Падшие ангелы в погонах (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 28

— Ясна, товарищ адмирал.

— Вопросы, просьбы?

— Из вопросов — корабли, что нас доставят, так и будут там все время оставаться?

— Да. Только отойдут от берега за пределы визуальной видимости.

— Понятно. Еще есть просьба. Нужна женская одежда французского производства по последней моде. А также все бабские причиндалы вроде косметики, парфюмерии и прочей дребедени. Причем именно французские.

— А это еще зачем?!

— Майор Кошкина требует. Ей ведь за француженку придется себя выдавать. А то, что вчера привезли из заказанного, все сделано в Италии. Кто-то из макаронников либо прошляпил, либо сэкономить решил. Идти к французам в итальянских тряпках и выдавать при этом себя за француженку — большой риск.

— Твою мать…  Успеете до завтра все найти?

— Должны. Если сегодня кого надо напряжем.

— Действуйте, Петр Петрович. Завтра кровь из носу вам надо выйти из Катании. Времени мало осталось…

Никитин отправился в «шхеру». Закуток в глубинах корабля, который отдали во владение «спецам». Знал, что вся его группа сейчас должна находиться там. Подальше от недремлющего ока начальства, оно как-то лучше во всех отношениях. Но на месте оказались не все. Майор Кошкина отсутствовала. Выслушав вялое приветствие подчиненных, полковник поинтересовался.

— А Мурка где?

— Трахается, наверное. Как после завтрака исчезла, так ее больше и не видели.

— Вот же, прости-господи…  Дорвалась, как вшивый до бани…  Ладно, отдыхайте пока…

Отправившись на жилую палубу в поисках своего исчезнувшего бойца, Никитин меньше всего думал о моральном облике майора ГРУ Кошкиной, позывной Мурка. Гораздо больше его волновала мысль о том, как бы данный боец не потерял «товарный вид» в результате предания излишествам. Сразу же после «попадалова» Мурка загрустила и даже пустила слезу, а потом «села на стакан». Благо, запасы имелись. Правда, ненадолго. На второй день «затяжного пикирования» Никитин понял, что если не принять срочные меры, то «пикирование» может закончиться «невыходом из пикирования», и группа лишится боевой единицы, поэтому начал действовать. Не привлекая к этому никого из группы, и не докладывая начальству (сами разберемся!) вломился в каюту к Мурке, открыв дверь «вездеходом», и вылил в раковину все, что нашел. Правда, нашел не так уж много. Большая часть «стратегического запаса» была уже израсходована, а пополнить его Мурка не успела. На возмущенные вопли страдающего от алкогольной интоксикации женского организма в распахнутом халате на голое тело, никак не отреагировал. А сорвав халат и схватив за волосы, затащил данный организм в душ и сунул под холодную воду, держав так до тех пор, пока истеричные визги не сменились членораздельным и четким матом, перемешанным с обещаниями устроить ему много чего нехорошего. После «водных процедур» Мурка более-менее пришла в себя, но попыталась взять реванш, оказав сопротивление такому бесцеремонному вторжению. Увы, разница в весовых категориях оказалась существенной, да и предыдущие возлияния оказали неблагоприятное воздействие. Поняв, что успешно противостоять своему командиру не может, и если продолжит кочевряжиться, то ее начнут елозить физиономией по палубе, Мурка устроила истерику. Ну, с этим на Руси справляться умели хорошо, и бабья истерика полковника ГРУ не испугала. Правда, вожжей под рукой не было, но обычный ремень их успешно заменил. После того, как данный инструмент несколько раз отпечатался на аппетитной голой заднице Мурки, и членораздельный мат снова сменился визгом, уходящим чуть ли не в ультразвук, добавил для закрепления понимания еще десяток и отпустил хлюпающую носом страдалицу. А затем провел душеспасительную беседу о пагубном влиянии алкоголя на женский организм, и если майор Кошкина не прекратит сие непотребство, то последствия будут самые печальные. Ибо здесь нет возможности «выйти на гражданку» и уехать, куда хочешь. Ни по состоянию здоровья, ни вследствие беременности, ни через несоответствие занимаемой должности, ни даже через суд офицерской чести, если она еще не поняла. Зато, если возьмется за ум, то перспективы могут быть просто сказочные по сравнению с тем, чего она могла бы добиться раньше, тянув служебную лямку. Дошло. Причем сразу дошло. Все же следовало отдать Мурке должное, дурой она не была. Но сработали компенсаторные механизмы, и «крутое пике» в парах алкоголя сменилось крутым трахом. Мурка наплевала на мнение окружающих и отрывалась на всю катушку, как будто хотела наверстать все, что упустила раньше, следуя навязываемым правилам поведения и нормам приличия. Благо, кандидатов в «спарринг-партнеры» вокруг хватало. На это Никитин уже закрыл глаза. Черт с ней, с блудливой бабой. Ее натуру не переделать. Если начнешь переделывать и читать мораль, только хуже будет. Натрахается — успокоится. Когда-нибудь…  Может быть…

