Интро Канарейки (СИ) - Задорожня Виктория - Страница 19

Сил не осталось… И, даже при большом желании, я, наверное, не смогу идти на дрожащих, непослушных ногах. Будто зная это, Господин бережно берет меня на руки, словно маленького, сонного котенка, зарывается носом в источающие запах ванили, волосы, укутывает в махровый халат и несет в сторону своей спальни. Почти дремлю, хоть и пытаюсь отогнать усталость. Ничего не поделаешь, в его руках мне так тепло и спокойно, что забыться слишком просто. Но, он что-то шепчет, и я пытаюсь вслушаться в тихое мурлыканье неожиданно мягкого голоса…

— Прости меня, девочка… Прости, что так долго ты была одна… Прости, что не забрал тебя раньше с того ужасного места! Теперь ты под моей защитой, и никто не причинит тебе боль…

Интересно, снилось ли мне это? Тогда, это по истине прекрасный сон…

Никита

С каждым разом понимаю, что просыпаться, обнимая эту девушку, истинное наслаждение… Открывая глаза, видеть мирно сопящее, ангельское личико на своем плече… Эти длинные ресницы, нежный румянец на гладкой коже. Шелковые кудри, разбросанные по подушке, сладкое тело, близость которого накрывает новой волной звериной похоти… Но мне не хочется тревожить чуткий сон, пережившей столь многое, птички. Прижимаю ее крепче, вдыхаю до одури сладкий запах ванили, смешанный с личным ароматом Канарейки. Мягко касаюсь губами виска… Невольно всплывают образы увиденного в приюте. Это разбитое здание, нечеловеческие условия, вонь этой их похлёбки, и худощавые, побитые жизнью безродные, с аппетитом глотающие мерзкое пойло… Ну и, конечно, пьяная рожа их "Хозяина", чей гнусный лик я так искусно подправил гематомами. Да, этой твари не помешает немного остыть в холодном подвале… Хорошо хотя бы характера у него маловато. До смерти испугавшись, и тело Одиннадцатой сказал, где найти, и послушно переписал приют на мое имя. Будет малышке сюрприз к празднику…

Дав ещё недолго насладиться мирным выражением лица, окутанным лучами солнца, куколка открыла глаза, и нежно посмотрела на меня. Действительно, мог ли я знать, сколько для меня будут значить эти рассветы?

— Доброе утро… — улыбнулся со всей присущей зверю искренностью, и сгреб девочку в охапку, не позволяя прийти в себя после сна. Накрыл пухлые губки поцелуем, и она смущённо прикрыла глаза, при этом вся краснея, наверное, от воспоминаний о минувшей ночи. — Как спалось?

— На удивление хорошо… — расплывшись в озорной улыбке, чуть слышно шепнула на ухо моя скромная Канарейка… Ничего себе, моё влияние не проходит даром? В ответ на нежданные перемены, провел ладонью вдоль тела, облаченного в мою футболку, и нежно шлёпнул искусительницу по аппетитной попе. Она охнула, от неожиданности, и мило хихикнула, распаляя меня до предела. После такого я точно не уйду с этой постели голодным… Каждый раз с ней разный, и по своему, неповторимо, прекрасный. Слышать эти страстные стоны, ощущать удовольствие податливого тела, сгорать в ней, и возрождаться, словно фениксу… Вот чего мне не хватало, до встречи с самой желанной девочкой.

После очередного пика наслаждения, мы обессиленно нежились в объятиях друг-друга, молча, пользуясь тишиной, как средством восприятия более тонких граней, чем слова. Но, я так и не сказал о самом важном…

— Девочка, с днём рождения… — прошептал в щекочущие губы пряди, струящиеся вдоль ушка.

Она наградила меня теплым, благодарным взглядом и мягко погладила колкую от щетины кожу.

— Спасибо…

— Ну, вообще-то, у меня для тебя есть подарок… — Заинтересованность в медовых радужках дала понять, что я не зря старался. — закрой глаза…

Покорно опустила веки, при этом не прекращая улыбаться. Я выудил из тумбочки две красивые коробочки в светло-розовых тонах. Хорошо, что попросил водителя позаботиться об упаковке. Ведь, подарок без красивой обертки не будет таким эмоциональным…

— Открывай — вручил первый подарок. Тоненькие пальчики крепко сжали сиреневые ленточки, связанные в бант. Робко потянули за край. Под крышкой малышка обнаружила пару серёжек из белого золота, в каждой из которых красовался нежно-розовый бриллиант. Признаю, эти серьги я добывал не без труда. Каждый камень весом в два и пятнадцать сотых карата, цвет "Розового принца" и идеальная огранка, позволившая играть дорогостоящему украшению на любом освещении, подобно осколкам звёзд. Чарующе, словно отблеск души Канарейки, пока она поёт. Когда увидел их, понял, что именно ей они и предназначены…

Малышка опасливо коснулась камней кончиком указательного пальца и тотчас отняла его, подняла голову и окатила меня недоумевающим, шокированным взглядом.

