Второй шанс для попаданки - Сью Санна - Страница 41

В УМИЖ я возвращалась достаточно спокойной. Во всяком случае, уже неделю как не лила слёзы в подушку и прошла все стадии принятия. Тупая боль в сердце ещё не отпускала, но решимость жить дальше и, всем врагам назло, счастливо крепко укоренилась в голове.

Милана, глядя на моё состояние, лишь покачала головой и спросила:

— Всё?

— Всё.

На линейку в УМИЖ тринадцатого сентября я собиралась с особой тщательностью. Строгая, неулыбчивая студентка Стефания Ландо была готова закончить третий курс на «отлично», не отвлекаясь ни на какие посторонние дела.

Мы с Милой подошли к своим сокурсникам, и, наблюдая за наглыми второкурсниками и робкими первокурсниками, я вспомнила себя два года назад. Пожалуй, они не прошли для меня даром, за это время я узнала много нового, и о себе в том числе. Наверное, через какое-то время я смогу и о Лукасе вспоминать с тихой грустью, но пока получалось плохо, глухая тоска ещё накрывала короткими щемящими волнами боли.

Ректор Уман завёл свою ежегодную речь, которую я слушала вполуха, а по окончании, когда мы уже навострили лыжи в аудиторию, он сказал:

— А третьекурсников я попрошу остаться.

Мы, недоумённо переглядываясь, столпились у ступеней, раньше такого на нашей памяти не было.

— Дорогие мои выпускники! — завёл он очередную пафосную речь. Ой, не к добру! — Вам несказанно повезло! В этом году «искусство боя» у вас, третьекурсников, вызвался вести генерал Лукас Фаерхот!

— У-у-у! — восторженно загудели мои сокурсники.

— Твою мать! — не сдержалась я. — Вот гад!

А сердце, дурное, радостно забилось. Он не отпустил, он не отпустит.

И как его после этого назвать? Месяц. Целый месяц непосильного аутотренинга — и всё коту под хвост. Я так хорошо настроилась, а он своей выходкой всё свёл к нулю, но не на ту напал! Я не собираюсь под него подстраиваться, хочет революцию — будет революция! Хочет войны — будет ему война! Так примерно я себя и настраивала, а противное сердце пело песню из Шрека «Аллилуйя». Тут ещё и Маркус с Милой на диво понимающе мне улыбались, но я культивировала в себе злость, чтобы не растечься от счастья. Оказывается, моё коварное подсознание только и ждало, когда же Люк начнёт исполнять свои угрозы, типа, «ты никуда от меня не денешься, Стефа».

Помимо воли улыбка пыталась проявиться на моем хмуром лице, но, идя на «бой», который был у меня в расписании в первый же учебный день, я усилием воли сводила брови и сжимала челюсти. Надеюсь, вид у меня был решительный.

Лукас ждал нас в классе в тренировочном костюме, свободных штанах и майке, не скрывающей его потрясающих рук, увитых защитными рисунками, и вообще, этот костюм выгодно подчёркивал его фигуру. Я мысленно взвыла, ну нельзя быть на свете красивым таким! Нельзя! Уверена, что взвыла не только я, но и все мои одногруппницы в количестве семи человек.

— Дамы, заходите, призывайте оружие и показывайте, на что способны, — без тени улыбки заявил генерал.

Мы выстроились на матах и призвали оружие. Со времени прохождения практики я свою вилку не трогала, но она явилась, как будто только и ждала встречи с любимым генералом. На тренировках в бригаде они явно подружились, потому что при виде неё на лице Люка промелькнула улыбка.

Дальше мы два часа отрабатывали метание оружия в мишень, генерал на меня даже не смотрел.

— Занятие окончено, — наконец, объявил он. — Ландо, остаться. Вам потребуются индивидуальные занятия.

Я замерла. Так вот каков твой план, мерзавец!

— Генерал, мне тоже нужны индивидуальные занятия, — на редкость противным голосом заявила одна из элитниц, Даяна Кром, — вы сможете и со мной позаниматься?

Меня передёрнуло от её жеманности.

— Нет! — Люк не церемонился.

— Почему? — Даяна надула губки и захлопала ресницами, тьфу, блин. — Ландо не нужно владеть боем, а мне надо совершенствоваться. Вы же зна…

— Я, кажется, прямо сказал: «Нет»! — дослушивать её лепет он не стал. — Свободны все, кроме Ландо.

