Бешеный волк (СИ) - Плотникова Александра - Страница 39

— Мои вороны заметили среди орденцев Юфуса, — Змей обернулся и пристально уставился в глаза младшему. — Ты уверен, что в случае чего сможешь ему сопротивляться?

Ваэрден вздрогнул, вспомнив приступ ненависти.

— Не знаю. Надеюсь, что да.

— А я надеюсь, что твоя авантюра удастся. Если все провалится — под угрозой окажутся несколько сотен жизней.

В ответ Ваэрден только раздраженно фыркнул. «Без наставлений обойдусь!» — говорил весь его вид.

— Удастся, — пробурчал он. — Захотят жить — сделают, — не было никакого желания отчитываться перед Змеем, а потом долго выслушивать объяснения, где и как именно был не прав.

Старейшина смерил его странным пристальным взглядом. Иногда от змеиных глаз старого ифенху Волка пробирала откровенная жуть, как сейчас. Казалось, еще миг — и Тореайдр решит раздавить своевольного юнца, не пожелавшего жить, как все.

— Ты хоть подумал, что будешь делать после? — от невозмутимого тона захотелось рявкнуть и не то укусить, не то послать куда подальше. Но Тореайдр наверняка счел бы это щенячьим поведением.

— Мы идем на север. Там безопаснее.

Невозмутимое выражение лица Ваэрдену удалось сохранить с трудом. Все должны видеть — он знает, что делает. Высланный из крепости заранее обоз — женщины, дети и небольшой отряд охраны, — уже отправился в ту сторону несколько дней назад. Им было приказано отойти подальше и, отыскав безопасное место для стоянки, дожидаться там.

Сегодня, самое большее завтра поутру, все станет ясно. Способен ли он быть вожаком — решать выжившим. Если нет, то голова его неминуемо окажется на инквизиторской плахе.

— Пора начинать изображать панику. Рассылай воронов.

Только отдав приказ, Ваэрден сообразил, с кем разговаривает, но смутиться было бы еще большей глупостью. Потому ифенху сделал вид, что на удивленно выгнутую бровь и задумчивое хмыканье не обратил внимания и, дождавшись кивка, помчался дальше, разыскивать Разэнтьера.

Тот уже налаживал беготню и грохот, раздавал нарочито-громкие, гавкающие приказы. Злые от затянувшейся нервотрепки мужчины матерно огрызались в ответ. Носясь туда-сюда между постройками, они то гремели боевым железом, то спотыкались с руганью о бревна, то принимались что-нибудь распиливать. Над всей этой толкотней начали с карканьем кружить вороны. Кто-то запалил факелом большую кучу старой соломы, пустив в небо столб дыма.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заявил Разэнтьер, едва завидев подошедшего Аль-хэйне. — Если все провалится…

— Придушу, — тут же пообещал Волк. — Еще одно слово в том же роде — и я тебя вместе со Змеем вышвырну отсюда! Вместо воронов летать будете, а то каркаете невмерно. Бойцам прикрытия разбиться на пары и ждать приказа! Всем все ясно?!

Рявкнув последний раз, ифенху ради пущего эффекта выпустил крылья и, взлетев на стену, уставился в поле. Там разворачивался ровными рядами вражеский лагерь. Оттуда тоже доносился шум и звон, запахи, от которых хотелось вздыбить загривок и начинало ныть горло, вспоминая пыточный ошейник. Где-то там — враг, порождение кошмарного бреда и страха, который никак не избыть.

Что он делает сейчас? Точит ритуальный нож? Или сортирует любимое пыточное железо? Или готовит еще один ошейник?

Не дождется!

Бешеный Волк запрокинул голову к усыпанному холодным бисером звезд небу и завыл.

Низкая переливчатая рулада, полная властного вызова раскатилась над равниной, пролетела, взвилась к небесам и, смолкнув, зазвучала снова. Голос седого вожака стаи, казалось, гнал по снегу темную дымку. Искрящаяся льдистая гладь то и дело подергивалась рябью живой дышащей Тьмы. С каждой новой волной воя мрак наполнялся сиянием и поднимался выше, превращаясь в объемные клубы.

Темный пел. На свой, звериный лад давал ярости пополам с ядовитой горечью выплеснуться наружу, чтобы не сгореть. К его мелодии постепенно присоединялись голоса других ифенху-волков, вплетались в общее кружево, превращая его в боевой клич. На песню оборотней отозвались дикие волки, и ночь окончательно превратилась в жуткую симфонию, возвещающую торжество зверя над человеком.

