Бешеный волк (СИ) - Плотникова Александра - Страница 29

Но иллюзию вскоре разорвал стук копыт пополам с бряцаньем боевого железа. Стая слитно остановилась, двенадцать морд вскинулись от земли, настораживая уши. Не ко времени в этих местах появился всадник, что бы его сюда ни привело.

«Рассыпаться».

Стая повиновалась. Волки растянулись по перелеску широким полукольцом. Ветер доносил до них запахи коня и седока. Пахло неправильно — Инквизитором. Одержимостью, страхом, скрытой ненавистью. Человек был один. И, значит, обречен.

Тайрелион залег за вросшим в землю валуном сбоку от тропы. Предвкушение теплой живой крови на языке заставляло мелко дрожать, дыбило шкуру, сводило мускулы. Он уже успел позабыть, как пьянит охота за орденцами… О да.

И как восхитительно следовать за вожаком. Он был собой — и в то же время его тело принадлежало Ваэрдену Трилори. Он мог лишь наблюдать и подчиняться, когда разум молодого Аль-хэйне отдавал приказы, но каждая его частичка упивалась восторгом слияния, чувством исходящей от вожака бесшабашной уверенности в своих силах и в успехе. Тайрелион Тагар был вторыми глазами, ушами и нюхом Бешеного Волка. И Тьма свидетельница — это было прекрасно.

Возможно, этот мальчишка и впрямь стоит того, чтобы когда-нибудь за ним последовать. Если он не оплошает конечно. Он еще ничем не успел заслужить доверия стаи, и не скоро этого добьется. Но он дик и свободен. И плевать хотел на принятые правила. И вот в этом-то и скрыто очарование, о котором он знать не знает.

Глухой перестук копыт приближался, отчетливо послышалось лошадиное фырканье. Бедное животное не чуяло опасности — ифенху затаились с подветренной стороны. И все же — дернулось, затанцевало, заставило седока выругаться и натянуть поводья. И тут, повинуясь даже не приказу, а единому порыву, вся стая атаковала нежданную помеху на пути к большой охоте. Волки без подвывания и запугивания мгновенно сомкнули кольцо. И ринулись на жертв.

Милосердно и быстро добили визжащую от ужаса лошадь, выколупали из железной скорлупы не успевшего опомниться Инквизитора — одно название, а прыти вовсе никакой! — и помчались дальше, не смея задержаться на пиршество возле лошадиной туши. Хоть и редкое мясо, а баловаться нет времени.

Ни разу еще за всю историю Ниерр-ато не бывало, чтобы крепость брали в дюжину рож. Даже такую захудалую как эта. Даром, что комендант — вроде как родич герцогу Вильскому, а денег на содержание этой развалины явственно не хватало. Стены и укрепления обветшали, ров зарос, вал просел. Или это не денег не хватало, а начальство здешнее к делу своему спустя рукава относилось? Темным было плевать. Тем более, что взбираться по крошащейся стене оказалось легче легкого.

В самый темный час ночи, когда родная луна мира уже скрылась за горизонтом, а Акрей подернулся дымкой и потускнел, ифенху быстро сменили обличье, укрывшись в защищенной от взглядов и стрел лощине. Несмотря на всю прелесть звериных тел они с удовольствием сбросили зудящие шкуры и распрямили ноющие спины. Даже Ваэрден и тот потирал поясницу под мстительное хихиканье Миары.

— Вовсе незачем было нас так гнать, вояка, — усмехнулась она, проверяя, ладно ли ходят в ножнах длинные тяжелые кинжалы и метательные ножи. — И как теперь на стену полезешь?

— И полезу, — буркнул Волк, наново перетягивая поясной ремень с единственным кинжалом. Никаких доспехов кроме куртки из толстой кожи на нем не было. — Не болтай. Времени у нас мало. Погромов не учинять, я хочу всего лишь взять плату с тех, с кого причитается.

У Тайрелиона аж мурашки по спине пробежали — настолько властным был этот хриплый шелест, который с трудом можно было назвать голосом. Только нечеловеческий слух и уловит. А ведь был всего навсего бродячим наемником, вечно бунтующим против правил общины. Неужели это пленение его так изменило? Но неважно, неважно! Приказ вожака ясен, а значит, его следует исполнить — иного общая воля не потерпит.

Самое время.

