Опасная затея (СИ) - Лоранс Полина - Страница 31

— Максим… Что случилось? Зачем ты так со мной? — тихо спросила Ева. Она стояла уже вплотную к скамье и прижалась коленом к бедру Шведова. — Ты мне не противен… Как ты мог такое подумать?

Шведов поставил штангу на стойку и сел.

— Боишься, что отправлю тебя подальше? — холодно усмехнулся он. Глаза у него были злые. — Мы же обсудили условия, Ева. Если ты отказываешься что-то делать, договор расторгается. Сегодня ты отказалась.

— Максим! Но не в офисе же! Это… это… отвратительно.

Шведов насмешливо уставился на Еву:

— А я так не думаю! Хотел слегка расслабиться во время обеденного перерыва. Разве не для этого ты мне нужна? А получил шиш!

Обидные слова резанули Еву, как ножом. Она изменилась в лице. Возвращаясь домой, она и так переживала. Но сейчас у нее вовсе сердце выпрыгивало из груди. Как понять, что происходит с мужчиной? Ничего ужасного она не сделала, чтобы спровоцировать такую реакцию. Почему он ничего не объяснит?!

— Максим… Да что с тобой! Тебя словно подменили!

— А что ты хочешь? Ты меня обманула.

— Послушай… Осталось всего восемь дней… Неужели ты меня выгонишь? — обескураженно произнесла Ева. Она говорила очень медленно, так, будто сама не могла поверить в эти слова.

Выгонит? Ну как же так!

— Тебя только это волнует? — усмехнулся Шведов. Он шарил злым взглядом по Евиному лицу.

— Как это может меня не волновать?! — отчаянно воскликнула девушка. — Значит ты… расторгаешь… наш договор?

Ева готова была разрыдаться. Видимо, правильно говорит Мишель, что парни помешаны на минете. Сегодня Ева отказалась доставить это удовольствие Шведову, и результат катастрофический. Мужчина, с которым за две недели общения они испытали столько волшебных минут, превратился в какого-то бездушного монстра.

Но Ева представить себе не могла, что она будет делать это прямо в кабинете, в середине рабочего дня. Дома, в спальне у них постоянно возникали настолько волнующие моменты, что Еве хотелось сделать что-то приятное Шведову — в ответ на его виртуозные ласки. Но каждый раз она себя останавливала, потому что стеснялась, да ничего толком и не умела.

А Макс решил, что она им брезгует… Вовсе нет! Порой, на пике наслаждения, у нее сердце разрывалось от нежности к этому мужчине, который так внимателен к ее ощущениям. Он делал все, чтобы доставить ей удовольствие. И она тоже готова постараться…

Но зачем срывать ее с работы, хамить, приказывать, ставить на колени?!

— Максим, подожди, — сражаясь со слезами, произнесла Ева. — Я сделаю все, что ты хочешь. Правда! Дай мне еще один шанс.

Она протянула руку, чтобы взъерошить короткие волосы Шведова, но он грубо оттолкнул руку и поднялся со скамьи.

— Ева, собирай вещи. Когда будешь готова, я отнесу чемоданы в машину. Постарайся ничего не забыть. Мне твои шмотки здесь не нужны. Давай, пошевеливайся.

И он ушел в душ. Ева посмотрела на его мускулистую мощную спину, судорожно всхлипнула, но сразу же зажала рот ладонью. А ну, хватит плакать! Внутри зрел протест. Она и так уже достаточно поиздевалась над своей гордостью, когда согласилась на предложение Шведова. Сейчас, когда он вышвыривает ее за дверь, она должна удержаться от слез.

Ева отправилась в спальню и принялась собирать вещи. Она двигалась как автомат, как механическая кукла. Старалась не думать о том, что будет делать дальше. Снова возникнет вопрос невыплаченных десяти миллионов. Формально Шведов прав — она не выполнила условия их сделки.

Конечно, ничего ужасного в эти две недели он ее делать не заставлял. Напротив, Ева испытала множество ярких ощущений. Шведов еще и картины у нее купил и таким образом спас ее от упреков и нытья шефа…

Но как же отвратительно он сегодня себя вел!

Мысли теснились в голове, сплетались в змеиный клубок. Слезы так и стояли совсем близко, горло сжимал тугой обруч.

— Ева…

Она обернулась, вспыхнув надеждой.

Вдруг Макс передумал? Может, он успокоился?

Шведов подошел к кровати, куда Ева свалила груду вещей, и протянул девушке… расписку.

