не горел; её соседка принялась заливисто хохотать еще до того, как сидящий перед ними накачанный парень начал рассказывать своему соседу, на протяжении трех часов сидящего в одной и той же позе, анекдот.- Удивительное совпадение, - подумал он, откусывая уголок от плитки шоколада, - полный автобус детей, а подышать свежим воздухом вышли только мы, да водитель.

Ася с интересом смотрела на Джама, задумчиво жующего шоколад и смотрящего сквозь нее.

«Интересный парень» - думала она, - «ребенок с глазами взрослого».

- Кхм, - вынырнул из своих мыслей парень, - какой интересный вкус у этой, кхм, шоколадки!

Ася прыснула в ладошку.

- Слушай, а ты в курсе, что она соленая? - уточнил Джам.

- Да, - девочка посмотрела на него своими бездонными глазами и поморщилась, откусывая очередной кусочек.

- Это ты мне её поэтому дала? - Джам не мог понять, был ли Асин поступок совершен от чистого сердца или ей просто не хотелось кушать соленую шоколадку.

- Ну, - потянула девочка, - и поэтому тоже.

- Но она же, блин, соленая! - парень на всякий случай понюхал шоколадку. Ася снова хихикнула.

- Спасибо, тебе, Ася, за такую вкусную шоколадку!

Ася широко улыбнулась и посмотрела на Джама.

- Пожалуйста, - она перевела взгляд на свою недоеденную плитку, и снова прыснула в ладошку, - кушай на здоровье!

- На самом деле, я читал, что соленый шоколад очень полезен для здоровья, - Джам съел уже половину и вовсю шелестел фольгой. - Раньше, когда трава была зеленой, небо голубым, а люди умными, считалось, что соленый шоколад - это шоколад элитных сортов. Его могли позволить есть только очень счастливые люди.

- Почему? - голубые глаза требовательно распахнуты, шоколадка, не донесенная до рта, забыта...

- Потому, - с удовольствием откусывая очередной кусочек от плитки, пояснил Джам, - что люди кушают сладкое, когда им не хватает счастья, и если тебе не нужна сладкая шоколадка, чтоб поднять себе настроение, значит, ты уже счастлив.

- Интересно, - проговорила Ася, с неприязнью глядя на зажатую в руке плитку, - но мне все равно не нравится.

- Вкусная шоколадка, спасибо тебе, Ася, - Джам, доев свою плитку, не удержался и снова посмотрел в глаза своей соседке. Его папа советовал Джаму с братом не смотреть в глаза девчонкам, лишь в переносицу. Зачем, мальчик так и не понял. Его папа почему-то сравнивал взгляд парня со сливочным маслом, а взгляд девушки с раскаленной сковородкой, - правда вкусная.

- Ну-ну, - хмыкнула Ася, страдальчески кривясь, - ты что, её всю доел? Прям до конца?

- Всю, - улыбнулся парень. Он чувствовал, как с каждой секундой ему становится все сложнее и сложнее оторвать взгляд от этих искренних глаз, отражающих яркую синеву неба. Парень начал понимать, что хотел сказать ему отец, - знаешь, Ася, это самая вкусная шоколадка, которую я ел в жизни!

Джам твердо посмотрел в глаза девочке. Та снова прыснула в кулачок. - Она же соленная, дурачок! - Ася огляделась, в поисках бутылки с водой, и, не найдя её под рукой, направилась к автобусу.

- Да уж, - вздохнул парень и проговорил, с легким сожалением смотря на удаляющуюся девочку, - раньше люди и вправду были умнее...

Бросив взгляд на мутные окна кафешки, он поспешил за Асей, не заметив, как за покрытой жирными разводами стеклянной дверью кафетерия мелькнула чья-то тень.

Джам улыбнулся своим мыслям – кто-то из его коллег во время работы предпочитал слушать музыку, кому-то требовалась абсолютная тишина, кто-то не мог без бутылки. Один из его знакомых археологов во время раскопок ласково матерился себе под нос, другой – пел колыбельные…

Джамшед Устоз в этом плане считал себя непритязательным. Пока руки занимались любимым делом, а именно – легкими движениями щеточки смахивали песок с откопанных скульптур или монотонно копали землю специальной деревянной лопаткой – Джамшед любил вспоминать. Раз за разом прокручивая в голове разные кусочки своей жизни.

Так получилось, что Джам мог вспомнить практически любой день, начиная с одиннадцатилетнего возраста. Врачи так и не пришли к единому мнению: «гипертимезия», «исключительная память», «необратимые изменения, вызванные биологическими нарушениями в работе мозга» … Диагнозов было много, но суть одна – абсолютная память, из-за которой Джам временами страдал бессонницей и неконтролируемыми вспышками воспоминаний.

Поначалу парень волновался, считая себя каким-то неправильным, стеснялся своей памяти, пытался намеренно забывать какие-то жизненные моменты, но потом, после серьезного разговора с отцом, бросил маяться дурью.

- Пойми, сын, - хоть отец и владел свободно русским и таджикским, но общаться с сыном предпочитал на фарси, - многие уважаемые люди годами трудятся, чтобы иметь жалкое подобие твоего дара. «Семь красавиц» Низами Гянджеви, рубаи Омар Хаяма, Рудаки, Фирдоуси! Подумай, все языки мира доступны тебе. Ты можешь стать великим человеком и возвысить свой род! Я, как твой отец, могу просто приказать тебе заниматься изучением языков, но лучше, сын, чтобы ты сам захотел. Большой дар, большой!

Детство Джама кончилось именно после того разговора. Персидский, арабский, хинди, иврит. Языки давались мальчику легко и свободно. Парень начал глотать книги одну за другой. И даже испортившееся зрение и сутулость не могли остановить мальчика.

К своему шестнадцатилетию Джам больше походил на пожилого муллу, чем на молодого парня. Отец Джама, видя, что его сын хоть и становится умнее и образованней с каждым днем, но не прибавляет ни капли мудрости, отправил его из их небольшого городка в Душанбе. Оттуда парень отправился в Ташкент, и еще через полгода достиг Астаны, где в парнишку мертвой хваткой вцепились филологи из Казахстанского филиала МГУ.