Голод (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 8

Это было даже больнее, чем торчащая из ноги кость. Он не смог ничего сказать, просто ушел и все. Сесар никогда не спрашивал ее о бывших, о том какие были у нее отношения до него. Он просто плыл по течению, думая, что у них все получится. В тот день он очень сильно напился и завалил первую встречную модель, благо желающих заполучить известного футболиста полным-полно. Утром следующего дня Сесар обнимал унитаз, не в силах оторвать головы от крышки. Его рвало то ли от количества выпитого спиртного, то ли от воспоминаний о том, как он вдалбливался в едва знакомую девицу с длинными ногами и обколотыми губами.

Вместе с Таней ушла частичка его сердца, ему очень не хватало их веселых и простых взаимоотношений. Каждый день, каждый прожатый час он помнил цвет ее глаз. Она была его солнцем, а теперь постоянно шел дождь.

Но ему посчастливилось встретить ее вновь. На вечер связанный с наушниками Таня пришла одна, и сердце Сесара забилось быстрей. С того момента, как они расстались он потерял счет дням, надеясь на то, что снова ее увидит. И вот Таня стояла в нескольких метрах от него. Наверное, он оказался слабаком, но он не мог на нее налюбоваться. В это мгновение жизнь приобрела новые краски. Слабость к Тане была похожа на кровоточащую рану, стало плевать, как именно это выглядело со стороны, главное закрыть эту прореху в душе.

 Его волновало только одно, встречается она с тем парнем или нет. Свободна Таня или нет? Ему хотелось вернуть их отношения, Сесару было плевать на все остальное. По-видимому, он был жалок до чертиков, но в тот вечер, танцуя с Таней, он не мог вздохнуть, потому что его ноги слабели, а в груди бешено билось сердце от чувства небывалого счастья. Все чего ему хотелось - это держать ее в объятьях вечно. Он подвез ее до дома, открыл дверь, помог выйти, думая попрощаться, но Таня, заметно нервничая, протянула ему руку.

Сесар не мог сопротивляться. Он был не способен думать, все чего он желал – это быть рядом с этой девушкой. Таня сама сняла платье. От прилива чувств у Сесара затряслись руки. Они оба смеялись, когда неловко упали на кровать.  Аспиликуэта долго и нежно целовал ее, стараясь быть ласковым, и честно говоря, он понятия не имел, как ей нравится, он просто старался доставить Тане как можно больше удовольствия. Под утро она заснула на его груди. С тех пор они по-настоящему были вместе.

Итак, он любил благотворительность до того дня, как очутился в одной компании с девицей по имени Таня и одноклубником Сесаром Аспиликуэта. Фабрегас тащился за ними по коридору, наблюдая за тем, как мило переплелись их пальцы рук. Сесар не выпускал свое сокровище ни на секунду, хватал ее за запястья, будто боялся, что бесстыжая девка сбежит. Сеска ужасно веселило то, что, если Таня убирала руку, выдавая сюрприз малышу или гладя по голове, Аспиликуэта тут же обнимал ее за талию. Неосознанно Фабрегас все время следил за ними. Он слышал, как Таня оправдывалась перед Сесаром, объясняя природу возникновения недавней перепалки в холле. Это было смешно.

В каждой палате они фотографировались, болтали с детьми, слушали истории появления печальных диагнозов. Сердце сжималось от того, что приходилось переживать этим маленьким детям. Он очень сочувствовал малышам, стараясь сфотографироваться с каждым. Они переходили из помещения в помещение, а Сеск развлекался тем, что, когда они останавливались в коридоре, ожидая, как бы случайно подходил к Тане вплотную, от чего девушке приходилось отстраняться, отодвигаясь от него, впечатываясь в дверь или стену, но при этом делать это так, чтобы Сесар не заметил. Маленькая игра забавляла раздраженного Фабрегаса. А когда уклониться было некуда, он прислонялся еще ближе, кожей ощущая, как она нервничает. Ее сладкий запах будоражил, Сеск бесился, но в тоже время жмурился от удовольствия.

Спустя какое-то время компания поднялась на этаж выше, где их пригласили посетить местное кафе, усадили за накрытые столы, угощая кофе и пирожными. Таня находилась к Сеску спиной, она перекинула волосы на плечо, оголяя шею. Сесар положил руку на спинку ее стула. Таня размяла замлевшие мышцы, провела рукой по телу, перекинула ногу на ногу.

