Битва за Порог. Серый (СИ) - Вяч Павел - Страница 9

«Даже элементарно, бежишь из студенческой общаги в магазин за булкой хлеба. На кухне только ты да твой верный друг, все соседи спят. Казалось бы, ничего не предвещает «рейдерского налета» на поздний ужин, и ты, расслабившись, допускаешь в круглосуточном магазине критическую ошибку. Ты начинаешь выбирать – батон купить или горбулку? Может быть, с отрубями или уральский? Нарезной взять или ржаной? И пока ты раздумываешь, случается непоправимое… В кармане куртки пиликает смска и ты, с удивлением, густо перемешанным с разочарованием, читаешь:

«Джам, спеши, у нас гости».

Дальше и вовсе происходит какая-то магия. Умом ты понимаешь, что бежать сломя голову нет смысла, что вечно голодные перваши уже выскребли кастрюлю с макарошками подчистую, даже мыть не придется! Но ты все равно бежишь, запыхаясь в родную общагу, тенью пролетаешь мимо спящего вахтера, на открывшемся втором дыхании молнией поднимаешься на четвёртый этаж, врываешься на кухню и попадаешь в радостные объятья соседей:

«О, пацаны! Хлебушек пришел!».

В итоге, по-братски поделив с Виталиком корочку горбулки, ложишься спать голодным, снова и снова проклиная свою медлительность и нерешительность… И сейчас я, по сути, в той же самой ситуации. Я только-только вышел из магазина и у меня два пути: бежать в общагу, в моем случае, в пустыню, надеясь добраться до людского поселения, пока не кончится вода и силы, или не спеша кушать горбулку, наслаждаясь каждым кусочком… В моем случае – сидеть на попе ровно и ждать, пока к колодцу не выйдет какой-нибудь караван».

Джам уже девятый день находился в каменном лабиринте. Приняв решение ждать караван, парень на корню пресекал панические мысли, которые день ото дня становились все изощреннее. Надо признать, идея рискнуть и отправиться в пустыню выглядела с каждым днем все более заманчивой.

Днем археолог спасался от зноя в каменных руинах, облюбовав себе гнездышко на одном из верхних этажей гарнизонной башни. Утром и вечером охотился на змей, ящерок и скорпионов, добывая себе какое-никакое, но пропитание. Иногда исследовал внутреннее убранство башни и заброшенного храма. На свои вылазки парень выделял по сорок – шестьдесят минут, опасаясь пропустить приход каравана. Джам свято верил, что рано или поздно караван придет. Во-первых, здравый смысл подсказывал, что вряд ли колодец в пустыне забросят, во-вторых, около колодца был заготовлен запас дров, которые явно привезли сюда из другого места, а около самого колодца, замотанное в кусок парусины, стояло искусно выделанное деревянное ведро, обитое тонкими железными обручами. Да и сама площадка, расчищенная от обломков камней и прочего мусора, выглядела ухоженной и часто используемой.

С огнем у парня проблем не было. Увеличительное стекло, замотанное в специальную тряпочку из микрофибры, покоилось в отведенном под него кармашке сумки. Около часа под палящим солнцем, и костер готов. А на нем уже весело шипит обед, добытый этим утром. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал Джаму, что он будет использовать археологический инструмент в качестве шампура, парень бы рассмеялся шутнику в лицо.

«Да уж», - хмыкнул парень, снимая прожаренные куски змеиного мяса с ножа для колки льда, - «одно дело, с собой этот штырь заточенный таскать для отчистки исторических памятников, другое – чтобы на нем шашлык прожаривать! Чувствую себя героем из Фоллаута… Хе-хе, шашлык из игуаны! Эх, жаль, соли нет!»

Поначалу Джам планировал навялить мяса, но тут же отказался от этой идеи. Да, у него есть с собой всевозможные пакеты с пластиковыми вакуумными замками (мало ли что откопаешь в очередном разрезе?), но без соли и специй – это будет просто перевод мяса. Которого и так осталось не так уж много. Парню приходилось с каждым днем забираться все дальше и дальше в поисках пропитания.

«Если так продолжится и дальше», - с грустью подумал Джам, доедая полупрожаренное мясо, - «я или сдохну от голода, или сойду с ума!».

От неприятных мыслей парень спасался тренировками. Он начал тренироваться уже на второй день своего пребывания в руинах. Сразу же после того, как не нашел на звездном небе ни одной знакомой звезды.

