Аристократ. Пять Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна - Страница 21

Вгляделся в лицо девушки. И только тогда понял, откуда её знаю.

Эстер — одна из двух наводчиц с Гвардейской площади. Рунная ведьма.

И пока я, пьяный дурень, разглядывал её лицо, остальные разглядывали её тело. Девушка была совершенно голой. Только руны на её коже мерцали так ярко, что подробности её обнажённой фигуры увидеть не удавалось.

Заметив, что я принялся изучать Эстер и, ясное дело, не из самых приличных побуждений, Соло заулыбался.

— Ну что, Рэй? Как тебе? Сейчас начнётся самое интересное.

Я прищурился, безуспешно фокусируя взгляд на лице собутыльника.

— Куда ещё интереснее, Барт?.. Снимать с девчонки больше нечего.

— Да будет тебе известно, сопливый девственник, что мастера рун умеют не только лечить, но и прикасаться на расстоянии и чертить телесный знак наслаждения… — Соло усмехнулся. — Эстер делает это лучше всех девочек. Выбирает одного счастливчика и… ну… увидишь, в общем.

Наплевав на его слова и на голую рунную ведьму, я устроился удобнее, положил затылок на спинку кресла и прикрыл глаза. Но стало только хуже. Пространство бешено завертелось, к горлу подступила тошнота. Мы осушили с Соло почти полторы бутылки грязного рома и, по всем признакам, наступало время расплаты.

На меня уже накатила развязная пьяная дрёма, но тут я почувствовал… прикосновение. Кто-то дотронулся до моей груди.

Я распахнул глаза и выпрямился.

Никого рядом не было.

Соло, как и все остальные, продолжал пялиться на сцену, а ведьма рисовала в воздухе замысловатый рисунок.

Прикосновение повторилось, невидимые горячие пальцы принялись вычерчивать на моей коже руну.

Ну не-ет…

Я еле удержался, чтобы не вскочить. Привлекать к себе внимание не хотелось и, если честно, я не особо был готов к резким движениям, так что остался сидеть и анализировать невнятные ощущения.

Хотя нет… ощущения нарастали, невыносимо приятные… вот же зараза…

Пришлось заставить себя замереть и сжать челюсти, чтобы не издать ни звука. Хоть я и был в стельку пьян, но на такое мой молодой организм отозвался, как и положено.

А ведьма продолжала рисовать свою чёртову руну. И теперь уже не осталось сомнений, что тем самым «счастливчиком», про которого бормотал Соло, Эстер выбрала именно меня. Паршивая девичья подстава исполнялась втихую, но так, что не отделаешься…

Я впился пальцами в подлокотники кресла.

И чёрт бы меня побрал, всё-таки не сдержал долгого выдоха.

Этого тихого звука хватило, чтобы весь зал, застывший в молчании и тишине, переключил внимание на меня. Я выдавил кривую улыбку: мол, вообще тут не при делах. И пока предпринимал неуклюжие попытки скрыть своё стремительно меняющееся состояние, ведьма продолжала дело.

Я судорожно вдохнул и выдохнул, сильнее сжал подлокотники кресла.

— Эстер! — зарычал кто-то из зала. — Эстер, только не он! Только не этот говнюк! Не-е-ет!

Девушка на сцене не останавливалась, всё быстрее рисовала знаки в воздухе.

Ах чёрт... никогда бы не подумал, что такое возможно…

— Эстер! Убью! — орал кто-то.

Я узнал этот гневный голос. Он принадлежал Феликсу.

Но мне уже было плевать и на Феликса, и на Соло, и на весь зал… Моё пьяное сознание желало ощущать только одну точку соприкосновения — с искусством Эстер.

Я зажмурился, не в силах избежать неизбежного. Во-о-о-т дья-а-а-а-во-ол… Мысли на секунду исчезли, утонув в телесном послевкусии…

— Ах ты подонок! — завопил Феликс уже где-то совсем близко. — Я сначала убью тебя, а потом её!

— Нет, Феликс, — а это уже был голос Соло. — Я обещал, что сегодня ты его не тронешь. Я всегда выполняю свои обещания.

— Что?! Бартоло! Но ты же видишь, что она творит!

— Уйди, Феликс. Остынь. Завтра с ним разберёшься.

— Но Бартоло…

— Уйди, я сказал! Парни, выведите его отсюда.

— Нет уж, Бартоло! Такого я не прощаю! — рыкнул Феликс.