Сокурсниц сдуло, а я осталась, притопывая правой ногой. Не успела за ними захлопнуться дверь, как я взвилась.

— Лукас! Чего ты добиваешься? Я всё тебе сказала! Оставь меня! — Он надвигался ко мне по матам, неотвратимый, как цунами. — Мы всё решили!

— Мы ничего не решили, Стефания! — Подсечку я пропустила и оказалась лежащей на спине под всем весом тела Люка. — Я сказал, что ты никуда от меня не денешься?

Он перехватил мои руки над головой и прижал ноги, я начала извиваться, пытаясь вырваться, но куда там? Как будто ему было мало, он перехватил оба моих запястья в одну свою руку, а второй ухватился за голову, чтобы мы смотрели глаза в глаза. Я зажмурилась.

— Моя Стефа! — утробно зарычал Лукас. — Наконец-то, теперь не убежишь, — и накрыл мои губы своими.

Сначала я пыталась вырваться и не отвечать на поцелуй, но сердце, душа и мозг очень быстро между собой договорились, и я поплыла. Расслабилась, ответила, пустила дерзкий язык хозяйничать, изнемогая от желания и долгожданного вкуса. Спустя какое-то время Люк нехотя оторвался от моих губ, но рук не отпустил.

— Если ты сейчас извинишься, я тебя ударю. Больно, — выдохнула я.

— Ко мне! — прохрипел он и открыл портал.

Конечно, наверное, стоило состроить из себя оскорблённую невинность и поломаться с месяц, но врать себе я не могла. Я его люблю, я его хочу, вот такого вот сложного и вредного, любовь зла, как известно. А то, что он ради меня пришёл работать в УМИЖ, говорило о многом, тут явно пахло решительными шагами.

Мы вывалились в гостиной какого-то типового коттеджа, он по-прежнему крепко держал меня, как будто боялся, что я исчезну.

— Ты и порталы умеешь открывать? — зачем-то выдала я.

— Нет, не болтай. Это обычный портал в преподавательский коттедж, все так могут. Не отвлекайся, Стефа.

Дальше я не отвлекалась, не до этого было. Всё-таки права я была, когда говорила подругам раньше: «Секс без чувств, девочки, тот же онанизм, можно получить только разрядку, но не оргазм».

Оргазм — это единение душ, это полёт в стратосферу вдвоём, это умиротворение и блаженство, которое наступает после акта настоящей любви. Это надо хоть раз испытать, чтобы понять. До Люка я думала, что не раз испытывала оргазм, но, оказывается, это были разрядки. Теперь я твёрдо могла утверждать, что в этой жизни видела всё. И небо в звёздах, и ночь в алмазах.

Отдышавшись и придя в себя, я нашла в себе силы спросить:

— Что это было, Люк?

— А ты не этого хотела?

— Не придуривайся! — Он лежал на спине, а я на нём, тоже на спине. — Ты знаешь, о чём я. Что заставило тебя кардинально изменить своё решение?

— Ох, девочка моя, — он крепко обнял меня за талию, — когда ты ушла от меня в Лазурном, я почувствовал себя очень плохо, понял, что мне уже ничто не важно, главное, чтобы ты была рядом. За этот месяц я многое переосмыслил и попытался понять тебя, провёл кое-какие исследования, посмотрел ваши фильмы, почитал земные книги по психологии. Твою «Собаку на сене», кстати, тоже посмотрел, а ещё мне понравился ваш фильм «Укрощение строптивого», там ещё такой страшный мужик любил дрова колоть. В общем, я немного понял, как ты мыслишь, и решил, что тебя нельзя оставлять надолго одну, ты способна вычеркнуть меня из своей жизни.

Я рассмеялась в голос.

— То есть надо сказать спасибо Челентано?

— Давай в субботу поженимся? — Очень резкий переход.

— Чего? — я развернулась прямо на Лукасе и уставилась ему в глаза. — Лукас, ты болен? Что случилось?

— Ничего, просто хочу, чтобы ты стала моей женой в эту субботу.

— К чему эта спешка? Я не понимаю.

— Я люблю тебя, жить без тебя не могу.

— Ты фильмов земных, что ли, пересмотрел? — Это было уже ни разу не смешно. — Прекращай это!

Он перекатил меня под себя.

— Не прекращу. Люблю тебя. А ты? — всё это глядя в глаза.

— Люблю, но, Лукас, я не умею, как ты, переобуваться в полёте. Нет, мы не поженимся в эту субботу.