— Господин… Вы что, купили их для меня?

— Ну, логичное предположение. А что тебя удивляет?

— Нет… Я не могу их принять… — почему на её глазах снова выступили слёзы? Откуда дрожь в голосе? Да что, чёрт бы побрал тебя, девчонка, я должен сделать, чтобы просто понять этот изменчивый нрав?

— Канарейка… Что опять не так? — не хотел проявлять раздражительность в этот день. Но, не могу сдержаться, глядя, что подарок, который я для неё приготовил, не только не порадовал, а ещё и огорчил.

— Я хотела всего лишь похоронить свою подругу… Мне не за чем носить дорогие украшения. В них… Я чувствую, будто мне душно. Ведь… Как я могу носить то, что стоит точно не меньше меня самой?

Девочка поджала ноги, опустила в колени голову и всхлипнула, отстраняясь от подарка. Так вот что за мысли роятся в твоей голове…

— Хорошо… Давай договоримся. Если последующие, приготовленные мною, сюрпризы тебя порадуют- этот ты примешь без возражений. Идёт?

Подняла покрасневшие от слёз глаза и кивнула, скорее, не от предвкушения, а от нежелания разочаровать Хозяина. Эти эмоции слишком легко читаются…

— Держи. — дал бумагу, подтверждающую факт захоронения. — Её упокоили ещё вчера. Присутствовал священник, отпели, как полагается. Мои люди за всем проследили.

— Но… Почему вы не сказали мне? Я должна была быть там! — снова бунтарское выражение лица. Это, наверное, даже хорошо. Пусть лучше бунтует, чем плачет.

— Невозможно. Я всё равно не позволил бы тебе присутствовать. Прости за прямолинейность… Но, тело начинало разлагаться. Тебе это видеть без надобности. — вижу, что подкатывает новая волна истерики, и крепко обнимаю, чтобы привести ее в чувство. — Извини… Но лучше услышать, чем увидеть. Я обещал, что, по мере возможностей, буду тебя оберегать. Канарейка, от этого тоже. Поверь, я видел товарищей в таком виде… Это не может не сказаться на чуткой девичьей душе. Не расстраивайся. После завтрака съездим на кладбище вместе. Ты простишься, оставишь цветы, и будешь ее навещать, когда почувствуешь такую надобность. Пройдет немного времени- выберешь памятник. Не волнуйся, со своей стороны ты сделала для неё все, что могла. А теперь, последний мой подарок.

Передал немного успокоившейся девочке вторую коробочку, узкую и длинную. Совсем нехотя она открыла упаковку, достала документ, свёрнутый в свиток, и широко распахнула глаза, дрожа то ли от восторга, то ли от удивления. В принципе, как и предполагалось.

— Господин… Что это?

— Все, как ты и поняла. Это документы на твой приют.

— Вы его выкупили?!

— Скорее, мне его подарили… Это не самое важное, малышка. Как ты могла заметить, я человек занятой. И зарабатывать на продаже безродных не имею желания… Поэтому, управляющей этого заведения будешь ты. Не спеши благодарить, работы там столько, что…

Не успеваю закончить предложение, как меня прибивает к кровати внезапно бросившаяся на шею Канарейка. Отчаянно сжимает в маленьких ладошках плечи и роняет на ключицы горячие слёзы… На этот раз, слёзы радости…

— Спасибо!!! Спасибо вам!!! Я не знаю, чем могу отплатить за эту доброту! Но, клянусь, что приложу все силы!

Нежно перехватил ее ручки, касаясь жадно губами дрожащей кожи. И поспешил ответить на столь прямое заявление.

— Хочешь отплатить? Одень на сегодняшний праздник серьги, которые я подарил. И, пожалуйста, не говори больше, что они равноценны тебе. Это всего лишь вещь. Вещь под стать Канарейке…