Послышались звуки борьбы, хлёсткие удары кулаков, голоса… много голосов, целый вал голосов и выкриков.

Я приоткрыл глаза, но подняться был не в состоянии.

В зале творилась неразбериха, потасовка между Феликсом и Соло привела к всеобщей драке. Краем глаза я заметил, что Эстер всё ещё стоит на сцене. Уже не колдует, но улыбается, довольная, что разозлила хозяина.

А заодно и меня подставила.

Спасибо тебе, крошка.

Расправы долго ждать не пришлось. Я почувствовал на себе тяжёлый испепеляющий взгляд. Поднял голову и увидел перед собой Феликса.

Тот не стал дожидаться моей реакции. Молча схватил меня за грудки, стаскивая с кресла, и ударил кулаком в лицо раз пять подряд. Пространство вокруг замигало, а потом медленно-медленно померкло…

***

По лабиринтам сознания летали звуки и голоса. Но один я слышал отчётливее всех.

Кто-то пел совсем рядом:

— Посмотри, как я красива, мой мальчик… посмотри, нравлюсь ли я тебе, мой мальчик?..

Я открыл глаза.

Надо мной склонилась рунная ведьма Эстер. Увидев, что я очнулся, она выпрямилась. Посмотрела на меня серьёзно, и такой отчаянной пустоты во взгляде я не видел, наверное, ни у кого.

В руке девушка держала бумажный кулёк.

— Это лёд, — сказала она. — Я прикладывала его к твоей щеке. Как ты себя чувствуешь?.. Моя телесная руна должна была избавить тебя от похмелья. Ты слишком много выпил… потерял сознание. Мы втроём тебя тащили. Я, Линда и Агнесс.

Я напряг память, но вспомнил только, как Феликс бьёт меня по лицу, остальное — пустота. Бегло оглядел тесную комнатушку, голые стены и мятую несвежую постель, на которой лежал.

— Это комната Линды, моей подруги, — ответила на мой немой вопрос Эстер. — Той девушки, которая была со мной сегодня на Гвардейской площади. Я попросила её спрятать нас на время. Мы с тобой тут уже два часа… Если Феликс и его дружки нас найдут, то вряд ли оставят в живых.

Она утверждала это совершенно серьёзно, и не было никаких причин сомневаться в том, что я снова влез в дерьмо. И ведь даже не по своей воле.

Я прочистил горло и спросил:

— Ну и какого хрена ты меня подставила?..

Вот придушил бы сейчас эту мелкую стерву.

Девушка опустила голову и несколько секунд молчала.

— Я не могла больше терпеть его, Рэй, — наконец ответила она. Присела на край кровати и положила кулёк со льдом на тумбочку, стоявшую рядом. — Я бы уничтожила его руной смерти. Уже давно бы уничтожила, если бы могла. Но пока он мой хозяин, руна не подействует.

— Так попросила бы другую ведьму, которая Феликсу не принадлежит, пусть бы она отправила ему эту руну. В чём проблема-то?

Эстер вскинула брови и посмотрела на меня, как на идиота.

— Это же руна смерти.

— Ладно, и что дальше? — поморщился я. С ведьмами бы мне ещё ни разбираться.

Эстер прикусила губу и встала, оглядела меня с болью и сожалением. И неожиданно задрала подол старенькой юбки до самых бедер.

Её худенькие ноги пестрели синяками и кровоподтёками.

— Когда руны светятся, этого не видно, — сказала она, опуская юбку. — Феликс купил меня два года назад. До этого у него были Линда и Мэри. Недавно Мэри покончила с собой, не выдержав его издевательств. Она утопилась в канале Любви на набережной. И я в полной мере ощутила, отчего она это сделала.

Я сел на кровати, потёр потный лоб и нахмурился.

— Что значит "купил"? Ты же не в рабстве, в конце концов.

Девушка не сводила с меня глаз.

— Искусство рун считается самым слабым из пяти. Тебе ли не знать? Ты везунчик, владеешь мутациями. А про таких, как я, говорят, что мы созданы, чтобы ублажать и подчиняться, а на большее не способны. К тому же, по законам Ронстада, Феликс меня купил, заплатил за меня прямо на вокзале, и я приняла его деньги. Разрешила ему стать хозяином. Я же не знала, что он такой урод… Рунные адепты не имеют права жить в Ронстаде без хозяина. В отличие от остальных адептов. На это есть веская причина. Очень веская. Но о ней не принято говорить.