— Держи.

Не спуская глаз с Евы, мужчина медленно порвал долговое обязательство и положил обрывки на ворох одежды. Девушка переводила взгляд с порванного листа на Шведова и явно не могла поверить в то, что видит. От изумления она забыла как дышать.

— Ты свободна, — глухо бросил Макс.

— Ты отдаешь… Ты… Мне… — ахнула Ева. Она была ошарашена, у нее дрожали губы. Сегодня ее психика то и дело подвергалась испытаниям, нервы были натянуты до звона.

Девушка приложила ладони к пылающим щекам. Она не могла оторвать взгляд от разорванной расписки. В следующее мгновение ее глаза вспыхнули радостью — и Шведов это заметил.

- Вот только не думай, что две недели с тобой мне стоили десяти миллионов! — злобно выпалил он.

— Что?

— Что слышала! Ты мне обошлась в двести долларов. Я выиграл тебя в бильярд. — Взгляд Шведова пылал презрением.

Ева вздрогнула, как от удара, радость, промелькнувшая в глазах, молниеносно угасла. Девушка затравлено уставилась на мужчину, она тяжело дышала и кусала губы.

— Максим, зачем ты так меня унижаешь? — чуть слышно спросила Ева. — В чем я виновата… Я не понимаю!

Она все-таки не сдержалась, не хватило стойкости — и вот уже горячие слезы покатились по щекам. Шведов поморщился.

— Опять слезы… Давай заканчивай. Собирайся, сколько можно тебя ждать, — угрюмо буркнул он.

— Как расстались?! — не поверила Мишель. — Уже? Так быстро? Ну вы даете!

Узнав, что Ева вернулась домой и уже третий день живет в своей квартире, рыжеволосая барби тут же примчалась в гости. Глаза у нее возбужденно сверкали, она жаждала подробностей.

— На улице опять дождь, неужели лето закончилось? — Мишель стряхнула зонт, и капли брызнули на плиточный пол в холле. — Нет, все же я не могу поверить, что вы расстались!

— И тем не менее, — безжизненно ответила Ева. — Проходи. Сейчас организую чай. Есть хочешь? Если честно, у меня шаром покати, только пачка овсяных хлебцев.

— Погрызем, как мышки! Ай, нет, лучше закажи пиццу. Я вижу, что сейчас тебе обязательно надо съесть что-то жутко вредное и калорийное, чтобы взбодриться. На тебе лица нет.

— Да ладно, я нормальная.

— Ты после работы?

— Угу.

— Тем более! Голодаешь тут.

Ева равнодушно пожала плечами, взяла айфон и позвонила в ресторан доставки. Заведение находилось в том же квартале, пиццу с ветчиной и шампиньонами пообещали доставить очень быстро.

Девушки устроились на кухне. Они не включали верхний свет, а точечная подсветка создавала атмосферу уюта. Панели кухонного гарнитура и техники мерцали. Ева разлила чай в красивые чашки и устроилась напротив Мишель. Забралась с ногами на стул, обхватила рукой колено. Вид у нее был потерянный.

— Объясни же! Я ничего не понимаю, Ева! В четверг мы с тобой встречались в кафе, и ты была такой довольной, почти счастливой. У вас с Максом все было прекрасно. И вдруг вы расстаетесь!

— Знаешь, я сама в шоке, — призналась Ева. — Пока еще не могу в себе разобраться.

Действительно. Все три дня одиночества так отличались от двух жарких недель, проведенных в обществе Шведова. Их расставание было ужасным, Евино самолюбие растоптали в очередной раз. В ушах до сих пор звучали обидные слова, брошенные Максом на прощание.

Но, с другой стороны, он вернул ей расписку. Теперь Ева свободна от этого обязательства, она закрыла очередной долг отца. Хочется верить, что больше ей не придется разбираться с последствиями банкротства. Она очень любила папу и все два года после его смерти не переставала тосковать о нем. Но как же отвратительно он с ней поступил!

Запутаться в долгах, а потом свести счеты с жизнью — это трусливое бегство. Неужели отец не понимал, что все проблемы лягут на плечи его старшей дочери? Она и так была убита горем, а тут еще бесконечные требования кредиторов.

Ева гнала от себя черную обиду, ей хотелось сохранить в сердце светлый образ отца — каким она его запомнила. Он заботился о нее, не спускал с рук, пока была малышкой, играл, выполнял все ее детские желания и всегда был для нее самым прекрасным мужчиной на свете…