Подойдя к двери каюты майора Кошкиной, полковник сразу понял, что пришел не вовремя. Из-за двери неслись довольно-таки недвусмысленные звуки, которые иногда то затихали, то возникали вновь. Но пора делать дело, и он постучал в дверь. Звуки затихли. Постучал снова — никакой реакции. После третьего раза все же раздался женский голос.

— Кто там?

— Открывайте, Вера Ивановна! Я по делу!

— Ой, Петр Петрович, минутку, я сейчас!

Спустя пару минут дверь открылась и из каюты выглянула молодая женщина с раскрасневшимся лицом и спутанными волосами. Хоть на ней и был спортивный костюм, но полковник был уверен, что под этим костюмом ничего нет. Сразу стало ясно, что пускать гостя в свою каюту у хозяйки нет никакого желания. Не став устраивать скандал, полковник улыбнулся.

— Вера Ивановна, я зайду к Вам через десять минут. Нам надо поговорить.

После этого развернулся и ушел, но недалеко, заняв удобную наблюдательную позицию в конце коридора за трапом. Интересно, какого же хахаля Мурка захомутала на этот раз? Десяти минут ей хватит, чтобы выставить «спарринг-партнера» за дверь и привести каюту в божеский вид.

Ждать долго не пришлось. Через пару минут дверь открылась, и из нее выскользнул молодой матрос. Из срочников. А за ним…  еще двое…  Тоже из срочников…

Полковник чуть не расхохотался, но все же сумел себя сдержать. Ай-да Мурка!!! Кошка блудливая!

Однако, выждал обещанные десять минут, прежде чем постучал в каюту вновь. Майор Кошкина встретила своего непосредственного начальника уже одетая по всей форме и в каюте ничего не напоминало о бушевавшем здесь совсем недавно урагане страсти. Полковник плотно прикрыл дверь и покачал головой.

— Мурка, у тебя совесть есть? Уже детей совращаешь! Да еще и групповуху устроила!

— Ничего себе, дети!!! Шишки как у взрослых и что почем, хорошо знают! Тем более, восемнадцать уже всем есть и даже с точки зрения уголовного кодекса мои действия не подпадают под статью о развращении малолетних!

— Ишь, какая законница стала! А самой-то не стыдно? Ведь эти сопляки все растреплют. Не могла себе на крайняк какого-нибудь офицера, или «сундука» для утех найти?

— Не стыдно! Отстыдилась! И не хочу я ни офицера, ни «сундука»! Хочу молодого мальчика, у которого гормональный шторм в крови и яйца от избыточного давления трещат! Да и кто бы говорил, синьор Кобелино Траханделло! Думаешь я не знаю, как ты с местными молодыми итальяночками развлекаешься?

— Кто сдал?!

— Да ты сам себя сдал! Это ты мужиков обмануть можешь, но не женщину, которая всю вашу кобелиную натуру знает!

— Ладно, давай не будем ругаться. Но…  а почему трое? Тебе что — одного мало?

— Послушай, Слон, зачем тебе это надо? Ну вот такая я любвеобильная натура, ничего не поделаешь! И лучше пусть мальчики с молодой, красивой и здоровой женщиной покувыркаются, чем под одеялом дрочат! Тебе что — жалко?

— Не жалко. Только почему именно трое? Не двое и не четверо? Не потому ли, что у женщины три «точки доступа»?

— Слон, убью. Кто настучал?

— Да ты сама себя сдала. Я ведь просто так, наугад спросил.