Утро выдалось морозное и ясное. Слепяще горел снег, золотистый в свете сонного солнца, небо казалось почти фиолетовым. Мир застыл, еще не избавившись от дремы, только легкий шепот ветра разносился над равниной. Глупые двуногие собирались убивать друг друга — миру не было до этого никакого дела. Он дышал размеренно и ровно, впервые за много веков почувствовав, что у него есть Опора. Ползают мириады козявок, копошатся, делают свои мелкие, ненужные и неважные дела и не знают, что рано или поздно все окажутся под одной властью. Стоит ли беспокоиться за них?..

Мир ждал. Пусть Опора развлекается как хочет. Покуда мал еще — можно. А со временем маленькие детское игры сменятся большими делами, и тогда…

Мир ждал.

А игра тем временем разворачивалась своим чередом.

Малкар ди Салегри скрежетал зубами от злости, глядя на знамя, трепыхавшееся на ветру. Полотнище горело алым костром, а вышитый волк словно насмехался над ним и скакал, скалился, дразнился — попробуй, сорви меня!

— Эй, командор! — раздался со стены ненавистный голос Волка настоящего. — Давно не виделись! Соскучился без меня? В салочки поиграть не хочешь? Так я с удовольствием!

Седая тварь картинно вспрыгнула на зубец стены, а плеснувшее за ее плечами темное марево, которое рыцарь поначалу принял за плащ, обернулось крыльями. Угольно-черные перья металлически отблескивали в солнечном свете и казались ножами.

«Только этого не хватало!» — неприятно удивился командор. «Теперь он научился летать! А может, и чему похуже. Где, алден его задери, Юфус со своим колдовством?!»

— Гляньте-ка, сколько еды пришло, — хохотнул со стены еще один наглый ифенху с бандитской рожей. — Жаль, что из железяк выковыривать придется!

— А не то еще и догонять… — нагло заявил Волк. — Но почему бы и нет, мы здесь засиделись. Пора размять лапы!

Со стены раздалось улюлюканье и свист, к наглым оборотням присоединился кто-то из бывшего местного гарнизона. Неужели они сознательно предали свои клятвы? Неужели они действительно добровольно заключили союз с этой желтоглазой скотиной?! Такое никак не могло уложиться в голове. Нет, наверняка здесь что-то нечисто. Этот паршивец заделался крылатым, значит, его сила намного больше, чем у обычных Темных. С такого станется зачаровать сиволапых простолюдинов, которые служат в таких вот медвежьих углах, где знать не слишком отличается от своих вассалов.

Вот и ответ! Никакой доброй волей здесь и в помине не пахнет! Заблудших овец следует вернуть в лоно Ордена. А если не выйдет — с чистой совестью предать очистительной казни, ибо запятнанные черным колдовством души может очистить лишь смерть.

— Именем Ордена, я приказываю вам открыть ворота! — гаркнул Салегри, воодушевленный тем, что нашел решение. — Внемлите и очистите ваши души от колдовства демона, и тогда будете прощены за совершенное по принуждению и неразумию!

Ответом ему стал громкий дружный хохот. Волк чуть не навернулся с зубца стены (туда ему и дорога!), но удержал равновесие несколькими взмахами крыльев и продемонстрировал неприличный жест. Строй спешенных рыцарей за спиной Малкара загудел и забряцал железом.

И ведь на нем, поганце, даже марева защитного не видно!

Командор окончательно рассвирепел и дал отмашку начинать штурм.

— О, пошли, — удовлетворенно хмыкнул Тайрелион и дернул Аль-хэйне за крыло, заставляя спрыгнуть с зубца. — Слезь со стены, от греха подальше.

Волк фыркнул, но подчинился. Голова гудела как набатный колокол, в висках сверлила боль. Не обращая внимания на беспрестанный шум в ушах, он наклонился через парапет.

Тяжелый рыцарский строй с лязгом зашагал к крепости, прикрывшись щитами. Меховые налатники делали их еще более неуклюжими с виду. Ваэрден прекрасно знал, что это впечатление обманчиво — тренированные воины часами могли в таком виде драться и бегать. А сейчас наверняка подстегнули себя эликсирами.