- Может быть, это южная Америка? – пробормотал тогда Джам, с тоской смотря на чужое небо. – Хотя кого я обманываю? Меч, телепорт, пустыня… Плевать! Я подумаю об этом завтра.

На следующий день парень, стараясь не думать, где он оказался, составил план выживания, в основу которого легла все та же пирамида Маслоу.

Без еды, без денег, без языка, шайтан знает где… Отличное начало! А значит, что? Правильно, тренируем каты с клинком, бой с тенью, отрабатываем удары и защитные стойки. Далее – исследование местности: еда, материальные ценности, ориентиры. Хотя Аллах с ними, с материальными ценностями и ориентирами, главное – еда! Следующее – контакт с местными жителями. В идеале – договориться мирно, а если не получится…, то это значит, нужно больше тренироваться!

За эту неделю Джам научился чувствовать клинок, подстраиваться под него, слышать его. Короткий меч стал словно продолжением его руки, гибкой змеёй извиваясь в ладони. В какой-то момент парень, увлекшись, метнул клинок в каменную колонну, ставя точку в своей утренней разминке. Услышав хруст каменной крошки, Джам внезапно понял, что будь сейчас реальный бой, он остался бы без оружия.

«Я будто голый без меча!» - мысль неприятно резануло обостренное восприятие парня.

Чувство беззащитности стало для него настолько неприятным открытием, что он чуть ли не физически почувствовал все усиливающееся сосущее чувство тревоги. Замерев, Джам отслеживал свои ощущения. С каждой минутой стоять безоружным становилось все некомфортнее. В какой-то момент парня пронзил животный страх. Не осознавая, что он делает, Джам вытянул руку в сторону слегка вибрирующего в колонне клинка, и меч, весело загудев, прыгнул обратно в ладонь.

- Фига себе, - ошарашенно произнес Джам, - услужливый дурак опаснее врага… Интересно, в меня он так вот случайно может воткнуться?

Путем опытных экспериментов, Джам выяснил, что действительно, чем дальше и дольше находится клинок, тем хуже начинает чувствовать себя его владелец. Слабость в коленях, панические атаки, сильный дискомфорт – вот тот неполный список негативных эффектов, наваливавшихся на владельца странного оружия. А еще, с каждой проведенной тренировкой, парень все сильнее ощущал острую нехватку второго клинка.

А на девятый день, когда парень заканчивал тренировку в прохладе заброшенного храма, в голове у Джама словно что-то щелкнуло.

- Хм, совпадение или случайность? – пробормотал парень себе под нос, доставая компас. – Да уж, северо-восток… Что бы это могло значить?

Парень перебрал в уме все свои упражнения с клинком. Вот теперь-то точно ошибки быть не могло! Каждая тренировка оканчивалась практически идентичным выпадом. Словно меч указывал куда-то или на что-то…

«Меч-компас?» - подумал парень, - «а почему бы и нет… Вот только тропа, которая проходит сквозь руины, тянется с севера на юг… Ладно, не суть, мне бы только добраться до какого-нибудь жилого пункта, а там уже разберемся!»

Привычным движением руки «свернув» клинок, Джам внезапно напрягся. Замер, прислушался, неверяще улыбнулся. Хлопок, пробежать по куску первого этажа, упавшему под острым углом на пол, прыжок, уцепиться за трещину в стене, подобрать под себя ноги, с силой оттолкнуться, рывком бросая себя вверх. Хлопок, ухватиться пальцами за каменный барельеф, качнуть тело, хлопок! И вот, Джам уже сидит на крыше, вглядываясь в оранжевое марево пустыни. Где-то вдалеке второй раз закричал верблюд, и парень с предвкушением улыбнулся во все тридцать два зуба.

- Хьюстон, Хьюстон, - пробормотал археолог, надевая на себя солнцезащитные очки, - иду на контакт!

Сама встреча вместо делового разговора представляла из себя попытку взять Джама в плен или в рабство.

Караван, состоящий из двух десятков верблюдов, полностью разместился на центральной площадке руин только через два часа. Заходящее солнце напоследок высветило весь отряд, чем парень незамедлительно воспользовался. Всадников было немногим больше десяти, половина из которых едва держалась в седлах. Раны, висящие на перевязи сломанные руки, помятые доспехи и хмурые лица. Отряд, расположившийся на стоянке, больше походил на беженцев, чем на гордых воинов пустыни.