Ифенху сорвались в бег единым слитным движением. Заскользили беззвучно, прикрывая глаза, чтобы случайный отблеск самого малого света не выдал их присутствия врагам. Остановились под стенами, оглушили пару и без того сонных дозорных короткими волевыми ударами.

Это хорошо, что на стене почти нет охраны, а у той, что есть — очень слабые защитные амулеты. Слаженной атаки они не сдержали, и люди быстро стали похожи на кули с мукой. Один бедолага заснул так неудачно, что свалился со стены прямо к ногам стаи. Хрустнули кости, человек дернулся и затих. Мимоходом глянув на свежий труп, Ваэрден дал отмашку и стал первым взбираться по старым камням.

Выбоин и трещин в кладке было достаточно, чтобы когти легко за них цеплялись, да и лезть оказалось не так высоко. Под сапогами осыпалась пыль, крошево скрепляющей камни глины, какая-то труха.

Стараясь не наделать лишнего шума, стая взобралась на гребень стены. Обошла оглушенных дозорных и спустилась во двор возле конских и рельмовых стойл. Большинство животных мирно спали. Только одна коровка испуганно вскинулась, но ее тут же оглушили.

Ваэрден замер. Остальные тоже, не смея двинуться без приказа. Он потянул носом воздух, полный резких запахов человеческого жилья и казарменного мужского духа. Прислушался. Огляделся. Поморщился, почуяв благоухание давно нестираных портянок, и махнул в сторону невысокого двухэтажного здания, от которого сим благородным ароматом несло не так сильно.

«Убирайте офицеров, комендант — мой. Поутру я разберусь с остальными сам».

«Ты что задумал?» — встревоженно метнулась к нему Миара. Красноватые огоньки ее глаз уперлись в два зеленоватых фонаря.

«Увидишь, тебе понравится», — хмыкнул Волк. «Это будет забавно».

«Да иди ты к алден под хвост!»

«Выполняй приказ».

Всеобщая дрожь предвкушения прокатилась по стае, и они разделились. Беззвучными тенями заскользили среди построек, мороча головы сонным часовым.

Ваэрден снова принюхался и внимательно вслушался в мысленный фон. Его окружала глухая сонная тишина, изредка разбавленная вялыми мыслишками неспящих. Вот разум внезапно пробудился и, судорожно трепыхнувшись, погас — чью-то жизнь прервал удар кинжала. Вот еще три человека умерли, так и не успев понять, что же их убило. А вот ухо уловило чей-то слабый вскрик. Где же этот непутевый родственничек герцога?..

Ага, не его ли вожделение носится в воздухе вместе с женским запахом? Волоски на загривке у ифенху поднялись дыбом, и он рысью кинулся к небольшому отдельному флигельку, откуда доносились довольно громкие для его слуха стоны и придушенный визг. Взбежав на крыльцо и уже не думая ни о каких предосторожностях, Волк со всей дури саданул плечом в дверь.

…И чуть не поцеловался со стеной, потому как разгильдяй хозяин не изволил запереться. Ну что ж, все к лучшему…

Он не почувствовал ни радостного предвкушения, ни азарта, ни волнения, когда оказался в заваленной хламом комнате с потухшим очагом. Одно равнодушие. Ночного зрения хватило только на то, чтобы различить занавеску, отделявшую вход в спальню, да не своротить по дороге стол, судя по вони, заставленный пустыми бутылками и кружками из-под дешевого вина.

Непотребные звуки прекратились, зашуршало, заскрипело, и недовольный мужской голос хрипло и полупьяно прокаркал:

— Какого, драного алден в задницу, тебе надо, Грэс? Катись отсюда к демонам, не твоя очередь!

— Ты немного ошибся, — тихо проговорил ифенху, отбросив цветастую тряпку и загородив собой проход. — Твой приятель, скорее всего, уже мертв. Оставь девчонку в покое и хотя бы сдохни, как мужчина, а то вдобавок яйца отрежу.

Феликт ди Вилли икнул, сполз с плачущей девицы и слепо зашарил рукой по постели в поисках оружия, которого там, разумеется, не было. И черный лунник он при себе не держал. Все, что он мог различить в темноте — устрашающую тень с горящими зеленью глазами.

— И-изыди, т-тварь!

— Только вместе с твоей душонкой, — Ваэрден презрительно скривился, почуяв, как от человека шибануло едким запахом пота и страха. — Встань, девчонку кровью зальешь. А ты, малявка, брысь отсюда.