Сеск не слышал о чем говорили за его столом, потому что внимательно следил за каждым ее движением. Словно заворожённый, он наблюдал за тем, как она выпрямила спину, поправила волосы, прикоснулась к белой чашке, откусила сладкий кусочек пирога, испачкав рот кокосовой стружкой, облизнулась, а затем рассмеялась над тем, что накрошила на стол, вытирая салфеткой губы.

И вдруг она обернулась, едва приметно, совсем чуть-чуть, так чтобы никто за столом не заметил, но Сеск смотрел на нее не отрываясь, потому их глаза встретились. От этого томного взгляда по телу пробежала горячая волна. Сеск даже дышать перестал. А пойманная с поличным Таня резко отвернулась.

Сеск опустил глаза, успокаивая участившиеся дыхание. Знаете, чтобы он сделал будь они в этом зале только вдвоем? Усадил бы Таню к себе на колени, целуя жадным грязным поцелуем. Он медленно раздевал бы ее, стягивая платье до пояса, оголяя так понравившуюся ему грудь, посасывая сладкие на вкус соски, издеваясь, вырывая стон за стоном, а потом задирая подол, бесстыже возбуждая, трогая, царапая воспаленную от желания кожу. На месте Аспиликуэта, он не таскал бы ее по всем этим мероприятиям, а не выпускал бы из кровати, трахая до умопомрачения.

Сеск уткнулся в чашку с белой пенкой, чтобы остыть, после чего еще раз взглянул на нее. У Тани был очень красивый профиль, он никогда не видел ее с такого ракурса, а сейчас не мог оторваться от очертания ее губ, аккуратного носика и длинных пушистых ресниц. Тело все помнило, оно предательски тянулось к чужой женщине. История повторялась. Наверное, он извращенец или дурак. Симптомы одурения и помешательства на лицо. Почему он снова желает чужую женщину? Может быть стоило обсудить это с психологом? Нет, этот позор даже психологу стыдно рассказывать.

- Фабрегас оглох! - услышал он громкий смех.

Сеск вздрогнул, качнув головой и улыбнувшись.

- Я тебя уже в десятый раз зову.

- Просто задумался.

- Я вижу, - усмехнулся защитник из Бразилии, переводя взгляд с Сеска на Таню, - пялиться на чужих телочек нехорошо. Постоянная баба тебе нужна, - похлопал он по плечу, вставая и забирая свою чашку.

- У меня все отлично, - огрызнулся Сеск.

- Да ладно, я шучу, покатим с нами в клуб?

- Не знаю, я подумаю.

Оставался всего один этаж, когда вся честная компания подымалась по лестнице. Сеск тайком любовался Таниными ногами, стараясь не делать это слишком откровенно. Она шла чуть выше и подол платья, то касался кожи, то отлетал в сторону, лаская бедра. Руки чесались от воспоминаний того, как он трогал эти ягодицы, сжимая в порыве страсти. Теперь его стал раздражать сам Аспиликуэта, он так на нее смотрел, что Сеску хотелось выколоть одноклубнику и коллеге по сборной глаза. Он мечтал, чтобы Сесар споткнулся, начал смотреть себе под ноги, а не на Таню, а еще отпустил ее руку и оставил в покое талию.

А потом что-то случилось. Сеск даже не понял, как это вышло. Вся компания прошла вперед. Невесть откуда взявшийся мальчишка лет четырех пробежал мимо них, разрывая пару Сесара и Тани. Одноклубника кто-то увлек за собой. Таня повернулась, схватив ребенка, который полез на лестничные перила. Она боялась, что он упадет, постоянно спрашивая, где его мама.

Сеск остановился вместе с ней, строго отчитывая малыша. И дверь, ведущая из лестничной клетки в коридор, захлопнулась. Видимо, все остальные прошли гораздо дальше, потому что в стекло стучал только Сесар.

Мальчишка побежал на этаж выше, Таня усадила его на ступеньки, не в силах уговорить спуститься, он достал машинку и стал играть. Девушка вернулась туда, где остался лишь Фабрегас и запертая дверь, за которой стоял Сесар.

- Я сейчас узнаю, как открыть эту чертову дверь.

Сеск смеялся, ехидно ухмыляясь, и когда Сесар исчез из виду, толкнул Таню на стену. Они оказались в замкнутом пространстве. Он не соображал, что делает, провел носом по ее шее, щеке, коснулся ее губ.